Гвен Бристоу - Мастера детектива. Выпуск 13

— После судебного следствия вы, сержант, рассказали мне, что у Доусона водились деньги. Для вас это было необъяснимой загадкой. Тогда-то мне в голову и пришла мысль, что Фаунтина, возможно, шантажируют. Однако до карнавальной ночи в «Мэноре» у меня не было никакого представления о том, каким образом Ширли может быть связана с этими людьми. Ширли тогда пришла на карнавал без приглашения в костюме итальянской поселянки.

— Боже мой! Это была ты? — воскликнула Фелисити. — А мы с Джоан ломали голову над тем, кто бы мог это быть. Ведь тебя не было, когда снимали маски. Ты даже не представляешь себе, как нас заинтриговала!

— Умерь свои эмоции, моя дорогая! — сказал мистер Эмберли. — Опознав в костюме Контадины Ширли, я решил последить за ней. У меня было предчувствие, что она явилась туда незваной гостьей не ради развлечения. Было ясно, как дважды два, что она воспользовалась возможностью проникнуть в «Мэнор», преследуя какую-то определенную цель. Кое-что мне объяснил Рейнолдс.

— Кто-кто, сэр? — спросил сержант.

— Картина Рейнолдса, висевшая в коридоре, — женский портрет, написанный в конце восемнадцатого века. Сходство с Ширли просто потрясающее. Когда я рассматривал этот портрет, ко мне подошел Фаунтин, и из сказанного им тогда я понял, что ему пока неизвестно, что Ширли и Марк находятся поблизости. Его не слишком интересовал портрет, однако, он сказал, что изображенная на нем женщина имеет фамильную черту — густые брови. Он предположил, что это его прабабушка, и отослал за более подробной информацией к домоправительнице. Таким образом, я владел следующими фактами: дворецкий Фаунтина был застрелен с целью ограбления; некая таинственная леди с неоспоримыми признаками фамильного сходства с членами семьи Фаунтинов инкогнито присутствует на маскараде; Джаспер Фаунтин имел сына, который затем умер и которого он лишил наследства за его пристрастие к спиртным напиткам. Марк Браун также был пьяницей. Это, конечно, не могло служить доказательством, но все же совпадение было любопытным. — Эмберли прервался, насыпал в трубку новую порцию табака и немного спрессовал ее пальцем. — Теперь перейдем к описанию крайне предосудительных похождений мисс Ширли Фаунтин. Доусон успел сказать ей, что его половина завещания спрятана в высоком комоде, и Ширли пришла на карнавал, чтобы найти ее. Однако ее поискам воспрепятствовало появление Коллинза, который с живым интересом наблюдал за ней. Получилось так, что им пришлось вместе отойти от того самого комода, который стоял в коридоре, ведущем к картинной галерее, и спуститься вниз. Это был неудачный момент, не так ли, Ширли?

— Все из-за тебя! — ответила она.

Он засмеялся.

— Сама виновата, моя дорогая. Так вот, когда они удалились, я исследовал комод и нашел в его ящике половину завещания. На ней была видна часть подписи Джаспера Фаунтина и почти целиком читались подписи двух свидетелей. Имена наследников были указаны на другой половине, но, несмотря на это, суть дела становилась ясной.

Через некоторое время Ширли вернулась к комоду. Обнаружив, что завещание исчезло, она решила, что Коллинз опередил ее. Так?

— Конечно, — ответила она, — что еще я могла подумать?

— А дальше было следующее, — продолжил Эмберли. — Коллинз, который через несколько минут пришел за второй половиной завещания, естественно, предположил, что Ширли перехитрила его. Возникла интересная ситуация: оба думали друг на друга, и оба ошибались.

— Так оно и было, — подтвердила Ширли. — Но почему ты не не сказал мне, что половина завещания у тебя?

