Николас Блейк - Требуются доказательства. Бренна земная плоть (сборник)

Найджел прислонился к дальней стене комнаты и пригласил:

– Можете войти. Только, пожалуйста, ничего не трогайте.

Гости выстроились в шеренгу и неловко потянулись в домик, напоминая труппу актеров-любителей, не сумевших победить страх сцены. Секунду-другую они не знали, куда посмотреть. Наконец Джорджия вытянула вперед дрожащий палец, сильно прикусила губу и едва слышно прошептала: «Фергюс, о, Фергюс»… У Нотт-Сломана вытянулось лицо, бледно-голубые глаза превратились в камешки.

– О господи! Он мертв. Он умер? Кто… Он сам это сделал? – Филипп Старлинг поджал губы и протяжно свистнул.

– Да, он умер, – с нажимом подтвердил Найджел, – и все указывает на то, что это самоубийство.

Выражение лица Лючии Трейл вдруг утратило недвижную стылость. Алые губы приоткрылись, и с неистовством, поразившим присутствующих, она возопила:

– Фергюс? Фергюс! Это невозможно! Это неправда! Фергюс!.. – Лючия пошатнулась и упала в руки Нотт-Сломана. Маленькая группа распалась. Найджел покосился на Джорджию. Она смотрела на брата, и смысл ее взгляда был непонятен. Заметив, что Найджел изучающе глядит на нее, она опустила глаза, нагнулась, слегка провела ладонью по волосам покойника и вышла.

– Послушайте, Стрейнджуэйс, – сердито заговорил Нотт-Сломан, – что это вам вздумалось пускать сюда женщин и… это возмутительно!

– Все свободны, – бесстрастно объявил Найджел. – Но прошу никуда не уходить из дома. Вы понадобитесь для официального дознания. Я немедленно звоню в полицию.

Лицо Нотт-Сломана побагровело, на руках еще отчетливее проступили вены.

– Да кто вы такой, чтобы командовать нами? – взревел он. – Надоели вы мне со своими дурацкими указаниями! – Он осекся. Найджел смотрел на него – перед ним был совсем другой человек, ничуть не похожий на забавного, добродушного очкарика, каким он предстал перед всеми накануне. Его пенькового цвета волосы воинственно топорщились сзади, как у витязя из скандинавских саг, мальчишеское лицо исчезло вместе со вчерашними шутками-прибаутками, в глазах затаилась угроза, какой чреват ствол пулемета. Нотт-Сломан все же капитулировал и, ворча что-то под нос, пошел к дому. Остальные последовали за ним. Лючию Трейл, извлекающую из случившегося эмоциональный максимум и ведущую себя подобно королеве-героине трагедии, поддерживали с обеих сторон Джорджия и Филипп Старлинг. Артуру Найджел велел остаться покараулить домик и проверить, не исчезло ли чего. Сам же он прошел в дом и позвонил в Тавистон. Его соединили с суперинтендантом Бликли, пообещавшим немедленно приехать вместе с судмедэкспертом и другими. Тавистон находился от Дауэр-Хауса в добрых пятнадцати милях, и образовавшуюся паузу Найджел использовал, чтобы связаться по междугороднему с дядей в Лондоне. Новость сэр Джон Стрейнджуэйс воспринял в своем стиле.

– Застрелен?.. По виду самоубийство?.. Но тебе так не кажется?.. Ладно, копай… Если позвонят в Ярд, пришлю Блаунта… Не вини себя, мальчик, я знаю, ты сделал все от тебя зависящее. Просто он не дал нам ни единого шанса… Шум, правда, большой поднимется. Посмотрю, что можно сделать, чтобы прессу попридержать… Ладно, пока. Дай знать, если что-то понадобится… А, ну да. Кто? Сирил Нотт-Сломан, Лючия Трейл, Эдвард и Джорджия Кавендиш, Филипп Старлинг. Ясно, скажу, чтобы проверили по архивам… Пока. Береги себя.

Через десять минут подъехала полицейская машина. Суперинтендант Бликли оказался мужчиной среднего роста. Его прямая спина и рыжеватые усы выдавали бывшего военного; кирпичного цвета лицо, легкая сомерсетская гортанность и некоторая неуклюжесть походки указывали на то, что в венах его течет кровь не одного поколения йоменов. Свойственная ему солдатская дисциплинированность решительно не сочеталась с его же унаследованной в веках laissez-faire [31]. Суперинтенданта сопровождали сержант, констебль и доктор. Найджел вышел их встретить.

– Стрейнджуэйс. Мой дядя – заместитель комиссара полиции. Я тут в качестве гостя О’Брайана и неофициальным образом провел кое-какое расследование. С деталями познакомлю чуть позже. В девять сорок пять мы обнаружили тело О’Брайана вон в том домике. Он был застрелен. Ничего не тронуто. К домику ведет единственная дорожка следов. Вот и все.

– В таком случае что это такое? – Бликли указал на многочисленные следы. – Как табун пробежал…

– В доме еще несколько человек. Они не могли не прийти сюда. Но я просил их держаться подальше от всего, что может иметь значение, – туманно высказался Найджел.

Они вошли в домик. Бликли посмотрел на Артура подозрительно, Артур на Бликли – воинственно. Тело было сфотографировано в нескольких ракурсах. Доктор принялся за работу. Это был неразговорчивый, но вопреки профессии приятный мужчина, и по одежде, и по манерам.

– По всему похоже – самоубийство. Видите пороховой ожог? Выстрел произведен прямо в сердце с расстояния в несколько дюймов. Вот пуля. Я очень удивлюсь, Бликли, если окажется, что она выпущена не из этого пистолета. Единственное, что смущает, так это что пистолет не остался у него в руке. Обычно самоубийцы вцепляются пальцами в рукоять – мы называем это трупными спазмами. Но бывают и исключения. Никаких других повреждений, кроме этих царапин на правом запястье, я не вижу. Смерть наступила мгновенно. – Доктор посмотрел на часы. – Так. Я бы сказал, это произошло между десятью вечера и тремя утра. После вскрытия можно будет сказать точнее. Труповозка, наверное, вот-вот подъедет.

– И все же – что насчет царапин, доктор, как вы объясняете их происхождение? – Найджел склонился над телом и всмотрелся в две слабые алые отметины на внутренней стороне руки О’Брайана.

– Думаю, он задел край стола, когда падал.

Бликли задумчиво изучал подошвы трупа.

– Не в шлепанцах же он выходил на улицу, – проговорил суперинтендант и принялся осматривать помещение. Возле стула у левой стены обнаружились лакированные вечерние туфли.

– Это обувь покойного? – спросил Бликли у Артура.

– Да, верно, это обувь полковника, – угрюмо отвечал тот, заглядывая в каждую туфлю.

– Полковника? