Гвен Бристоу - Мастера детектива. Выпуск 13

— Перестаньте! — вскричала Маргарет. — Вы говорите страшные вещи.

— Но он прав, — сказал Хэнк. — Любой из нас, умерев сегодня, оставил бы о себе добрую память. А кто скажет, какую память мы оставим о себе, если доживем до старости?

— Какие же вы ужасные люди! — воскликнула Джин. — Вы все. Я не хочу умирать. И с какой стати нам нужно умирать сейчас?

Небо за окнами озарила новая вспышка молнии, и тотчас же раздался оглушительный удар грома. Она вздрогнула.

На нее поднял взгляд доктор Рид:

— Чтобы избежать мучений, которые переживает всякий по мере того, как им все больше овладевает чувство безысходности.

— Он прав, — задумчиво сказал Питер. — Сегодня любой из нас мог бы умереть вполне достойно, ибо каждый из нас уже состоялся.

— Послушайте, — вдруг сказал Осгуд, — а кто навел нас на мысль говорить сегодня за ужином о смерти?

Маргарет взглянула на него и медленно улыбнулась.

— Вероятно, — сказала она, — причиной всему ситуация, в которой все мы оказались. Мы собрались здесь на вечеринке, у которой нет хозяина, и, естественно, каждый из нас хотел бы знать, почему он сюда приглашен. И вот каждый сначала ищет причину в себе, а затем начинает искать ее в других. Вполне понятно, что в таких условиях каждый чувствует себя не в своей тарелке. Я, например, занималась этим весь вечер.

— И я тоже, — призналась Джин. — Вот и сейчас, я оглядываю всех сидящих за столом, пытаясь выяснить, кто из нас устраивает эту безумную вечеринку, почему меня сюда пригласили, нужно ли мне здесь оставаться и зачем все это затеяно.

— А почему ты считаешь, что эту вечеринку устроил кто-то из нас? — спросил Хэнк. — У меня тоже было такое же ощущение: волнение и мурашки по коже, — но мне казалось, что вечеринку устроил кто-то не из нашего числа, и я все время жду, что он вот-вот войдет сюда. И я вздрагиваю каждый раз, когда кто-нибудь из прислуги открывает дверь.

— Я чувствую себя как обвиняемый, который ждет решения суда присяжных, — сказал Тим со смехом.

— Но почему? Ведь это же вечеринка, — начала было Джин, а затем совершенно искренне добавила: — Я понимаю, что вы хотите сказать. Все дело в атмосфере таинственности, которая все здесь окружает: эти странные телеграммы; дом, в котором никто из нас прежде не бывал; незнакомая прислуга, нанятая неизвестно кем…

Она замолчала, увидев, что в столовую вошел Хокинс. Он только что руководил подачей гостям куропаток и теперь вытирал салфеткой первую бутылку шампанского, прежде чем предложить ее Джейсону Осгуду, чтобы тот высказал свое просвещенное мнение на предмет ее температуры.

— О, это «Редерер», — уважительно произнес Осгуд. — Причем с черной головкой. Хокинс, ваш хозяин — настоящий знаток вин.

— Да, сэр, — согласился Хокинс.

Они подождали, когда он удалится. Затем, не отрывая глаз от звонкого бокала, который она держала в руке, заговорила Сильвия.

— Вообще все это выглядит очень странно: и обстановка, в которой проходит наш ужин, и ощущение, будто кто-то вот-вот появится, как говорил Хэнк.

— Есть еще одна любопытная штука, о которой никто из вас не упомянул, — сказал Тим Слеймон своим резковатым голосом, — но которая тем не менее представляет собой самую странную особенность нашего собрания.

Дружеское обаяние самого популярного оратора в городе немедленно привлекло к нему внимание всех собравшихся.

— Что ты имеешь в виду, Тим? — спросил Джейсон Осгуд так, будто знал ответ на свой вопрос и боялся услышать его.

— Я имею в виду непостижимое гостеприимство, благодаря которому все мы ввосьмером оказались приглашенными на одну и ту же вечеринку. Возможно, это покажется невежливым с моей стороны, но у меня то и дело возникает желание забыть о всякой светской учтивости и указать на несколько фактов. Я не могу понять, почему некто, чьей единственной целью было устроить веселую вечеринку, решил свести нас вместе и предложить нам повеселиться. Все мы до сих пор были весьма любезны и общительны друг с другом, но разве вы не почувствовали какие-то скрытые токи враждебности? Ведь каждый из нас исподволь старается держаться подальше от кого-то одного из остальных, опасаясь, что в присутствии здесь этого кого-то есть некий тайный умысел. Это с трудом поддается анализу, однако не находите ли вы, что все мы вместе составляем исключительно неудачно подобранную группу людей?

Он окинул взглядом сидевших за столом гостей. Все они, наклонившись вперед, внимательно вслушивались в его слова, как бывает, когда люди слышат то, что в глубине души они знают, но не хотят признавать. Питер чиркнул спичкой, и звук этот оказался неожиданно громким на фоне тихой музыки.

— В этой комнате собралось восемь человек, — продолжал Тим. — Полагаю, все мы чудесные люди, но делать вид, что мы прекрасно совместимы…

Он остановился, и наступившую паузу вновь наполнила музыка.

— Для каждого из нас, — отчетливо произнес Тим, — за этим столом найдется человек, в чьей компании и умирать-то было бы противно.

Сигарета в длинных белых пальцах Маргарет Чизолм слегка вздрогнула.

— Так почему же, как вы полагаете, — спросил в заключение Тим, — все мы вместе были приглашены сюда?

Все с тревогой посмотрели на него. Воздух вдруг стал казаться тяжелым, как будто комната наполнилась дымом. Маргарет взглянула на сыр, к которому едва притронулась, затем пригубила шампанское и поставил бокал на стол.

— Просто кому-то кажется, что это великолепная задумка, — сказал Хэнк как бы с вымученной легкостью.

— Может быть, послушаем музыку в соседней комнате? — предложила Маргарет.

Гости последовали за ней, однако все они чувствовали себя неспокойно: возникла атмосфера тревожного ожидания. Питер стоял, опираясь на радиоприемник, и задумчиво курил; Хэнк бродил по комнате, разглядывая украшавшие ее антикварные вещицы; Джин сидела на краешке софы возле радиоприемника, рассеянно слушая музыку. Доктор Рид выглядел как всегда невозмутимым; откинувшись назад в кресле, он сидел с тем же видом спокойной уверенности в своей правоте, с каким обычно восседал за рабочим столом. Маргарет, следуя правилам хорошего тона, вела негромкую беседу с Джейсоном Осгудом. Она была незаменима на любой вечеринке, ибо обладала даром не допускать затяжных пауз — грозы всех хозяек, однако даже Маргарет не могла никак не реагировать на воцарившуюся в комнате напряженность. Музыка зазвучала громче, нарастая в великолепном крещендо, и затем внезапно оборвалась. Столь резко наступившая тишина заставила всех вздрогнуть. Джин с испуганным видом порывисто поднялась; в своем розовато-лиловом платье она походила на заблудившееся привидение из заколдованного сада.

— Не нравится мне эта вечеринка, — сказала она. — Пожалуй, я пойду домой.