Артур Конан Дойль - Приключение с клерком биржевого маклера

– Как он, Ватсон? – спросил Холмс.

Я нагнулся к Пиннеру и пощупал пульс. Он был слабым и прерывистым, но дыхание становилось глубже, а веки чуть подергивались, и в узкие щелочки между ними виднелись белки.

– Дело шло о секундах, – сказал я, – но жить он будет. Откройте-ка окно и передайте мне графин с водой.

Я расстегнул ему воротник, облил лицо холодной водой и принялся поднимать и опускать его руки, пока он наконец не задышал глубоко и естественно.

– Теперь это только вопрос времени, – сказал я, разгибаясь и отходя в сторону.

Холмс стоял возле стола, засунув руки глубоко в карманы и опустив подбородок на грудь.

– Полагаю, нам следует позвать полицейских, – сказал он. – Однако признаюсь, когда они явятся, мне хотелось бы изложить им все дело целиком.

– Дьявольская тайна! – воскликнул Пикрофт, почесывая в затылке. – Зачем-то понадобилось заманить меня в такую даль, а затем…

– Фа! Это-то ясно, – нетерпеливо перебил Холмс. – Вот только этот неожиданный поступок…

– Так остальное вам понятно?

– Оно, по-моему, очевидно. А вы что скажете, Ватсон?

Я пожал плечами.

– Должен признаться, для меня это загадка.

– Но ведь если вы вспомните все события с самого начала, они позволят сделать только один вывод.

– Ну, и как вы их истолковали?

– Все упирается в два момента. Во-первых, Пикрофта заставляют написать расписку, что он поступает на службу этой нелепой компании. Неужели не ясно, на что это указывает?

– Боюсь, мне нет.

– Ну, зачем она им потребовалась? Не формальности ради, поскольку обычно достаточно устного разговора, и нет ни малейших деловых причин, почему тут было сделано исключение. Неужели вы не понимаете, мой юный друг, что им настоятельно требовался образчик вашего почерка и другого способа получить его незамедлительно у них не было.

– Но зачем?

– Вот именно. Зачем? Ответив на это, мы продвинемся к решению нашей небольшой загадки. Зачем? Есть только одна веская причина. Кому-то требовалось научиться подделывать ваш почерк, и для этого нужен был образчик. А теперь, если перейти ко второму моменту, мы заметим, что они взаимно разъясняют друг друга. Суть в том, что Пиннер просит вас отказаться от места, но притом так, чтобы управляющий этой солиднейшей компании остался бы в полном убеждении, что утром в понедельник к нему в контору явится некий мистер Холл Пикрофт, которого он никогда в глаза не видел.

– Бог мой! – вскричал наш клиент. – Какой же слепой букашкой я был!

– Теперь вам ясен момент с почерком. Предположим, вместо вас явился бы некто, чей почерк оказался бы совершенно не похож на тот, которым написано ваше предложение своих услуг? Разумеется, игре тут же пришел бы конец. Но в промежутке мошенник научился подделывать ваш почерк, тем самым обеспечив неуязвимость своего положения – ведь, насколько я понял, там вас никто никогда не видел.

– Ни единая живая душа! – простонал Холл Пикрофт.

– Превосходно. Разумеется, крайне важно было обеспечить, чтобы вы не передумали, а также воспрепятствовать вашей случайной встрече с кем-либо, от кого вы могли бы услышать, что в конторе «Мосона» подвизается ваш двойник. А потому они всучили вам солидный аванс, спровадили в Бирмингем и загрузили работой, чтобы помешать вам вернуться в Лондон, где вы могли бы сорвать их затею. Все это вполне ясно.

– Но зачем этот человек притворялся собственным братом?

– Ну, это тоже ясно. Участвуют в игре, очевидно, только они двое. Второй выдает себя за вас в конторе. А этот нанял вас, что потребовало управляющего, который принял бы вас в Бирмингеме, то есть в план пришлось бы посвятить кого-то третьего. А этого он никак не хотел. И изменил свою внешность, насколько сумел, рассчитывая, что сходство, которое вам, конечно, бросится в глаза, вы сочтете чисто родственным. И если бы не счастливая неожиданность с золотой пломбой, у вас вряд ли возникли бы подозрения.