— Девочка моя! Поскольку у меня в руках уже был этот обрывок бумаги, ты лишь немного могла прибавить к тому, что я уже знал. На самом деле было намного лучше, чтобы ни ты, ни Коллинз не знали, у кого на самом деле находится завещание. Фокусы, которые выделывали вы с Марком, были для меня намного полезнее того доверия, которое вы так и не осмелились мне оказать. Существовала и еще одна проблема, которую мы также решали каждый по-своему. Я продолжаю свой рассказ. На следующий день меня посетил полковник Уотсон, и я согласился принять участие в расследовании этого дела. Теперь у меня в руках были все основные нити. Я знал о существовании более позднего завещания, которое кое-кому очень хотелось заполучить. Видя твое, Ширли, стремление во что бы то ни стало добыть его, я сделал вывод, что оно составлено в вашу пользу. Притязания Коллинза подтвердили мое подозрение о том, что он шантажирует Фаунтина. Логично было предположить, что вторая часть завещания находится у него. Прежде всего нужно было точно установить, кто такие вы с Марком, но основная проблема состояла в том, как получить вторую половину. При этом не было никакого смысла обращаться за помощью к полиции; обрывок незаверенного завещания не мог стать достаточным основанием для действий полиции. Я поехал в Лондон, где дал указания своему сотруднику Петерсону попытаться устроиться в «Мэнор» на вакантную должность дворецкого и снабдил его фальшивым рекомендательным письмом. Я припоминаю, что из-за вас, сержант, ему пришлось пережить несколько неприятных минут.

— Да, уж! — глубокомысленно сказал сержант.

— Так вот. Я полагал, что ему, возможно, удастся обнаружить место, где спрятана вторая половина завещания, но главной моей целью было внедрить в «Мэнор» человека, который следил бы за всеми передвижениями Фаунтина. Я понимал, что рано или поздно Фаунтин узнает, кто такие обитатели «Плющевого коттеджа», и тогда может произойти все, что угодно. Кроме того, будучи в Лондоне, я заехал в редакцию газеты «Таймс», чтобы отыскать в старых подшивках объявление о смерти отца Ширли. Это был единственный случай на моей памяти, когда сведения, полученные от тети Марион, оказались не совсем точными. Тетушка, у вас ужасная память на даты! Этот человек скончался не три, а целых пять лет назад.

— О, это, наверное, было утомительно для тебя, мой мальчик, — извиняющимся тоном сказала леди Мэттьюз.

— Пожалуй, что так, но все же я разыскал это объявление и записал йоханнесбургский адрес покойного. Затем я послал телеграмму в справочное агентство в Йоханнесбурге, чтобы выяснить, есть ли у него наследники, и, если есть, то где они проживают. Кроме того, чтобы быстрее все разузнать, я обратился в частное сыскное бюро в Лондоне с просьбой найти и представить мне сведения о Марке и Ширли Браун.

Вернувшись в «Грейторн», я нашел там тебя, Энтони. Ты, хотя и неохотно, все же сообщил мне кое-что ценное. От тебя я узнал, что Фаунтин получил письмо от фирмы, занимающейся частным сыском, которое очень расстроило его. Это могло означать только одно: он тоже пытался навести справки о детях своего двоюродного брата и их местонахождении. Его огорчение говорило само за себя. Фаунтин, несомненно узнал, что Марк и Ширли находятся уже в непосредственной близости от него. На следующий день ты мне рассказал о ссоре Фаунтина с Коллинзом. Видимо, он пришел к заключению, что Коллинз пытается перехитрить его. События начинали развиваться очень стремительно. Беда заключалась в том, что, пока Коллинз владел своей частью завещания, в которой указывались имена наследников, было чрезвычайно трудно что-нибудь предпринять. Проведя небольшую сыскную работу, я заехал к тебе, Ширли. При этом произошло удачное совпадение. Ты, считая, что Коллинз теперь обладает обеими половинками завещания, решила попытаться приобрести их и пригласила его в «Плющевой коттедж». Он пришел, полагая, что у тебя находится половина Доусона, и что, имея ее, ты можешь испортить ему игру. Я видел, как он выходил из коттеджа. Я представляю себе, что и ты, и Коллинз оба, по всей видимости, вели разговор в туманных выражениях, поскольку в итоге никто из вас двоих так и не понял, что у другого нет пропавшей половины.