Джон Макдональд - Мы убили их в понедельник

— И что они тебе сказали?

— Это было вечером в день моего приезда. Говорила Черити, Морис при этом присутствовал. Она объяснила, что тот человек два года назад забрался к ним в дом, и когда они вернулись, то застигли его на месте преступления, и все это было ужасно. Теперь он сбежал из тюрьмы, и его видели недалеко отсюда, поэтому им поставили охрану на тот случай, если он попытается снова их ограбить или отомстить за то, что они его поймали и сдали в полицию. Она сказала, что мне не о чем беспокоиться, потому что они уверены, что он никогда сюда больше не сунется. Все это говорилось как-то… очень уж спокойно и небрежно.

— А под каким предлогом ты заговорила о Сис сегодня?

— Я просто спросила, как они думают, не были ли Чарли и Сис как-то связаны между собой. Морис только пожал плечами и продолжал пожирать обед, а Черити спросила, что я имею в виду. Я сказала, что, может быть, между ними был роман, и он сбежал, чтобы увидеться с ней, а потом они уехали вместе, и она не стала никому об этом говорить, потому что не хотела, чтобы его поймали.

— Что ж, такая мысль вполне могла прийти в голову человеку, который не знал их лично.

— Чери сказала, что это очень романтичная идея. Она приняла ее с энтузиазмом и весь обед только об этом и говорила. Интуиция, заявила она, подсказывает ей, что именно так все и было. Она надеется, что их план удастся и они начнут новую жизнь где-нибудь в другом месте, где их никогда не найдут. Я возразила, что это маловероятно. Чери сказала, что это вполне вероятно, если все как следует спланировать. Тут Морис встал и брякнул, что она пьяная дура с длинным языком. Потом он ушел. Я никогда не слышала, чтобы он говорил ей что-нибудь подобное. После этого на некоторое время воцарилось молчание. Чери закрыла глаза и сидела так несколько секунд, потом взглянула на меня и заговорила очень живо и быстро о всякой ерунде, но вид у нее при этом был как у актрисы, у которой берет интервью Майк Уоллес, а по ее лицу все время текли слезы. Я даже не знаю, понимала ли она сама, что плачет. Она продолжала эту сцену до тех пор, пока я не ушла из дому. Что-то тут неладно, Сэм. Как будто впереди у них пропасть и они мчатся к ней все быстрее и быстрее. Или словно на них что-то страшно давит.

Я сообщил ей о результатах своих поисков. Я сказал, что, возможно, Лу Лиман позвонит мне в понедельник. Но я понятия не имею, будет ли то, что он мне сообщит, иметь хоть какой-нибудь смысл.

— А как насчет «Королевы моря»? — спросила она.

— Что ты имеешь в виду?

— У нее есть номер, и она должна быть где-нибудь зарегистрирована. Можно узнать, принадлежит ли эта яхта Морису. И автомобиль.

— Почему я сам об этом не подумал? Я все проверю. Налить тебе еще?

— Не знаю. Куда мы поедем?

— А куда бы тебе хотелось?

— Ты говорил, что у тебя есть лодка. Если будет не очень сложно снарядить ее ночью, я была бы не против…

Я повел ее на «Меньшее зло». Это старый двадцатифутовый ялик футов восемь в ширину, с кряжистым носом, хорошей морской оснасткой и большим пробегом. Несмотря на тяжеловатую конструкцию из дуба и довольно грузный корпус, благодаря мотору «Крайслер» в сто пятнадцать лошадиных сил он легко делает двадцать узлов, а в его трюме нет ни капли влаги. Я поставил электрическую помпу, оборудовал кабину автоматическим отсосом воды и сделал надежное помещение для двигателя. Пластикового бака на шестьдесят галлонов хватает на самые долгие прогулки. Имеется откидной стул для капитана, но поскольку у меня достаточно высокий надводный борт и руль поставлен высоко, обычно я правлю, стоя за штурвалом и глядя не через ветровое стекло, а поверх него.

Включив двигатель, я отдал швартовы, зажег огни, отжал сцепление, и лодка, покачиваясь и урча мотором, двинулась в фарватере. Пегги стояла со мной рядом, держась за скобку на защитном козырьке.

— Красота! — воскликнула она. — А почему такое название?

— Потому что я сентиментален и претенциозен. Пару лет назад я скопил тысячу долларов. Тогда мне было не по себе, я чувствовал себя слегка подавленным. Я хотел отправиться в Гавану и прокутить там эти деньги на какой-нибудь большой пирушке. Но вместо этого купил «Меньшее зло». За четыре сотни я приобрел корпус с дрянным мотором. Потом добавил к нему «Крайслер» за триста пятьдесят. Потом вбухал в лодку уйму времени. Набил ее всякой всячиной, на что ушел остаток суммы и даже немного больше.

— Ты часто на ней плаваешь?

— Достаточно часто, чтобы не жалеть о том, что я ее купил.

— Я и не знала, что бывают такие красивые ночи. Посмотри, Сэм, там миллионы звезд.

— А за спиной у нас как раз поднимается луна, красотка.

Мы добрались до конца фарватера, и я использовал большой фонарь, чтобы осветить сигнальный маркер, который показывал выход в пролив Хорсшоу. В заливе нас встретила небольшая качка, перешедшая вскоре в легкую зыбь. Я держался примерно в полумиле от берега, направляясь к северу вдоль побережья острова. Через некоторое время я накинул петлю на одну из рукоятей рулевого колеса, мы перешли вдвоем к корме и сели на широком транце. Мы ползли вперед на малом ходе, оставляя за собой фосфоресцирующую полосу. Лента пляжа на острове казалась снежно-белой. Я показал ей огни на участках Уэберов и Эка. Она перевесилась через борт и смотрела, как в воде шныряют испуганные рыбы.

— Черт, как жаль, что я не взяла купальник и шапочку, — сказала она.

— У меня есть откидной трап. Я думаю, что не стоит заботиться о мокрых волосах. Под нами футов тридцать глубины. Очень легко встать на якорь.

— Сэм, я часто делаю глупости, но все-таки я еще не совсем сошла с ума. И я не собираюсь подвергать нас обоих такому испытанию. В тот день, когда я стану нагишом расхаживать в твоем присутствии, ты поймешь, что я готова решительно на все. Договорились?

— Договорились. В следующий раз возьми…

Меня перебил громкий всплеск воды и сильный удар по левому борту. Я выхватил из багажного ящика удочку с готовыми грузилом и блесной, полностью собранную для ловли. Я перекинул леску через транец, закрепил катушку и передал удочку Пегги. Я прибавил ходу и стал кружить по участку, где сотни жадных ртов заглатывали в лунном свете мелкую рыбешку, а затем переметнулись к лодке, привлеченные нашей новой приманкой.

Я обернулся и посмотрел на Пегги. Она стояла, напрягшись, как пружина. Внезапно удочка согнулась, и она невольно вскрикнула, а потом леска, при все так же согнутом удилище, стала с жужжанием разматываться с катушки.

— Господи, это какой-то монстр! Помоги мне!

Я рассмеялся и сказал, что теперь это ее монстр. Через несколько минут по движениям и рывкам рыбы я уже знал, кто попался нам на крючок. Я оставил нейтральную скорость и пару раз дал задний ход, чтобы повернуться кормой к рыбе. С каждым разом она оказывалась все ближе к лодке. Когда настало время, я надел хлопчатобумажные перчатки, взял фонарик и пошел на корму. Мне удалось подтянуть леску и подтащить к себе рыбину, чтобы перехватить ее у самой блесны. Я поднял нашу добычу и посветил на нее фонариком.