Фредерик Браун - Смерть тоже ошибается…

— Это подводит нас к двадцать шестому августа, — продолжил я. — В тот день Хоуги обменял мальчишку Порли на сорок тысяч баксов. За это время он выяснил, где можно купить настоящую шимпанзе, и приобрел ее по пути из Луисвилла. Только он не хотел рисковать и держать обезьяну в фургоне. Хоуги накачал ее наркотиками и сразу утопил в бассейне. Заявил нам, что она пропала, и мы искали ее ночью. До этого момента все шло гладко, не считая того, что ему пришлось убить Лона. Но двадцать шестого числа он, скорее всего, уже чувствовал себя в безопасности. Мальчик вернулся домой, Хоуги получил деньги и избавился от обезьяны, а вы ничего не узнали про убийство Лона. А потом кое-что пошло не так, и ему пришлось снова убить. На сей раз — Джигабу.

— Обезьяний костюм! — воскликнул Вайсс.

— Именно, — подтвердил я. — Джигабу нашел обезьяний костюм. Когда я его увидел — Джигабу, одетый в него, заглянул в окно фургона Кэри, — костюм был грязный, весь в комьях земли, значит, его действительно закопали. Видимо, Хоуги зарыл костюм в том же лесу, где похоронил обезьяну. Джигабу скорее всего играл в том лесу и увидел, как Хоуги его закапывал. А может, заметил, что в этом месте недавно копали, и начал рыть в поисках сокровищ. В общем, он обнаружил костюм, отнес в грузовик, в котором спал, и спрятал его там. А ночью после выступления пошел к своему спальному месту, разделся и надел обезьяний костюм. Тот как раз подходил ему по размеру. Джигабу решил сыграть с кем-нибудь невинную детскую шутку. — Я слегка дрожал, вспоминая об этом. — Как выяснилось, со мной. Когда он заглянул в окно фургона, он выглядел точь-в-точь как Сьюзи. Потом Хоуги каким-то образом поймал его, и после этого он уже не выглядел, как чей-то двойник. Он выглядел, как труп.

— Двойник несуществующей обезьяны, — произнес Вайсс, — которую изображали самые разные существа: лилипут, мальчишка Порли, обезьяна, которую он утопил, негритенок… Неудивительно, что все это казалось бессмыслицей.

В его голосе послышались нотки злости. Он снова покосился на дверь и поднялся. На лбу у него выступили капельки пота.

— Какого черта он так долго? — воскликнул Вайсс. Вдруг он повернулся и окинул дядю Эма яростным взглядом. — Черт подери, Эм, вы его предупредили?

Дядя Эм не смотрел на Вайсса и не стал отвечать напрямую.

— Он не станет пытаться сбежать, — сказал он. — Парня с таким телосложением можно отследить даже в Патагонии. Полагаю, он сам обо всем позаботится. Не захочет поджариваться на электрическом стуле.

— Его следует поджарить. Черт возьми, Эм…

— Конечно, следует. Но как быть с Мардж? Может, ее не приговорят к смерти, но это еще хуже. Ей дадут пожизненное. И знать об этом, когда Хоуги будет гореть… Даже если он был сукиным сыном, Мардж его любила.

Вайсс нахмурился:

— Вы уже говорите в прошедшем времени… Вы так уверены?

Дядя Эм не ответил. Вайсс направился к двери. Когда он открыл ее, дядя Эм окликнул его, и Вайсс обернулся.

— Слушайте, мы с Эдом не имеем к этому отношения. Вы до всего сами додумались. Не упоминайте нас.

Вайсс немного помолчал, а затем сказал:

— Спасибо.

В его голосе все еще звучало раздражение, но уже не так отчетливо. Ничего, переживет.

Вайсс ушел, а мы с дядей Эмом сидели и ждали. На столе лежала колода карт, я взял и перетасовал. Я сыграл партию в солитер и начал вторую. Вскоре вернулся Вайсс. Его сопровождали двое детективов из Форт-Уэйна.

