Гвен Бристоу - Мастера детектива. Выпуск 13

— Мы утверждаем, что получили такие телеграммы, — поправила ее Сильвия. — Не исключено, однако, что один из нас мог разослать телеграммы остальным семи, а может быть, и себе тоже. Такая версия вполне вероятна и не лишена интереса.

— Я уже начинаю смотреть на всех с подозрением, — сказал Тим. — Я знаю, что я получил телеграмму. Я считал, что ее отправил Хэнк.

— А я думал, что мне телеграмму прислала Джин, — сказал Хэнк.

— Дело принимает весьма таинственный оборот, — сказал Осгуд. — Маргарет, так это не ты устроила вечеринку?

— Я уже сто раз тебе сказала, что не я. Хотелось бы мне, чтобы это была я.

— Мне кажется, что здесь чувствуется женская рука, — заметил доктор Рид.

— Возможно, — поддержал его Осгуд.

— Лично я считаю, — сказал Хэнк, — что если вечеринку организовал кто-то из нас, этот кто-то — Сильвия. Во всем этом есть что-то от Макиавелли.

— И тем не менее сегодняшний Макиавелли не я, а кто-то другой, — сдержанно возразила Сильвия.

— А вы признались бы, что все это устроили вы, если бы это на самом деле было так? — спросил ее доктор Рид.

— Если бы я это задумала как сюрприз для всех, то пока не стала бы в этом признаваться. Я понимаю, что вы хотите сказать. Если это — один из нас, он очень ловко это скрывает.

— Тогда это должна быть ты, — сказал Питер. — Ты мастерица на такие шутки.

Сильвия рассмеялась и отрицательно покачала головой.

— Это не моя вечеринка, — хладнокровно заверила она его. — У моего повара не получатся такие замечательные устрицы по-рокфеллерски.

Никому и никогда еще не удавалось проникнуть сквозь ледяной панцирь, под которым скрывалась настоящая Сильвия с ее мыслями и переживаниями.

— Ты единственная из всех знакомых мне женщин, — сказал Питер Дейли, — у которой, я уверен, в прошлом не было истерик по ночам.

— Весьма сомнительный комплимент, — сухо ответила она.

Джин посмотрела на Сильвию с некоторой долей зависти. Непоколебимое самообладание Сильвии не раз уже озадачивало ее. Интересно, было ли вообще что-нибудь на свете, что могло бы вывести ее из себя? Ее талант никогда не проявлялся в виде необычайно ярких вспышек, а сиял ровным светом, благодаря которому она распутывала любые проблемы, в чем ей помогали удивительная эрудиция и острый ум, устоять перед которым не удавалось ни одному ее противнику, как бы ни был он уверен в себе.

— Ты одна из немногих людей, — продолжал Тим, — напрочь лишенных комплекса неполноценности. Доктор Адлер [2] Адлер Альфред (1870–1937) — австрийский врач-психиатр и психолог, ученик Зигмунда Фрейда. был бы в восторге от тебя.

Сильвия улыбнулась своей знаменитой ледяной улыбкой и ничего не сказала в ответ. Официантка принесла рыбу. Подавать каждое блюдо она начинала с Маргарет, как будто была уверена, что именно миссис Чизолм — хозяйка сегодняшнего вечера.

— Завидую я Сильвии, — сказала Джин Хэнку. — Наверняка ее не разволновала бы даже возможность поймать журавля вместо синицы.

— А ты постоянно гоняешься за журавлем в небе, и это причина твоих тайных мучений? — спросил Хэнк.

Она улыбнулась:

— Неужели ты думаешь, что можно пробиться на экран и при этом сохранить какие-то иллюзии?

— Взглянув на тебя, об этом и не подумаешь.

Джин слегка приподняла свои изогнутые брови:

— Это одна из тех вещей, за которые мне платят деньги.

— Не говори так, — сказала Сильвия. — Это звучит жестоко: все равно что сказать, что вот эта рыбка поймана крючком, а не золотой корзинкой.

Все рассмеялись. Следующие несколько минут беседа колебалась, как пламя свечи на ветру.

— Во всяком случае, — вдруг сказал Питер, — наш хозяин устроил для нас неплохое приключение, так что будет о чем вспомнить в старости.

— Все это действительно напоминает приключение, — сказал Осгуд. — Ужин неизвестно от чьего имени, шум дождя за окнами и бесшумно возникающий Хокинс… Вполне возможно, что в старости мы будем благодарны нашему хозяину за волнующие воспоминания о сегодняшнем вечере.

— В старости, — сказала Маргарет, — я буду сидеть на углу с карманом, полным мятных конфет, и буду угощать ими всех соседских ребятишек.

— Представить только: Маргарет с карманом, набитым мятными конфетами, — усмехнулся Питер. — Не говорите о старости. Я не хочу стареть.

— Задумываться о возрасте в самом деле тяжело, — согласился Тим. — Я боюсь наступления старости.

Питер поежился:

— А кому хочется быть старым и, сжавшись в комок, сидеть в кресле, цепляясь за прогнившую и высохшую нить жизни, медленно уползающую у него из рук…

— Совершенно верно, — сказал Хэнк, — до тех пор, пока великая хозяйка Смерть не сметет его прах в мусорный ящик.

— Ой, Хэнк, замолчи! — воскликнула Сильвия. — Ты говоришь, как священник, страдающий несварением желудка.

— Гром и молния за сценой, — насмешливо сказал Тим, — таинственность и свет свечей на сцене. Когда при молниях, под гром мы вновь сойдемся ввосьмером? Когда мы станем старыми? Никто из нас в старости не будет красивым. Подумать только, Джин, ведь даже вы на склоне лет станете похожи на ведьму из «Макбета».

— Перестаньте! — сказала Джин.

— Быть стариком ужасно, — задумчиво сказал Питер. — Дрожащие колени, слезящиеся глаза и прямой путь в могилу, куда ты сойдешь на неверных ногах, никем не любимый и никому не нужный.

— Но тем не менее судорожно цепляющийся за гнилую нить жизни, — сказал Хэнк. — Любопытно все-таки, правда?

— Я полагаю, — сказал доктор Рид, — все дело в том, что, несмотря на наши торжественные заверения в вере, среди нас не найдется ни одного, кто не страшился бы и в глубине души не ждал бы своего конца.

— И это наносит такой удар по нашему самолюбию, — сказала Сильвия, — что мы просто не позволяем себе задумываться над этим. Ни один из нас не хочет думать о том, что мир будет прекрасно существовать и без него.

— А ведь и в самом деле будет, — с усмешкой сказал Тим. — Даже без тебя, Сильвия.

— Может быть, если бы мы были умнее, мы предпочли бы умереть молодыми, — негромко проговорила Джин. — Это избавило бы нас от необходимости стареть.

— Необязательно молодыми, — сказал Тим, — скорее в тот период, когда мы находимся, как бы это сказать…

— В расцвете сил? — подсказала Сильвия.

— Да. Прежде, чем мы успеем уйти из этой жизни тем ужасным образом, который предсказывает нам Питер.

— Человек должен умирать, — сказал Питер, — когда он находится на вершине жизни, подобно Линкольну и Рудольфу Валентино [3] Валентино Рудольф (1895–1926) — популярный американский актер. , чтобы не познать страданий быть заживо погребенным в склепе старости. Должен сказать, что из нашего числа каждый достиг достаточной зрелости, чтобы умереть.