Энн Перри - Брат мой Каин

На Уильяма никто не обращал особого внимания, к нему не проявляли любопытства, а сам он старательно избегал смотреть в глаза прохожим. Бедняки, одного из которых он сейчас изображал, никогда не поднимают взгляда, постоянно оставаясь настороже, охваченные стыдом и опасаясь всего на свете.

Вскоре после полудня детектив заметил женщину, идущую со стороны Вест-Ферри-роуд, оттуда, где Бридж-стрит огибает речную излучину, образовавшую Собачий остров. Рост этой женщины не превышал средний, но голову она держала весьма высоко, а ее походка казалась слегка раскачивающейся. Даже стоя на противоположной стороне улицы, Монк обратил внимание на ярко выраженную индивидуальность ее лица. Из-за слегка приподнятых скул ее глаза казались немного раскосыми, нос отличался безупречностью формы, несмотря на то что был немного заостренным, а очертания губ поражали своим великолепием. Сыщик не сомневался, что видит именно Селину. Столь смелое и необычное лицо не могло не привлечь к себе внимание таких мужчин, как Кейлеб Стоун, которые, несмотря на всю их сегодняшнюю жестокость и низость, наверняка сделались такими не от природы.

Превозмогая боль в ногах и ломоту в затекших от долгой неподвижности суставах, детектив оставил свое укрытие. Он едва не упал, оступившись на узком тротуаре: ноги у него настолько замерзли, что он их почти не чувствовал. Переходя улицу, Уильям несколько раз наступал в грязь, и ему удавалось сохранить равновесие, лишь широко расставляя руки. Разозлившись на себя самого, он поравнялся с возможной знакомой Стоуна в тот момент, когда она стала спускаться по ступенькам.

Когда их разделял всего лишь какой-нибудь ярд, женщина стремительно обернулась, и в руке у нее блеснул нож.

– Берегитесь, мистер! – предупредила она. – Еще шаг, и я перережу вам глотку, понятно?!

Монк не сдвинулся с места, хотя и не ожидал такой реакции. Если он сейчас отступит, ему ничего не удастся от нее узнать.

– Я не плачу́ женщинам, – ответил он, натянуто улыбнувшись. – К тому же я не привык иметь с ними дел, если они этого не хотят. Мне необходимо поговорить с вами.

– Вот как? – Лицо местной жительницы явно выражало недоверие, однако она продолжала пристально смотреть на детектива. Во взгляде ее темных глаз не чувствовалось страха – сейчас она испытала лишь мимолетный, чисто физический испуг.

– Я пришел по поручению вашей родственницы, жены вашего деверя, – сказал Уильям.

– Интересная новость! – Тонкие брови женщины удивленно приподнялись. – У меня нет таких родственников, так что ты врешь. Придумай что-нибудь еще.

– Я разговаривал с вами вежливо, – сквозь зубы процедил Монк. – Впрочем, сомневаться иногда полезно. Эта женщина замужем за Энгусом, а вы, как я могу предположить, вполне можете быть женой Кейлеба.

Селина Херрис сразу вся подобралась, а ее лежащие на выщербленных перилах узкие руки машинально сжались в кулаки, так что костяшки пальцев побелели. Однако выражение ее лица не изменилось.

– Предполагаешь? И что, если это на самом деле так? – спросила она. – Какое тебе дело?

– Я же сказал: я говорю от имени жены Энгуса.

– Неправда. – Женщина смерила Монка невыразимо презрительным взглядом. – Жена Энгуса тебя даже на порог не пустит! Она сразу позовет полицию, если к ней подойдет такой тип, как ты, если только он не станет просить милостыню.

Теперь детектив обратился к ней, тщательно выбирая выражения и следя за правильностью речи:

– Если б я пришел сюда в моей обычной одежде, на меня стали бы обращать внимание точно так же, как если б вы появились перед королевой в вашем наряде. Молодым дамам в таких случаях положено надевать белые платья, – добавил он.

– И тебя, конечно, туда приглашали, поэтому ты все знаешь! – ответила Селина с сарказмом, однако теперь взгляд ее сделался еще более пристальным и не таким недоверчивым, как раньше.

Уильям вытянул перед ней сильную чистую руку с тонкими пальцами и безукоризненно отполированными ногтями, а потом положил ее на перила, не прикасаясь при этом к руке подозрительной красавицы.

Она некоторое время рассматривала его руку, а потом вновь перевела взгляд на лицо Монка.

– Что вам нужно? – медленно спросила женщина.

– Вы собираетесь разговаривать со мною на лестнице? Ваши соседи сверху, похоже, весьма любопытны, – заметил сыщик.

– Фэнни Брэгг? Старая ревнивая корова! Да, она с удовольствием обольет меня помоями… Идемте в дом. – С этими словами Селина достала ключ, отперла дверь и пропустила незваного гостя вперед.

Комната, где она жила, оказалась довольно темной: свет проникал в нее только через единственное окно, к тому же находившееся ниже уровня тротуара. Однако она оказалась больше, чем Уильям мог предположить, находясь на улице, и неожиданно чистой. Выкрашенная в черный цвет, похожая на бочку плита, судя по всему, неплохо согревала воздух, а на полу лежал связанный из лоскутков коврик. В комнате также находились три стула, из которых каждый уже неоднократно побывал в ремонте, однако все они выглядели достаточно удобными, а у противоположной стены в полумраке угадывались очертания большой кровати, аккуратно застеленной и накрытой лоскутным одеялом.

Закрыв за собой дверь, Монк взглянул на хозяйку с невольным уважением. Какой бы эта женщина ни была, она явно не жалела сил, стараясь сделать свое жилище настоящим домом.

– Ну? – потребовала тем временем Селин. – Значит, вы пришли от жены Энгуса. Как это понимать? Зачем? Что ей от меня нужно? – Губы у нее напряглись, на лице появилась непонятная гримаса, а тон голоса изменился. – Или вам нужен Кейлеб?

Судя по тому, как она произнесла это имя, оно вызывало в ее сознании определенные эмоции. Селина как будто опасалась называть его вслух и в то же время словно бы искала повод, чтобы произнести его снова.

– Да, и Кейлеб тоже, – согласился сыщик – она бы все равно не поверила, если б он стал это отрицать.

– Почему? – Женщина стояла перед ним неподвижно. – Раньше ей не было до меня дела. Зачем я понадобилась ей теперь? Энгус часто бывает у нас, а ее я никогда не видела.

– Значит, Энгус приходит к вам? – тихо сказал Монк.

Селина устремила на него пристальный взгляд. В глазах у нее появился едва заметный страх, но в то же время она бросала ему вызов. Она не предаст Кейлеба, будь то ради любви к нему или ради ее собственных интересов, поскольку он, так или иначе, обеспечивал ее существование. А может быть, зная о его жестокости, женщина понимала, как он с нею поступит, если она его подведет. Уильям не мог определить, что именно не позволяет ей этого сделать; в то же время ему хотелось это узнать. Несмотря на презрение, которое сыщик испытывал к ней сначала, он постепенно перестал видеть в ней только одно из средств, с помощью которого ему удастся отыскать Кейлеба, и уже не относился к ней лишь как к женщине, связавшей свою судьбу с негодяем ради того, чтобы выжить самой.