— Вам придется уйти, — произнес он. — Нам нужно обыскать фургон. У него при себе не было денег. Мы должны найти их.

Дядя Эм посмотрел на него, но не стал ни о чем спрашивать. Вайсс окинул дядю мрачным взглядом и сообщил:

— Да. В двух милях отсюда. Лобовое столкновение с бетонным береговым укреплением на скорости около восьмидесяти миль в час. Оба погибли сразу.

Дядя Эм кивнул, и мы собрались уходить. Но детективы из Форт-Уэйна решили сначала обыскать нас, чтобы убедиться, что мы не прибрали к рукам выкуп, и мы не стали спорить. Вряд ли Вайссу пришло бы в голову нас обыскивать.

Мы с дядей Эмом вернулись к себе в палатку, а минут через десять туда заглянул Вайсс и сообщил, что они обнаружили деньги.

— По крайней мере, — сказал он, — бо́льшую их часть. Тридцать четыре тысячи. Остальное найдем позднее.

Дядя Эм кивнул:

— Выпьете?

— Нет, спасибо… Слушайте, Эм, может, все и к лучшему. Для женщины, по крайней мере. Что ж… мне пора начинать бумажную волокиту. До встречи. — И он ушел.

Через несколько минут я вдруг вспомнил, что Рита ждет меня в фургоне Ли Кэри. Я сказал об этом дяде Эму и поспешил туда.

Я опоздал почти на час, но Рита находилась там. Сидела на ступеньках фургона и плакала. Тогда я понял, что мне не придется рассказывать ей новости, и очень этому обрадовался. Пора было ехать на вокзал, и нам повезло поймать такси, которое доставило нас на вокзал с запасом. Мы сидели там и почти не говорили. Рита упомянула шоу иллюзий, и я заметил:

— Это хорошая идея, но почему бы тебе не подождать? Посмотри на него, прикинь варианты, но не давай окончательного согласия, пока мы все не обдумали.

— Хорошо, Эдди, я больше ничего не буду предпринимать, пока мы с тобой не увидимся снова. В понедельник днем, в Милуоки.

— Встретить тебя?

— Я не знаю, на каком поезде поеду, Эдди. Позвоню тебе из отеля, когда сниму номер.

Поезд подъехал к станции. Мы с Ритой не стали целоваться на прощание. Я хотел, чтобы наш следующий поцелуй был чем-то большим, чем он мог быть сейчас, ведь мы оба думали о том, что недавно произошло. Но когда поезд тронулся, я почувствовал себя так, словно у меня в жизни образовалась пустота, и я принялся считать часы от полуночи в пятницу до полудня в понедельник.

Я вернулся на площадку, когда цирк закрывался. Дядя Эм был в палатке. Он не раздевался и сидел на койке, сдвинув шляпу на затылок.

— Привет, Эд, — произнес дядя и зевнул. — Все пытаюсь убедить себя, что хочу спать, но не получается.

Я чувствовал себя так же. Не знал, чем заняться, но и ложиться тоже не хотел.

— Выпьешь, Эд? — спросил он.

— Нет, спасибо, — ответил я.

Дядя Эм покачал головой:

— Тебе понравилось играть в детектива? Работенка паршивая.

— Убийство и того паршивее, — вздохнул я. — Мне очень жаль Мардж, но я бы все повторил — в смысле, свою роль в данном деле. Черт возьми, дядя Эм, может, я бы хотел стать детективом!

— Это такой образ жизни, что врагу не пожелаешь, Эд. Совсем не похоже на рассказы в журналах. Работаешь подолгу, денег получаешь мало, и девять десятых работы — сущие пустяки, так или иначе.

— Ты мне то же самое говорил о цирке до того, как я поступил сюда. А это не так, мне здесь нравится. Но я не создан для того, чтобы быть циркачом. Ну… я хочу сказать, всю жизнь.