Фредерик Браун - Самое обыкновенное убийство. Где тебя настигнет смерть?

Корбитски пригласил нас войти и протянул мне руку, напоминающую птичью лапку, однако сильную.

– Это, значит, и есть ваш молодой компаньон? – обратился он к дяде Эму. – Выглядит лучше вас, да.

– Для того он мне и нужен – с дамочками работать. Они ему выкладывают больше, чем мне и полиции вместе взятым.

– Понятно, – усмехнулся Корбитски. – Предложил бы вам выпить, но со вчерашнего не успел еще…

– Не волнуйтесь, мы с собой принесли. – Дядя достал из кармана виски и подал хозяину. – На сей раз не отвертитесь: с вас вода и ледяные кубики. На худой конец, и без льда обойдемся.

– Он не настолько худой: лед есть. Присаживайтесь, джентльмены. – Хозяин устремился в кухоньку, такую же, как у Салли.

– Мы не джентльмены и садиться пока не станем, с вашего позволения, – остановил его дядя. – Нам бы на вашу крышу взглянуть, пока вы напитки готовите.

– На крышу, говорите?

– Да. Как нам туда добраться?

– На четвертом этаже есть люк, но без стремянки до него не долезть. Она у меня в подвале – если вы готовы к таким приключениям, я вам дам ключ.

Дядя сказал, что мы готовы на все.

Высокую стремянку мы тащили наверх вдвоем, маневрируя на углах и площадках. Один человек с ней так просто не справился бы. Я открыл люк, откинул его, вылез, подал руку дяде и стал осматриваться. Эм присел на крышку люка, отдуваясь после такой гимнастики.

– Один он точно не сумел бы, Эд, и обязательно оставил бы на крыше следы. Смотри, битум совсем свежий.

Ноги у меня слегка липли к покрытию, и от пальца на нем осталась вмятина. Крышу залили совсем недавно – корочка на битуме уже успела образоваться, но под ней он еще не затвердел.

– Он проделал это около полуночи, – заметил я. – Тогда крыша была потверже.

Сейчас битум плавился на солнце. Неподалеку виднелось квадратное отверстие, верх той самой шахты.

– Побудь тут, дядя Эм, – сказал я. – Посмотрю один, чтобы вдвоем не следить. Ночью, когда крыша остынет, опять приду и сравню дневные и ночные следы. То, что сейчас битум мягкий, ничего не доказывает.

Я обошел вокруг шахты, держась от нее на расстоянии около ярда. Мои следы отпечатывались не менее четко, чем на песке острова Робинзона Крузо, но других я не видел. Я был убежден, что по крыше после заливки никто не ходил, но решил не торопиться с выводами до ночного визита.

Мы снова спустились вниз, оставив стремянку в коридоре четвертого этажа. Я объяснил мистеру Корбитски, что ночью хочу прийти сюда еще раз.

– Хорошо, только занесите стремянку обратно в подвал, я его запирать не стану. Не знаю, зачем я вообще это делаю. Ключ от квартиры Салли Доуэр тоже нужен?

Я ответил, что да, если он не возражает.

Старичок уже смешал напитки и, судя по уровню виски в бутылке, хорошо приложился к ней предварительно. Мы промолчали, поскольку хотели остаться трезвыми и не собирались забирать остаток с собой.

– Как насчет почты? – поинтересовался я. – Пришло что-нибудь Салли уже после ее смерти?

– В субботу я как раз об этом подумал и заглянул в ее ящик. Рекламные листки, журнал «Тайм» и открытка от подружки из Йосемити – «я здесь чудесно провожу время», вроде того. В субботу же зашел на почту и сообщил новый адрес, чтобы всю почту на ее имя отправляли опекунам. Так ведь полагается поступать?

– Совершенно верно, – кивнул я. – Мистер Корбитски, а кто живет выше и ниже квартиры Салли?

– Наверху – коммивояжер, Джордж Эверетт. Постоянно в разъездах, две недели уже его нет, скоро должен вернуться. Продает какую-то тяжелую технику в четырех-пяти штатах.

– Вы уверены, что его не было в городе ночью прошлого четверга?

– Да. На прошлой неделе он прислал мне чек, деньги за квартиру. Чек поступил в пятницу, штемпель Сент-Пола.

Я посмотрел на дядю, он кивнул и проговорил:

– А ничего, если мы… заглянем и в квартиру мистера Эверетта?

– Зачем вам?

– Просто проверить, не заходили ли туда в последнее время и не пользовался ли кто-нибудь выходящим в шахту окном. Мы ненадолго, и ничего там не тронем – можете пойти с нами.

– Да уж, распалили вы мое любопытство. Ладно, но с одним условием: расскажите, что вы ищете на крыше и в этой квартире. Знаю, вы сомневаетесь, что смерть Салли была естественной, но что ей могли сделать с крыши или из квартиры этажом выше? Могу сказать одно: по шахте никто не поднимался и не спускался. Я проверял, и вы наверняка тоже.

Дядя признал, что да, и поделился с ним моей версией: Салли могли показать что-то сверху или снизу, чтобы напугать ее.

– Не исключено, – согласился Корбитски. – Значит, вы считаете, что кто-то залез на крышу или проник в квартиру Джорджа, пока его нет? Ладно, пошли.

Он взял в ящике ключ с ярлычком и поднялся с нами на четвертый этаж. Постучался, желая убедиться, что жилец еще не вернулся, и открыл дверь. Помещение опять-таки представляло собой копию квартиры Салли, только мебель в ней была расставлена по-другому.

– Ох и духота же тут, – пробормотал Корбитски. – Джордж все окна закрыл.

Мы с дядей направились в спальню. Выходящее в шахту окно действительно было закрыто, на подоконнике и карнизах, как и на прочих горизонтальных поверхностях, скопилось много пыли. Ясно было, что это окно в последнюю неделю не открывали и к подоконнику не прислонялись.

– Версия частично рухнула, Эд, – прокомментировал дядя. – Остается крыша или другие квартиры. Мистер Корбитски, кто живет на втором этаже?

– Скажу, когда ко мне спустимся. Вдруг мистер Эверетт вернется прямо в эту минуту – придется объясняться и все такое.

Внизу старик налил себе еще виски. Мы с дядей вежливо отказались.

– Ваше здоровье, джентльмены!

– Второй этаж, – деликатно напомнил я.

– Исключено, – потряс головой Корбитски. – Почтальон с женой, пожилая пара. Тихие, приличные, давние наши съемщики – шесть лет уже надо мной живут. Хотят переехать за город, когда муж на пенсию выйдет. Не такие люди, чтобы в шахту что-то совать.

– Может, ночью в четверг их не было дома?

– Сомневаюсь. Из города они не отлучались: отпуск он брал в апреле.

– А если просто ушли куда-нибудь вечером?

– Это возможно. Во сколько, говорите, несчастье случилось?

– В полночь или немного позднее.

– Нет. Встают они в шесть часов, ложатся спать в десять, иногда в одиннадцать.

– Как их фамилия?

– Уинстоу. Джеймс работает в Дирборнском отделении, это неподалеку. Потому, наверное, они и прожили здесь долго, хотя квартира для двоих маловата. Он говорит, почтальон и так весь день путешествует, не хватало еще ездить с работы и на работу.

– Но вы не знаете, находились ли они дома ночью в четверг?

– Нет, однако их отсутствие меня удивило бы. Спросите у миссис Уинслоу, она и теперь, вероятно, дома.