Фредерик Браун - Где тебя настигнет смерть?

— Тогда вы и расстались, месяц назад?

— Не сразу. Я размышлял неделю, уговаривал Салли обратиться к доктору, но она ни в какую. Тогда я и понял, что пора заканчивать. Это причинило боль нам обоим, но ничего не поделаешь.

— Салли все правильно поняла?

— Вполне, я на такое даже не надеялся. Радости это, конечно, ей не доставило, но как еще я мог поступить?

— В общем, никак.

— А почему кто-то думает, что Салли убили? Денег ведь у нее не было, так кому это надо?

— Кто-то уверен в этом настолько, что платит нам. Кстати, с ее родными ты знако́м?

— Да, был у них пару раз вместе с ней. Сестра — копия Салли. Стэнтоны мне нравились, кроме мальца, а вот дядюшку я на дух не выносил. Не он ли ваш клиент, часом? Если да, то небось по обкурке вообразил, будто Салли убили.

— В буквальном смысле? Он курит марихуану?

— Точно не скажу. Знаю только, что дядя больной на всю голову и пьет как лошадь.

— Ты говорил еще, что он игрок, — вспомнил я. — Это Салли тебе сказала?

— Я сам случайно узнал, месяца полтора назад. Приехали двое моих однокашников по колледжу — выпили мы, то-се, и захотелось им поиграть. Я не знал, где это делают, но они спросили таксиста, и привез он нас в один загородный ресторан, «Серебряная ложка» называется. Там есть зал, где играют в рулетку и в кости. Я понемногу ставил, за компанию просто, проиграл пятьдесят баксов, а друзей моих хорошо обчистили — одного на тысячу, другого на несколько сотен. Ну, для них это не катастрофа, могут себе позволить. И тут я смотрю — Рей Вернеке выигрыш огребает!

— Много он выиграл?

— Сказал, восемь тысяч.

— Ты говорил с ним?

— Да. Он, хоть и поддатый, узнал меня, пригласил выпить, и двинулись мы с ним в бар. Рей объяснил, что начинал всего со ста баксов. Поставил сначала десятку, затем стал удваивать — он в кости играл — и так дошел до предельной ставки, до тысячи, не помню уж за сколько бросков. Данной ставки он потом и держался. Сказал, что двенадцать штук выиграл, но потерял четыре за столько же раз и решил, что пора завязывать.

— Выигрыш ему выплатили тысячными бумажками?

— Да, я видел, как Рей их в бумажник запихивал.

— Ты рассказывал об этом Салли?

— Нет. Он попросил не говорить никому, я и не стал.

— Остаток вечера вы провели вместе?

— Еще чего. Рей выпил втрое больше меня, и его совсем развезло. Терпеть не могу, когда в хлам напиваются. Я с друзьями пришел — пора было их оттуда вытаскивать, пока последнюю рубашку не проиграли.

— Спасибо, Билл, — произнес я. — Не знаю пока, как твоя информация впишется в общую картину, но все равно спасибо. Извини, что не с той ноги начал — ты правильно сделал, что послал меня. Не подкинешь на Норт-Шор?

— Разумеется. Слушай, если я могу чем-то помочь…

— Ты уже помог. Спасибо еще за челюсть и за подбитый глаз — я в этом нуждался больше, чем в твоих показаниях.

— Обращайся, Эд! — засмеялся он. — В следующий раз возьмем перчатки потяжелее.

Билл отвез меня на станцию, там я нашел телефонную будку и позвонил Фрэнку Бассету.

— Привет, это Эд Хантер. Слушай, Фрэнк: казино, куда ушла из банка та тысяча, не «Серебряная ложка», случайно?

— Так с ходу не скажу, Эд. Там заправляет Хойнаски, а вот названия не припомню. Не вешай трубку, сейчас выясню. — Я подождал минуту, и он ответил: — Да, точно, «Серебряная ложка». Ты, как я понимаю, узнал, что ваш клиент — Вернеке?

— Полтора месяца назад он там получил крупный выигрыш. Тысячными бумажками.

— Да, не иначе как он. Стэнтон, поди, тысячи и в руках-то никогда не держал, да и не стал бы он заключать с вами контракт подобным способом. Вернеке хорошо их обчистил?

— На восемь штук.

— Недурственно, хотя для Хойнаски не так уж страшно. Поздравляю, Эд, ты нашел своего клиента!

Я доехал поездом до Луп и направился в офис, надеясь, что дядя уже вернулся. Его не было. Я позвонил в пансион и спросил хозяйку миссис Брейди, нет ли его в нашей комнате. Она ответила, что нет.

Было почти полтретьего, и я не знал, чем заняться до звонка Монике в шесть часов. Предстояло еще понять, как убили Салли — все прочее по сравнению с этим не значило ничего. Я сел и стал размышлять, не позволяя себе думать, где сейчас дядя Эм и что он там делает. Он сказал, что обстоятельства смерти Салли — моя проблема, и велел мне приготовить ответ к его возвращению. Без этого мы никуда не продвинемся, что бы он там ни выяснил.

Я перечитал свои отчеты, особенно тот, что относился к Салли, ничего нового не придумал и снова спрятал их в сейф, где лежала тысяча долларов.

Что-то либо подняли, либо опустили по вентиляционной шахте… Опустить не могли: я убедился на сто процентов, что ни крышей, ни верхней квартирой не пользовались. Остаются нижние, почтальон и Корбитски, один другого нелепее. Корбитски подозревать все равно что Элинор Рузвельт, почтальона с женой полностью оправдал дядя, которому я доверял, как себе. Хватит, сказал я себе. Забудь Корбитски, почтальона с почтальоншей и шахту. Анализируй.

Думалось мне лучше всего в кино, особенно когда картина не нравилась. Я отправился на Саут-стейт-стрит, где в дешевых кинотеатриках показывали всякую дребедень, но иногда повторяли хорошие старые фильмы. В одном шел «Экстаз» с Хеди Ламарр — я его видел дважды, давно уже, но боялся, что он и в третий раз будет меня отвлекать. В другом реклама была подходящая: гангстерский боевик и вестерн класса Б без каких-либо знакомых мне звезд. Я купил билет и просидел два часа, глядя на экран, где палили гангстерские и ковбойские пушки. Стена, о которую я бился головой, рушиться не желала.

Выйдя из кинотеатра, я с удивлением понял, что теперь всего пять часов. Еще день, жарко, и Монике рано звонить: у нее только-только рабочий день закончился.

Обед во время свидания не намечался, поэтому я поел и прогулялся до офиса, чтобы позвонить оттуда и заодно проверить, не вернулся ли дядя. Он отсутствовал, зато со свиданием был полный порядок. Кавалер Моники зайдет за ней в восемь часов, я должен прибыть в то же время, и мы вместе отправимся к Шарлотте. Живет она, к счастью, недалеко.

— Сверим наши легенды, — сказала Моника. — Салли вы знали, но не близко, видели ее несколько раз. Познакомились с ней через меня, месяца четыре назад. Учитесь в Чикагском университете на психиатра или психолога. Сможете на эту тему поговорить?

— Если девушка не шибко умная, то сумею. А как у нее с зубами? Неважно, да?

— Откуда вы знаете?

— Слышал. А ваш молодой человек в курсе, нет?

— Ни сном ни духом.

— У него, надеюсь, зубы нормальные?

— Зубы да, а вот заячья губа… Не говорите ничего на этот счет, хорошо?

— Моника, за кого вы меня принимаете?

— Я просто предупреждаю: очень уж болезненно он относится к этому. Конечно, вы никого не станете обижать, но…