Джон Макдональд - Мы убили их в понедельник

Он подошел к стеклянному шкафчику слева от камина, выбрал одну из раковин, принес ее обратно и протянул мне. Она была около трех дюймов в длину, конической формы, черная, в ярко-белых пежинах.

— Эта должна подойти, — сказал он. — Если она хорошо разбирается в раковинах, слишком диковинный экземпляр может вызвать у нее подозрения. А эта штуковина не особенно ценная. Их называют «сороками», по-латыни Livona pica. Они часто встречаются среди окаменелостей эпохи плейстоцена, однако в наше время они довольно редки. Разумеется, сейчас она выглядит слишком чистой. Тебе надо замочить ее в соленой воде и облепить песком. Если приманка сработает, можешь ей подарить раковину.

— Игра в ракушки, — усмехнулся я.

— Плюс твое примитивное очарование, Сэмюел. Качок — так, кажется, это звучит на теперешнем жаргоне? Считается, что женщины обладают первобытной реакцией на любого самца, который, судя по его виду, способен убить саблезубого тигра с помощью каменного топора.

— Лерой Лакси весит примерно сто двадцать девять фунтов, не считая его дубинки.

— Ужинать, — твердо сказал Киши.

Ранним утром в среду я провел два часа на пляжном участке доктора Экли Буша, болтаясь у воды в старых выцветших плавках и чувствуя себя как герой какого-то глупого шпионского фильма, Плавный изгиб берега вел к пустынному пляжу перед домом Уэберов. Единственной живой душой во всей округе был жилистый старичок в двухстах ярдах к северу, с неистощимым терпением удивший рыбу.

В восемь утра я вернулся к дому Эка, смыл с себя соль под уличным душем, вытерся полотенцем и переоделся в уголке между своей машиной и живой изгородью из перечных деревьев. Раковину я спрятал в бардачок машины. Когда Эк вышел из дому, я рассказал ему о своей неудаче и еще раз поблагодарил за прекрасно проведенный вечер. Я заверил его, что не собираюсь сдаваться после первого бесплодного утра.

Утренняя почта свидетельствовала о затишье в моем маленьком бизнесе. Если авария была достаточно серьезной, мое присутствие обычно не требовалось. Ночью на шоссе номер 565 недалеко от Равенны произошло столкновение нескольких машин — классический обгон на крутом повороте. Погибло семь человек, в том числе один знакомый мне парень, Трой Джонсон, — строитель из Равенны, который осел в наших местах и, женившись на местной богачке, начал разворачивать какое-то грандиозное дело. По фотографиям в утренних газетах было видно, что если какая-нибудь из моих страховых компаний выдала полис на одну из этих машин, то единственное, что я мог сделать, это согласиться на выплату полной суммы.

Этим утром я обнаружил, что люди стали по-другому относиться к исчезновению Сис. Оно по-прежнему не было событием в масштабе всей страны или хотя бы штата, но на нашем побережье, от Эверглейдс-Сити до Тарпун-Спрингс, его вполне можно было назвать горячей новостью. Странным образом этот интерес слегка размыл образ настоящей Сис Гэнтри. Она стала больше походить на плод воображения, на актрису в пьесе. Обычная работа в офисе стала невозможна. Элис Джессап не могла одна справляться со всей бумажной рутиной даже в этот сравнительно тихий сезон. Винс Эйвери отправил телеграмму в Канаду Тому Эрлу и слонялся по комнате, ожидая от него звонка.

Я узнал, что Скотти Гэнтри, старший из братьев, прервал свой отпуск и вместе с семьей вернулся из Атланты в город, чтобы побыть со своими родителями. В половине пятого он нашел меня в полумраке «Лучшего пляжного бара» у Гаса Герки. Он заходил в офис, и там ему сказали, где меня можно отыскать.

Он обошелся без приветствий и рукопожатий. Просто сказал: «Надо поговорить, Брайс» — и направился к дальнему столику рядом с кегельбаном.

Ему около сорока. Широкоплечий, плотный, неторопливый и агрессивный — вице-президент и торговый менеджер в растущей компании по производству пластиковых лодок.

— Что ты об этом знаешь, Брайс?

— Абсолютно ничего.

— Но она говорила с тобой в понедельник ночью.

— Не ночью, Скотти, а в понедельник вечером. Это было в офисе. Кто тебе сказал?

— За ужином она обмолвилась матери насчет этого разговора. Что-то незначительное, так что мать не запомнила ни слова. Так о чем вы с ней разговаривали?

— Это не имеет никакого отношения к тому, что произошло.

— Я сам буду решать, что имеет значение, а что нет. О чем вы говорили?

— Ты крутой парень, но все равно не надо горячиться. Не стоит давить на меня, Скотти.

— Ты не хочешь на минутку выйти?

— Послушай, мы давно выросли. Нам с тобой не восемнадцать лет.

— Я хочу знать, о чем вы говорили.

Я не удержался от глубокого вздоха.

— Это был чисто личный разговор. Она не знала, принимать ли ей предложение Кела Макаллена. Мы говорили об этом. Она почти решила сказать «да». Я думаю, адвокат может пригодиться в любой семье.

— Что до меня, то я бы предпочел, чтобы она вышла за любого сукиного сына, лишь бы не за тебя.

— Ее первый брак был более удачным?

— Никто не смог ее остановить.

— Вы хотите попробовать еще раз?

— А с какой стати нам это делать?

— Нет никого, кто был бы достаточно хорош для твоей сестренки, Скотти.

— Уж ты-то ей точно не подходишь. Адвокат — еще туда-сюда. Но только не неудавшийся футболист.

— В газетах ничего про это не писали. Откуда все об этом знают, Скотти?

— Грязь всегда выходит наружу.

— Если бы меня действительно интересовало твое мнение, я бы тебе рассказал, что произошло на самом деле.

— То есть свою версию? Нет, спасибо. Ты не представляешь, как мне хочется тебя вздуть, Брайс.

— Ты так и пышешь злобой, парень.

— Сис только начала вставать на ноги, и тут появился ты со своей хвастливой болтовней. Она всегда думает о людях слишком хорошо. И ты воспользовался ее слабостью, Брайс. Ты видел, что она не может защищаться.

— Ты правда думаешь, что я причинил ей какой-то вред? Если серьезно?

— Я знаю, что ты ее использовал. А когда она тебе надоела, ты вышвырнул ее вон. Скажи, что хорошего она от тебя видела?

Я знал не меньше сорока ответов на этот вопрос, которые прозвучали бы более дипломатично. Но мое терпение истощилось. Меня раздражала его манера говорить.

— Думаю, я доставил ей немало приятных минут, парень. Она просто кричала от удовольствия.

Он вскочил, кинулся к задней двери и распахнул ее настежь, изрыгая в мой адрес какие-то бессвязные ругательства. Мне пришлось встать, и я вышел, щурясь от солнца, на заваленное мусором поле боя. Мы начали драться. Я отбил кулаками три его бешеных свинга, поймал четвертый, вывернул ему кисть, заломил руку за спину и толкнул головой на дощатую стену. Вице-президент и торговый менеджер рухнул на землю лицом вниз. Я перевернул его на спину. Он был без сознания. Потом он захрипел. Его пульс бился быстро, но ровно. Он перестал хрипеть, открыл глаза и посмотрел на меня.