Юлия Эйч - Яр: Классический детектив

Мои брови в удивлении взметнулись вверх:

— Слушай, Гордеев, ты умудряешься вербовать в шпионки женщин всех возрастов и профессий? Как тебе это удается? Поделись секретом!

— Все довольно просто. Не пытайся понравиться другому человеку. Вместо этого, сосредоточься на том, чтобы ему было с тобой хорошо. Чем комфортнее чувствует себя в твоем обществе человек, тем охотнее он будет общаться и проводить с тобой время. Правила общения весьма доступно излагает Высоцкий в роли Жеглова. «Место встречи изменить нельзя» смотрел? Вот главное проявлять к свидетелю искренний интерес, и он тебе ответит доверием и готовностью сотрудничать. А женщин это особенно касается. Прояви внимание, чуткость, и это не останется незамеченным. Но тут важно не перейти в навязчивость или деспотичность, а граница довольно тонкая.

Эту мысль я обдумывал всю дорогу к дому Кость. И чем дальше, тем очевиднее и правильнее она мне казалась.

— У нее страшный приступ мигрени! Она не может с вами разговаривать! — убеждал нас дежуривший в гостиной Баранов. Он нервно мял в руках газету «Ясновидец», из-за чего сильнее прежнего упал в моих глазах. На мой взгляд, подобную прессу можно читать только после пары литров водки, все-равно ничего не соображаешь. Не вступая в споры, мы молча прошли к лестнице.

Я вежливо постучал в комнату Полины. Ответа не последовало, и я бесцеремонно распахнул дверь. Нам открылось большое и светлое помещение, однако из-за обилия ярких цветов оно казалось душным и неуютным. Веселенькие розовые маки на бежевых шторах с многочисленными оборками и драпировками перекликались с красно-бардовыми цветочками на обоях и абажуре люстры. Пушистый светлый ковер простирался почти от стены до стены. Весь подоконник был заставлен разномастными плюшевыми игрушками, еще парочка сидела на этажерке красного дерева. Там же стояло несколько спортивных наград. На гигантской кровати под монументальным пестрым балдахином возлежала Полина. Она очаровательно изображала острый приступ головной боли. Изящно выгнув руку, девушка придерживала холодный компресс на лбу. Честно говоря, выглядела она действительно больной. Полина изрядно похудела, исчезла миленькая пухлость форм, и фигура стала угловатой, резко выдающиеся скулы делали ее старше. Даже в полумраке комнаты были видны круги под глазами и нездоровая бледность лица. Но волосы по-прежнему обрамляли ее голову великолепной пшеничной копной, маникюр на изящных пальчиках был безупречен, дорогому парчовому пеньюару позавидовала бы и принцесса. Хозяйка комнаты приоткрыла веки, тяжело вздохнула и едва слышно пробормотала:

— Ну и что вам надо? Вам разве не сказали, что я плохо себя чувствую? Есть у вас сострадание к несчастной девушке? — она томно закатила глаза.

— Мне очень жаль, Полина, но нам нужно с вами поговорить. Мы, конечно, могли бы вызвать вас в участок, но решили поговорить здесь, в привычной для вас обстановке. Пока что… — я постарался, чтобы мой голос был достаточно мягок, чтобы не слишком испугать ее, но и достаточно строг, чтобы показать, что у нее на поводу никто идти не собирается. — Ваша няня рассказала нам кое-что интересное.

Девушка подскочила как ужаленная. Компресс плюхнулся ей на колени, щеки залил нездоровый румянец. Негу и расслабленность в глазах сменили страх и агрессия. Сдаваться, а, точнее, каяться в чем-либо она не собиралась. Разговор предстоял долгий. Я прошел в глубину комнаты и сел на банкетку возле богато заставленного косметикой трюмо. Яр остался стоять у двери, лишь прислонился к стене.

— И что вы молчите? Говорите. Я знаю, что в последнее время няня не в себе. Так что от нее всего можно ожидать, — девушка поджала под себя ноги, выгнула спину. В ней чувствовалось напряжение как у пантеры перед прыжком. Сейчас, когда она забыла, что нужно следить за тем красиво ли лежат складки ее одежды, удачно ли причесаны волосы и правильно ли падает свет она стала почти такой же красивой, как ее сестра. Разве что Полине не хватало Лериной грации и внутренней силы. Я, не спеша, со всеми подробностями поведал ей историю убийства девочки Дины. Когда я дошел до кровавой сцены в детской, Полина не выдержала, вскочила и кинулась к двери, я даже привстал, уверенный, что придется ее догонять. Но постояв у порога, подумав несколько секунд, она вернулась к кровати и зажала уши как маленькая девочка, не желая слушать, но я безжалостно продолжил свой монолог.

— Я действительно убила ее, но я не хотела! — горячо заверила Полина, когда я замолчал. — Она меня ненавидела. За то, что у меня было все, а у нее ничего. И даже ее мать я фактически заполучила, отняла у нее. В тот день я не захотела давать ей свою куклу поиграть, а она схватила меня за волосы и стала дергать изо всех сил, она была старше и сильнее, мне стало страшно, я умоляла меня отпустить, но она только усиливала хватку. Она пятилась назад и тащила меня за собой. Было дико больно. Тут под руку мне попался кубок, и я ударила. Только чтобы она отстала. Но кубок оказался слишком тяжелым, уверена, ударить сильно я тогда не могла. Подумайте. Я ведь была ребенком, что я понимала? — девушка хлопала своими большущими глазищами, и заподозрить это невинное создание в намеренном убийстве было сложно. — Я старалась забыть это, стереть из своей памяти, но не могла. Дина регулярно приходила и до сих пор приходит ко мне в кошмарах. Сколько раз я просыпалась от собственного крика, вся в поту. Много бы я отдала, чтобы няня никогда не приводила в наш дом свою дочь.

Да, сложно теперь сказать, как тогда, много лет назад обстояло дело. Хватала ли кроткая, по словам Кучерук, Дина свою подругу за волосы или нет, кто знает. Но как неожиданно быстро Полина сориентировалась. История вполне правдоподобна и более чем жалостлива. Что это? Хорошая память с семилетнего возраста, или хорошая фантазия взрослой девушки? Это была неожиданная исповедь или она уже давно готовилась к подобному разговору? Несмотря на ее ангельски-невинный вид, я почему-то склонялся к последнему. Но в любом случае, срок исковой давности по этому делу истек, и ей ничего не грозило. Хотя даже если бы и не истек, и даже если бы мы могли доказать ее причастность к убийству девочки, не знаю, какое наказание могли ей присудить. 7-летние дети не несут ответственности за убийство. А вот в случае с ее отцом…

— От дел минувших перейдем к делам сегодняшним, — я оглянулся на Яра. Он весь ушел в созерцание семейных фото, выстроенных в шеренгу на комоде. — Во сколько вы пришли домой в день убийства вашего отца? Подумайте, прежде чем ответить.

Девушка опустила голову, пряча лицо в пушистых локонах, и плотнее закуталась в шелковый халатик. Даже ей хватило ума понять, что если уж ее няня поделилась историей об убийстве дочери, то вряд ли что-то другое она оставила в секрете. Я ждал, любуясь розовым лучом закатного солнца, который проник через щель в цветочных шторах и неровным прямоугольником упал на ковер.