Холл Пикрофт потряс в воздухе крепко сжатыми кулаками.

– Господи! – вскричал он. – Пока меня тут водили за нос, чем занимался самозваный Холл Пикрофт у «Мосона»? Что нам делать, мистер Холмс? Скажите, что мне делать!

– Надо послать им телеграмму.

– По субботам они закрываются в двенадцать.

– Неважно! Наверное, там есть швейцар или кто-нибудь…

– А, да, они круглосуточно держат сторожа – ценные бумаги, вы понимаете. Я про это слышал в Сити.

– Отлично, мы ему протелеграфируем, узнаем, все ли в порядке и подвизается ли там клерк с вашей фамилией. Тут все ясно, но непонятно, почему при виде нас этот негодяй немедленно вышел из комнаты и повесился.

– Газета! – просипел голос позади нас. Висельник поднялся и сел, землисто-бледный, жуткий, но в глазах у него появился проблеск сознания, и он нервно потирал ладонями широкую багровую полосу на шее.

– Газета! Ну, конечно же! – вскричал Холмс вне себя от возбуждения. – Какой же я идиот! Так сосредоточился на происходящем, что просто не вспомнил про газету. Ну, конечно же, разгадка в ней.

Он расстелил ее на столе, и с его уст сорвался крик торжества.

– Взгляните, Ватсон! Лондонская газета, первый вечерний выпуск. А вот то, что нас интересует. Поглядите на заголовки… «Преступление в Сити», «Убийство в помещении «Мосон и Уильямс», «Дерзкая попытка грабежа», «Захват преступника». Ватсон, нам всем равно не терпится узнать, что произошло, так будьте добры, прочитайте вслух.

По месту, отведенному ему в газете, это происшествие было важнейшим в столице, и описывалось оно следующим образом:

«Дерзкая попытка грабежа, завершившаяся смертью одного человека и поимкой преступника, произошла днем в Сити. Уже немалое время «Мосон и Уильямс», прославленный банкирский дом, хранит ценные бумаги на общую сумму, значительно превышающую миллион фунтов. Управляющий настолько сознавал всю меру лежащей на нем ответственности за эти великие ценности, что использовал сейфы самой новейшей конструкции, а в здании весь день и всю ночь находился вооруженный сторож. Выяснилось, что на прошлой неделе фирма наняла нового клерка по имени Холл Пикрофт. Субъект этот оказался не кем иным, как Беддингтоном, знаменитым подделывателем и взломщиком, который вместе с братом только недавно отбыл срок пятилетнего заключения. Каким-то образом, пока еще не выясненным, он сумел под вымышленным именем получить место в конторе, благодаря чему успел сделать слепки разных ключей, а также получить полное представление о расположении хранилища и о сейфах.

По субботам клерки «Мосона» завершают работу в полдень. И потому Тьюсон, сержант полиции Сити, несколько удивился, увидев, как там по ступенькам в двадцать минут второго спускается джентльмен с саквояжем. Заподозрив неладное, сержант Тьюсон последовал за ним и, с помощью констебля Поллока, сумел, преодолев отчаянное сопротивление, арестовать его. Незамедлительно стало ясно, что произошел дерзкий, колоссальный грабеж. В саквояже были обнаружены облигации американской железнодорожной компании на сумму почти в сто тысяч фунтов, а также множество акций некоторых приисков и фирм. При осмотре помещений был найден труп злополучного сторожа, согнутый почти вдвое и засунутый в самый большой сейф, где он не был бы обнаружен ранее понедельника, если бы не бдительность сержанта Тьюсона. Череп сторожа был проломлен ударом кочерги, нанесенным сзади. Несомненно, Беддингтон вернулся под предлогом, будто забыл что-то, убил сторожа, быстро очистил большой сейф и ушел, унося добычу. Его брат, обычно помогающий ему, в этом ограблении как будто не участвовал, но полиция принимает энергичные меры по его розыску».