Энтони Беркли - Тайна семьи Вейн. Второй выстрел

Инспектор и Энтони с любопытством наблюдали за приближавшимся к ним маленьким священником. Последний вежливо улыбнулся, узнав Роджера, после чего, приветственно взмахнув рукой, прикоснулся к краю своей широкополой шляпы, но не сделал даже попытки заговорить.

– Спасен, – с драматическими нотками в голосе произнес Роджер, когда они разминулись со священником на дороге. – Благодарю вас, друзья!

Инспектор даже не улыбнулся. Наоборот, при виде священника он нахмурился и о чем-то глубоко задумался, время от времени дергая себя за усы.

– Вот дьявольщина, – пробормотал он, гипнотизируя взглядом собственные ботинки. – Никак не могу вспомнить, где я видел это лицо.

Кастон-Холл, резиденция сэра Генри и леди Вудторп, представлял собой массивное здание, построенное в георгианском стиле со всем присущим той эпохе несколько тяжеловесным декором. В поместье один только большой дом занимал общую площадь в девять или десять акров – это как минимум. Когда Роджер и инспектор шли к зданию по ухоженной подъездной дорожке, закатное солнце окрасило его кирпичный фасад в глубокие темно-красные и малиновые тона, являвшие собой разительный и очень красивый контраст по сравнению с окружавшей его бархатистой зеленью лужайки, где располагалась посыпанная гравием и расчерченная меловыми полосами площадка для тенниса с туго натянутой сеткой. У подъезда красовалась чисто выметенная широкая площадка, на которой в прошлом веке наверняка останавливались кареты.

– Клянусь Богом, – негромко воскликнул Роджер, – здесь невероятно, просто сказочно красиво! Все-таки согласитесь, инспектор, в этих больших георгианских домах что-то есть. Не находите? Не знаю, как у вас, но у меня подобные виды будоражат воображение. Только представьте себе, как по этой площадке разгуливают облаченные в красные охотничьи фраки краснолицые веселые джентльмены, успевшие пропустить по паре галлонов домашнего пива в ожидании начала охоты!

– Да, отличная недвижимость, – согласился инспектор. – Такие дома очень любят грабители, поскольку на дверях обычно стоят старые замки и их ничего не стоит взломать. – Что ж, у каждого человека своя точка зрения на тот или иной предмет.

– Интересно, почему здания в георгианском стиле вызывают у большинства стойкие ассоциации именно с охотой… – протянул Роджер. – По-видимому, всему виной красный цвет. Красный кирпич, красные охотничьи фраки, красные лица. Да, пожалуй, «красный» – ключевое слово в данном случае, цвет этой эпохи. Я вот все думаю, что бы делал знаменитый Роулендсон, если бы на его палитре не оказалось красной краски? Так, наверное, и писал бы охотников вовсе без фраков или носов…

Взобравшись по ступеням к двери, инспектор поднял руку и нажал толстым большим пальцем на толстую кнопку, располагавшуюся над весьма увесистым латунным корпусом электрического звонка все из той же георгианской эпохи.

– Надеюсь, вы помните о нашей договоренности, мистер Шерингэм? – произнес инспектор с виноватыми нотками в голосе. – Официальные бумаги есть только у меня, стало быть, и вести разговор тоже буду я.

– Разве я не дал вам честное слово, инспектор? – с деланой обидой осведомился Роджер. – Кстати, поскольку по легенде я ваш друг, можете звать меня Молчун. Молчун Шерингэм – так меня называли все в школе.

– Ах, эти школьные прозвища… – пробормотал инспектор, напустив на лицо самое невинное выражение. – Как редко они соответствуют истинной сути человека.

Прежде чем Роджер успел сказать инспектору хоть слово, дверь распахнулась, и в дверном проеме гости увидели похожего на большую рыбу дворецкого.

Всякий в этой стране, кто встречал английского дворецкого с рыбьим лицом – тоже в своем роде наследие георгианской эпохи, – невольно испытывал в его присутствии странное чувство неуверенности и незащищенности. По крайней мере Роджер еще больше зауважал своего компаньона, которому хватило смелости начать объясняться с этим монументальным «дельфином» (почему-то это слово первым пришло ему в голову, когда дверь распахнулась и он увидел дворецкого).

– Я бы хотел увидеть мистера Колина Вудторпа, – произнес инспектор Морсби с улыбкой и, что удивительно, даже без намека на дрожь в голосе. – Надеюсь, он дома?

– Я постараюсь узнать, сэр, – холодно ответил «дельфин», окинув скептическим взглядом запыленные костюмы гостей, и сделал движение, как если бы собирался закрыть дверь. – Извольте назвать свои имена.

Инспектор вставил свой большой ботинок в дверной проем, чтобы заблокировать дверь.

– Со мной эти штучки не пройдут, – очень доброжелательно, но решительно возразил инспектор. – Вы отлично знаете, дома упомянутый мной джентльмен или нет. – Сделав секундную паузу, он пристально посмотрел дворецкому в глаза и неожиданно рявкнул: – Так он дома?

Роджер не без интереса наблюдал за реакцией дворецкого на подобный агрессивный выпад. Его пасть пару раз беззвучно открылась и закрылась, а в блеклых, песочного цвета глазах мелькнула тревога. Зрелище и в самом деле того стоило: раньше Роджеру никогда не приходилось видеть испуганного дворецкого с рыбьей физиономией, и он сомневался, что ему это когда-либо удастся вновь.

– Он обедал, сэр, – выпалил дворецкий, прежде чем успел осмыслить сказанное.

– Ха! – воскликнул довольный инспектор. – Раз так, бегите к нему и сообщите, что инспектор Морсби из Скотленд-Ярда хочет перемолвиться с ним словом. И еще: нечего кричать об этом на весь дом, когда будете выполнять мое поручение. Поняли? – Похоже, дворецкий понял. – Отлично. А теперь покажите, где мы можем присесть и подождать мистера Вудторпа.

Дворецкий с рыбьим лицом провел их в небольшую комнату слева от холла, оказавшуюся оружейной. Когда дверь за ними захлопнулась, Роджер схватил руку инспектора и с энтузиазмом пожал ее.

– Теперь я понимаю, как вы задержали семнадцать вооруженных преступников в опаснейшем притоне в Лайм-Хаусе, имея при себе лишь трость и английскую булавку, – произнес охваченный благоговением детектив-любитель. – В такое невозможно поверить. Но ведь было же! И небо не упало на землю!

– Просто я терпеть не могу заносчивых дворецких, – скромно заметил инспектор Морсби.

Роджер прикрыл глаза рукой и хмыкнул.

Колин Вудторп, появившийся двумя минутами позже, оказался весьма привлекательным молодым человеком около двадцати пяти – двадцати шести лет, загорелый, светловолосый, высокий, мускулистый. Хотя молодой джентльмен был облачен в смокинг, Роджер не мог отделаться от ощущения, что тот куда чаще носит спортивную одежду, в частности высокие сапоги для верховой езды и бриджи. Выглядел он абсолютно уверенным в себе человеком.