Морис Леблан - Сочинения в трех томах. Том 1

— Еще бы не хотеть!

В руках у Ботреле оказалась палка, толстая узловатая трость. Вдруг он резким ударом вдребезги расколол одну из статуэток, украшающих портал часовни.

— Да вы с ума сошли! — вне себя крикнул господин Фийель, кинувшись собирать осколки. — Вы с ума сошли! Такой изумительный святой…

— Изумительный! — вторил ему Изидор, сделав выпад, от которого полетела вниз Дева Мария.

Господин Фийель крепко обхватил его.

— Юноша, я не позволю вам…

Но за Девой Марией последовали волхвы, а вслед за ними слетели ясли с маленьким Иисусом…

— Еще одно движение, и я стреляю.

Появившийся граф де Жевр уже поднимал заряженный револьвер.

Ботреле расхохотался.

— Стреляйте лучше в них, господин граф… стреляйте в них, как в тире. Вот, смотрите, человечек, что несет голову в руках.

Иоанн Креститель, подпрыгнув, покатился вниз.

— Боже, — простонал граф, нацеливая револьвер, — ну что за профанация! Такие шедевры!

— «Липа», господин граф.

— Что? Что вы говорите? — завопил господин Фийель, выхватывая у графа револьвер.

— Липа, папье-маше!

— Как? Как это возможно?

— Дуньте, и нету! Пустота! Ничто!

Граф нагнулся и подобрал с земли осколок статуэтки.

— Посмотрите хорошенько, господин граф. Ведь это гипс, как будто потемневший от времени, покрытый плесенью, позеленевший, ну точь-в-точь старинный камень! И все же это гипс, муляжи из гипса, вот что осталось от несравненных шедевров… Вот чем они занимались все эти дни… вот что заготовил еще год назад господин Шарпенэ, сделавший и копии с картин Рубенса!

Теперь он сам схватил за руку господина Фийеля.

— Что вы на это скажете, господин следователь? Красиво? Великолепно? Гигантская кража! Похитили Господню Часовню! Целую готическую часовню разобрали по камешку! Забрали множество статуэток, а взамен оставили человечков из штукатурки! У вас конфисковали один из великолепнейших образчиков эпохи несравненного искусства! Украли Господню Часовню! Ну не прелестно ли? О, господин следователь, какой же он все-таки гениальный человек!

— Ну, это вы, господин Ботреле, хватили через край.

— Невозможно хватить через край, месье, когда речь идет о таком человеке. Все, что выше среднего уровня, достойно преклонения. А он оказался выше всех остальных. В его высоком полете сквозит такое богатство оригинальных решений, такая мощь, изобретательность и в то же время непринужденность, что меня даже дрожь пробирает.

— Жаль только, что он умер, — усмехнулся господин Фийель. — А то как бы не стянул башни с собора Парижской богоматери.

— Вы напрасно смеетесь, месье. Даже умерев, он продолжает поражать наше воображение.

— Да я не сказал ничего такого… господин Ботреле, и, более того, не без некоторого трепета ожидаю его увидеть, если, конечно, дружки не успели утащить труп.

— Если к тому же это его ранила моя бедная племянница, — добавил граф де Жевр.

— Его, его, господин граф, — заверил Ботреле, — он и никто другой упал в развалины от пули мадемуазель де Сен-Веран, его она увидела поднимающимся и снова падающим, именно он уполз затем к Большой аркаде, а там снова поднялся и каким-то чудом, хотя у меня на этот счет есть некоторые догадки, добрался до своего каменного укрытия, ставшего впоследствии его могилой.

Он палкой постучал по двери часовни.

— Что? Что? — изумленно вскричал господин Фийель. — Могила? Вы думаете, что невидимый тайник…

— Находится здесь, — подтвердил тот.

— Но мы же тут искали!

— Плохо искали.

— Здесь нет никакого укрытия, — возразил господин де Жевр. — Я хорошо знаю часовню.

— Ошибаетесь, господин граф, тайник есть. Поезжайте в Варенжевильскую мэрию, где собраны все бумаги из старинного аббатства Амбрюмези, и вы узнаете из документов восемнадцатого века, что под часовней находился склеп. Он был построен еще в другой часовне, римской, на месте которой позднее возвели вот эту.

— Как же Люпен проведал о склепе? — поинтересовался господин Фийель.

— О, очень просто, ведь он же вел здесь работы, демонтируя лепные украшения.

— Полноте, полноте, господин Ботреле, по-моему, вы преувеличиваете. Не демонтировал же он всю часовню. Смотрите, все камни остались на своих местах.

— Конечно же, он заменил и увез лишь то, что имело художественную ценность: резные камни, скульптуры, статуэтки, бесценные точеные колоннады и фрагменты сводов. Само здание осталось нетронутым, стены и фундамент его не интересовали.

— Стало быть, господин Ботреле, Люпен не смог бы пробраться в склеп.

Тут господину де Жевру принесли ключ от часовни. Дверь отворили. Все трое вошли внутрь.

Осмотревшись, Ботреле объяснил:

— Совершенно ясно, что плиты пола не трогали. Однако мы легко убедимся, что алтарь тут тоже поддельный. А как правило, лестница, ведущая в склеп, начинается за алтарем и дальше проходит под ним.

— И вы считаете…

— Я считаю, что, именно занимаясь алтарем, Люпен обнаружил склеп.

Один из слуг по приказанию графа принес заступ, и Ботреле принялся за дело. Во все стороны от алтаря полетели куски гипса.

— Бог мой, — пробормотал Фийель, — мне прямо не терпится узнать…

— Мне тоже, — согласился Ботреле, весь побледневший от волнения.

Удары заступом сделались чаще. И вдруг орудие Ботреле, до этого легко входившее в гипс, натолкнулось на что-то твердое и даже отскочило. Они услышали, как что-то осыпалось, и тут то, что осталось от алтаря, провалилось вниз, увлекаемое большим камнем, который сдвинул с места Ботреле. Изидор нагнулся. Он зажег спичку и поводил ею в пустоте:

— Лестница начинается даже ближе, чем я предполагал, почти под входом. Отсюда видны первые ступеньки.

— Склеп глубокий?

— Три-четыре метра… Ступени довольно высокие… А в некоторых местах их и вовсе нет.

— Невероятно, — принялся рассуждать господин Фийель, — чтобы за то короткое время, пока отсутствовали жандармы, сообщникам удалось осуществить похищение мадемуазель де Сен-Веран, вытащить отсюда труп… Да и зачем бы им это? Нет, я все больше склоняюсь к мысли, что он здесь.

Слуга принес лестницу, а Ботреле просунул ее в яму, на ощупь установил между валяющихся обломков и крепко ухватился за верхние перекладины.

— Спускайтесь, господин Фийель.

Следователь со свечой осторожно полез вниз. За ним спустился граф де Жевр. И в свою очередь Ботреле поставил ногу на первую ступеньку лестницы.

Их оказалось восемнадцать — машинально посчитал Ботреле, на ходу оглядывая склеп, который едва освещала, борясь с темнотой, свечка. Но внизу в нос ему ударил отвратительный, резкий запах, запах разложения, он как бы въедается в человека и продолжает преследовать его потом. Он чуть не задохнулся, сердце подпрыгнуло в груди…