Агата Кристи - Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе (сборник)

– У меня есть для вас приглашение, друг мой, – сказал Пуаро наконец. – На сегодня, ко мне домой. Я хочу провести небольшую встречу. Вы, конечно, придете?

– Обязательно, – ответил я.

– Отлично, но мне еще понадобятся те, кто живет в этом поместье, а именно: миссис Экройд, мадемуазель Флора, майор Блант, мистер Реймонд. Я хочу, чтобы вы были моим послом. Этот небольшой сбор назначен на девять часов вечера. Вы же не откажетесь их пригласить?

– С удовольствием. А почему вы не хотите сделать этого сами?

– Потому что они сразу же начнут задавать вопросы: «А зачем? А почему?» Они потребуют рассказать им, что за идея у меня возникла. А я, как вы, друг мой, знаете, очень не люблю раскрывать свои маленькие идеи до срока.

Я улыбнулся.

– Гастингс, мой друг, о котором я много вам рассказывал, иногда называл меня устрицей в человеческом обличье. Но он был несправедлив. Я никогда не скрываю факты, а вот интерпретировать их каждый волен по-своему.

– Когда я должен это сделать?

– Прямо сейчас, если не возражаете. Мы как раз рядом с домом.

– А вы не зайдете?

– Нет, я лучше прогуляюсь по окрестностям и присоединюсь к вам у ворот через пятнадцать минут.

Я кивнул и отправился выполнять свое задание. Единственным членом семьи, который был дома, оказалась миссис Экройд, наслаждавшаяся ранним чаем. Она приняла меня очень благосклонно.

– Я так благодарна вам, доктор, – негромко проговорила женщина, – за то, что вы решили с месье Пуаро эту небольшую проблему. Но в жизни одна проблема сменяет другую… Вы, конечно, уже слышали о Флоре?

– Что именно вы имеете в виду? – осторожно поинтересовался я.

– Об этом новом обручении. Флора и Гектор Блант. Он, конечно, не так подходит ей, как подходил Ральф, но, в конце концов, самое главное – это счастье. Милой Флоре нужен мужчина постарше ее – крепкий и надежный; а потом, Гектор тоже широко известен в определенных кругах. Вы читали об аресте Ральфа в утренних газетах?

– Да, – ответил я, – читал.

– Как это все ужасно. – Вздрогнув, миссис Экройд прикрыла глаза. – Джоффри Реймонд никак не мог с этим смириться. Даже звонил в Ливерпуль. Но в тамошнем полицейском участке ему ничего не ответили. Более того, ему сказали, что никто не арестовывал Ральфа Пейтона. Мистер Реймонд настаивает, что это все ошибка – газетная canard [153]. Я запретила обсуждать это в присутствии слуг. Такой позор… Представьте себе, что было бы, если бы Флора вышла за него?

В ужасе миссис Экройд зажмурила глаза. Я начал задумываться, как скоро мне удастся передать приглашение Пуаро.

Прежде чем я успел произнести слово, миссис Экройд опять заговорила:

– Вы же были вчера здесь, не так ли, с этим жутким инспектором Рэгланом? Зверь, а не человек – запугал Флору до такой степени, что бедняжка призналась в том, что взяла деньги в комнате бедного Роджера… А все ведь было гораздо проще. Бедный ребенок, она хотела одолжить несколько фунтов, но не желала беспокоить дядю, потому что он строго-настрого приказал не делать этого. Но, зная, где он держит наличность, она пошла туда и взяла сколько ей было нужно.

– Это рассказала сама Флора? – спросил я.

– Мой дорогой доктор, вы же знаете нынешних девушек. Они так легко внушаемы… Вы, конечно, сами все знаете про гипноз и все такое. Инспектор кричит на нее, несколько раз повторят слово «кража», и вот уже у девушки появляется навязчивая идея – или это называется комплекс? – я всегда путаю эти два слова, – и она начинает думать, что именно украла сама эти деньги. Я сразу все поняла. Но тем не менее я могу быть благодарна этой путанице: именно она соединила этих двоих – я имею в виду Гектора и Флору. А ведь раньше я так часто беспокоилась за дочь… Знаете, однажды я даже испугалась, что между нею и Реймондом могут возникнуть какие-то чувства. Вы только представьте себе! – Миссис Экройд уже почти кричала от всего этого ужаса. – Личный секретарь и почти без средств к существованию!

– Для вас это был бы жестокий удар, – согласился я. – А теперь, миссис Экройд, у меня есть для вас послание от месье Пуаро.

– Для меня? – Миссис Экройд выглядела сильно взволнованной.

Я поторопился успокоить ее и объяснить, чего хочет бельгиец.

– Ну конечно, – с сомнением в голосе сказала миссис Экройд. – Думаю, мы все должны быть, если нас приглашает месье Пуаро. Но в чем там дело? Хотелось бы знать заранее.

Я заверил леди, что знаю об этом не больше, чем она сама.

– Очень хорошо, – наконец неохотно согласилась миссис Экройд. – Я всё всем передам, и мы будем в девять часов.

После этого я удалился и встретился с Пуаро в условленном месте.

– Боюсь, что пробыл там дольше пятнадцати минут, – заметил я. – Но когда эта дама открывает рот, то вставить слово практически невозможно.

– Это неважно, – сказал Пуаро. – Я отлично провел время. Парк просто великолепен.

Мы направились в сторону дома. Когда мы подошли к нему, Кэролайн, которая, видимо, ждала нас, сама распахнула перед нами дверь.

Она поднесла палец к губам. Лицо ее сияло от возбуждения и осознания важности происходившего.

– Урсула Борн. Буфетчица из «Фернли», – сообщила она. – Она здесь! Я посадила ее в столовой. Бедняжка, она в жутком состоянии. Говорит, что должна немедленно увидеть месье Пуаро. Я сделала все, что могла. Напоила ее горячим чаем. Сердце разрывается, когда видишь человека в таком состоянии…

– В гостиной? – переспросил Пуаро.

– Вот сюда, – сказал я, распахивая перед ним дверь.

Урсула Борн сидела за столом. Руки ее лежали перед ней на столе, и было ясно, что она только что оторвала от них голову. Глаза ее были красными от слез.

– Урсула Борн, – пробормотал я.

Пуаро прошел мимо меня с протянутой рукой.

– Нет, – сказал он. – Полагаю, что это не совсем точно. Это не Урсула Борн. Вы, дитя мое, – Урсула Пейтон? Миссис Ральф Пейтон…

Несколько мгновений девушка молча смотрела на Пуаро. А потом душевные силы окончательно покинули ее, она кивнула и разразилась рыданиями. Кэролайн прошмыгнула мимо меня, обняла девушку и погладила ее по плечу.

– Ну же, ну, моя дорогая, – ее голос звучал успокаивающе. – Все будет хорошо. Вот увидите – все будет хорошо.

Кэролайн по сути своей добрая женщина, только доброта ее скрыта под слоем любопытства и любви к сплетням. А сейчас на какое-то мгновение страдания девушки отвлекли ее даже от ожидания объяснений Пуаро.

Наконец Урсула выпрямилась и вытерла глаза.

– Как это глупо и бесхарактерно с моей стороны, – сказала она.

– Нет, нет, дитя мое, – возразил Пуаро. – Мы все понимаем, что вам пришлось пережить за последнюю неделю.

– Это, должно быть, были кошмарные испытания для вас, – добавил я.