Филлис Джеймс - Изощренное убийство

– Об этом-то я и говорю, сэр. Хороший цельный массив. Неудивительно, что мисс Болем от него не отказалась. Достаточно благоразумная особа, я бы сказал, из тех, кто знает, как жить с комфортом. – Он придвинул к столу, за которым уже устроился Дэлглиш, еще один стул, тяжело опустился на него и, казалось, почувствовал себя уютно и комфортно.

Ящики стола оказались не заперты. Верхний выдвинулся без всякого усилия. В нем стояла портативная печатная машинка и металлическая коробочка с папками, причем каждая была аккуратно надписана. В других ящиках и отделениях стола лежала бумага для письма, конверты и письма. Как они и ожидали, все было разложено в идеальном порядке. Они вместе просмотрели архивы. Мисс Болем платила по счетам, как только наступал срок их оплаты, и вела записи всех домашних расходов.

Там было что просмотреть. Сведения о ее капиталовложениях находились в папке с соответствующим названием. После смерти матери трастовые ценные бумаги были выкуплены, а капитал реинвестирован в обыкновенные акции. Портфель был очень хорошо сбалансирован, поэтому едва ли могло возникнуть сомнение в том, что мисс Болем обратилась за консультацией к специалистам и значительно увеличила объем своих активов за последние пять лет. Дэлглиш обратил внимание на имя ее биржевого маклера и солиситора. С ними обоими придется встретиться, прежде чем расследование будет завершено.

Покойная не сохранила почти никаких личных писем; вероятно, немногие из них стоили того, чтобы их беречь. Но было одно, лежавшее под буквой «П», которое могло представлять некий интерес. Оно было написано разборчивым почерком на дешевой линованной бумаге, пришло с адреса в Бэлхеме, и говорилось в нем следующее:

Дорогая мисс Болем!

Мне захотелось написать Вам пару строк, чтобы поблагодарить за все, что Вы сделали для Дженни. Все получилось не так, как мы хотели и просили в своих молитвах, но в отмеренный Им срок мы узнаем, какова Его цель. Я все равно чувствую, что мы поступили правильно, разрешив им пожениться. Это было сделано не только для того, чтобы положить конец разговорам, о чем, как мне кажется, Вы и так знаете. Он пишет, что хотел как лучше. Ее отец и я не знали, насколько испортились их отношения. Она мало с нами общается, но мы будем терпеливо ждать и, может быть, однажды она вновь доверится нам. Она ведет себя очень тихо и не хочет говорить об этом, поэтому мы не представляем, насколько сильно она переживает. Я пытаюсь не испытывать к нему злости. Отец и я считаем, что было бы и правда неплохо, если бы Вы смогли подобрать для Дженни работу в системе здравоохранения. Это действительно очень мило с Вашей стороны предлагать помощь и проявлять участие после всего, что случилось. Вы знаете, что мы думаем о разводах, поэтому теперь она должна искать счастье в работе. Мы с отцом каждый вечер молимся о том, чтобы она его нашла.

Еще раз спасибо за участие и поддержку. Если Вам в самом деле удастся найти Дженни работу, я уверена, она вас не подведет. Она усвоила урок, и он дался нелегко всем нам. Но да исполнится Его воля.

С уважением,

Эмили Придди (миссис).

Странно, подумал Дэлглиш, что до сих пор существуют люди, которые могут писать письма, в которых присутствует архаичное сочетание раболепия и самоуважения, бессовестная, но необычайно трогательная эмоциональность. История казалась вполне обыденной, но Дэлглиш не мог соотнести ее с каким-то конкретным отрезком времени. Письмо могло быть написано пятьдесят лет назад; он почти ожидал увидеть, как бумага сморщится и станет ветхой, и ощутить едва уловимый запах ароматической смеси из сухих лепестков. Оно совершенно точно не могло иметь отношение к хорошенькой бестолковой девочке в клинике Стина.

– Едва ли это имеет какое-то значение, – сказал он Мартину. – Но я бы хотел, чтобы ты отправился в Клэпхем и перекинулся парой слов с этими людьми. Нам лучше узнать, что это за супруг. Но почему-то я думаю, он вряд ли окажется загадочным мародером доктора Этриджа. Человек, убивший мисс Болем, все еще находился в здании, когда мы приехали. И мы разговаривали с ним.

В этот момент зазвонил телефон – зловещий резкий звук пронзил тишину квартиры. Дэлглиш сказал:

– Я возьму трубку. Это доктор Китинг с результатами вскрытия. Я попросил его позвонить сюда, если он успеет закончить с ним.

Он вернулся к Мартину через две минуты. Доклад оказался кратким. Дэлглиш заметил:

– Ничего удивительного. Она была здоровой женщиной. Умерла от проникающего ранения в сердце, нанесенного после того, как ее оглушили, это мы и сами предполагали, и была virgo intacta [21], в чем тоже не было причин сомневаться. Что у тебя здесь?

– Это ее фотоальбом, сэр. В основном снимки из лагерей гайдов. Похоже, она каждый год выезжала с девушками.

Вероятно, так проходил ее ежегодный отпуск, подумал Дэлглиш. Он испытывал уважение, граничащее с удивлением, по отношению к людям, которые добровольно отказывались от свободного времени ради чужих детей. Он был не из тех, кто любит детей, и их общество всегда быстро начинало тяготить его. Он взял альбом у сержанта Мартина. Фотографии были небольшими и совсем неинтересными с технической точки зрения, очевидно, их снимали при помощи маленького фотоаппарата. Но они были заботливо расположены на странице, каждая имела подпись на чистом белом поле. Там можно было увидеть гайдов в пеших путешествиях, гайдов, занятых приготовлением еды на примусах, установкой палаток, гайдов, закутанных в одеяла у походного костра, построившихся в ряд для проверки инвентаря. На многих снимках мелькала фигура их предводительницы, полной, по-матерински нежной, улыбающейся. С трудом удавалось связать образ этой полногрудой счастливой экстравертки с жалким трупом на полуподвальном этаже или с властной заведующей, как описывали ее сотрудники клиники. Комментарии под некоторыми фотографиями были лишь тщетной попыткой воскресить в памяти пережитое счастье:

«Суоллоу накрывают на стол. Ширли следит за пудингом».

«Валери „вылетает“ из Брауни-гайдов».

«Кингфишеры управляются с мытьем посуды. Фото Сьюзан».

«Капитан нагоняет прилив! Фото Джин».

На последнем снимке мисс Болем стояла в волнах, обнажавших ее полные плечи, в окружении полудюжины своих девочек. Ее волосы свисали вниз плоскими прядями, слипшимися и мокрыми, как водоросли, обрамляя ее счастливое лицо. Два детектива молча разглядывали фотографию. Потом Дэлглиш сказал:

– Не так уж много пока было пролито по ней слез, верно? Только ее кузина не сдержалась, да и то скорее от шока, чем от горя. Интересно, будут ли рыдать по ней сестры Суоллоу или Кингфишер?

Они закрыли альбом и возобновили поиски. Обнаружить им удалось лишь один интересный предмет, зато он был в высшей степени достоин внимания. Это была копия письма, сделанная на пишущей машинке через копирку, от мисс Болем ее солиситору, где она просила его о встрече «в связи с предполагаемыми изменениями в ее завещании, которые они кратко обсудили по телефону вчера вечером».