Грант Аллен - Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла

Профессор Швайнери пишет: из двух старых способов, используемых коллекционерами для поимки быстрокрылой и высоко летающей Apatura iris, она же лиловый император, первый, а именно применение сачка на длинной рукоятке, обещает успех лишь в одном случае из тысячи; а второй — размещение на земле приманки, как то: гнилое мясо, дохлые кошки, крысы и т. д. — не только неприятен даже для очень увлеченного энтомолога, но также и малоэффективен. только в одном случае из пятисот наша замечательная бабочка покинет вершину своего излюбленного дуба, чтобы покружиться над зловонной приманкой. Я обнаружил, что цитил — безотказное средство для привлечения этой великолепной бабочки. нескольких граммов цитила на желтом блюдечке, поставленном под дуб, достаточно для того, чтобы слетелись все Apatura iris в радиусе 20 миль. Поэтому, если у коллекционера есть хотя бы малое количество цитила, пусть даже в закупоренном сосуде на дне кармана, но при этом спустя час не появится ни одной apatura iris, он может быть уверен, что они вообще здесь не водятся.

Прочитав это письмо, я долго сидел в раздумье. Затем осмотрел обе емкости. На них было написано «Цитил». Одна была полная, другая — почти полная. «Цитил должен быть у Алого Адмирала, — подумал я, — пусть даже в закрытом сосуде».

Я убрал все обратно в сундук, аккуратно уложил на солому и закрыл крышку. Жандарм, охранявший калитку, уважительно меня приветствовал, когда я прошел мимо него, направляясь на постоялый двор Груа. Вокруг толпились возбужденные люди, в коридор битком набились жандармы и крестьяне. Со всех сторон я слышал искренние приветствия и уверения в том, что настоящий убийца пойман; но я молча протиснулся сквозь толпу и взбежал наверх в поисках Лис. Я постучал; она открыла дверь и обняла меня. Я прижал ее к груди и поцеловал, а потом спросил, будет ли она повиноваться мне во всем, что бы я ни приказал, и девушка с горделивой покорностью сказала, что будет.

— Тогда немедленно ступай к Иветте, — сказал я. — Попроси ее запрячь повозку и езжай в Кемперльский монастырь. Жди меня там. Не спрашивай меня пока ни о чем, хорошо?

Лис подняла голову.

— Поцелуй меня, — робко сказала она; через секунду ее уже не было в комнате.

Я осторожно вошел в комнату Императора и заглянул в закрытую марлей коробку, в которой лежала куколка Apatura iris. Я увидел именно то, что и ожидал. Кокон был раскрыт и пуст, на нем зияла большая продольная трещина, а в марле медленно шевелила своими блестящими лиловыми крыльями огромная бабочка. Кокон выпустил своего молчаливого обитателя, символ бессмертия. Я ощутил трепет и, нагнувшись над коробкой, снова услышал беспорядочный гул на улице, который завершился яростным воплем: «Отцеубийца!»; я услышал, как жандармы следуют верхом за повозкой, которая грохочет по каменистой дороге, и подошел к окну. В повозке сидел Ив Террек, связанный, с диким взором, его окружали конные жандармы, по двое с каждой стороны, и даже их обнаженные сабли с трудом удерживали толпу на расстоянии.

— Отцеубийца! — вопили люди. — Смерть ему!

Я отошел от окна и открыл коробку, аккуратно, но крепко ухватил великолепную бабочку за надкрылья и бережно вынул, держа большим и указательным пальцами. Убрав руку за спину, я спустился в кафе.

Из всех людей, что толпились там, требуя смерти Ива Террека, в кафе остались только трое. Они сидели у огромного камина. Это были бригадир Дюран, Макс Фортен (аптекарь из Кемперле) и Лиловый Император. Император был неприятно поражен моим появлением, но я, не обращая на него внимания, подошел к аптекарю.

— Месье Фортен, — сказал я, — вы разбираетесь в углеводородах?

— Это моя специальность, — с удивлением ответил он.

— А вы слышали о такой штуке, как цитил?

— Цитил Швайнери? Конечно. Его используют в парфюмерии.

— Отлично, — сказал я. — Значит, у цитила есть запах?

— Нет… впрочем… Его присутствие всегда ощутимо, хотя никто не сможет утверждать, что цитил обладает запахом. Странно, — продолжал он, глядя на меня, — очень странно, что вы меня об этом спросили, потому что весь день мне казалось, что где-то здесь есть цитил.

— И сейчас кажется? — спросил я.

— Даже сильнее, чем прежде.

Я пошел к двери и выпустил бабочку. Прелестное создание на мгновение зависло в воздухе, потом бабочка неуверенно порхнула туда-сюда, а потом, к моему удивлению, величественно вернулась в кафе и опустилась на каменную плиту у очага. Я пришел в замешательство, но стоило мне взглянуть на Императора — и меня осенило.

— Поднимите плиту! — крикнул я Дюрану. — Подденьте ее ножнами!

Лиловый Император внезапно рухнул в кресло, смертельно бледный, с отвисшей от ужаса челюстью.

— Знаете, что такое цитил? — закричал я, хватая его за руку, но он тяжело сполз с кресла на пол, и в то же самое мгновение я услышал вопль аптекаря и обернулся. Бригадир Дюран замер, одной рукой поддерживая плиту, а другой в ужасе на что-то указывая. Аптекарь Макс Фортен стоял, окаменев от испуга, а у его ног, в выемке, где прежде покоилась плита, лежала бесформенная кровавая масса, из которой выглядывал дешевый стеклянный глаз. Я подхватил Императора и поставил его на ноги.

— Посмотрите! — возопил я. — Посмотрите на своего приятеля, Алого Адмирала! — но он только рассеянно улыбался, качал головой и бормотал:

— Приманка для бабочек! Цитил! Нет, нет, нет… тебе этого не сделать, Адмирал, только у меня есть лиловый император! Я сам — Лиловый Император!

И та же самая повозка, которая доставила меня в Кемперле к моей невесте, увезла его в Кемпер, в оковах и с кляпом во рту, рычащего, свирепого, безумного.

Такова история Лилового Императора. Я бы мог рассказать вам о куда более приятных вещах, если б захотел; но что касается той рыбы, которую я тянул, будь то лосось или форель, то о ней я говорить не стану. Мы с Лис поклялись, что никакая сила на земле не вырвет у нас унизительного признания, что рыбку мы все-таки упустили.

1869–1930

Перевод и вступление Александра Бердичевского

Уроженец Западной Виргинии Мелвилл Дэвиссон Пост знаменит прежде всего своими историями о дядюшке Абнере, а также циклами рассказов о Рэндольфе Мейсоне. Кроме того Пост довольно успешно занимался публицистикой и юридической практикой, подвизался на политическом поприще.

Придумав первого из своих персонажей, адвоката Мейсона (сборники «Странные дела Рэндольфа Мейсона», «Последнее средство», «Человек, который исправлял судьбы»), Пост по сути создал особую разновидность детективного жанра, которую теперь принято называть судебной драмой. Основное действие Пост переносит в новую область. Совершение преступления, поиски злодея, разгадка тайны — все это второстепенные детали сюжета. Главное начинается потом, когда преступник оказывается на скамье подсудимых, а Мейсон пытается спасти его от правосудия, используя в качестве оружия закон. Вооруженный юридическими знаниями, острым умом и при этом лишенный нравственных принципов, Мейсон легко обнаруживает лазейки в законе и помогает своим клиентам использовать их, игнорируя дух закона, но строго соблюдая его букву.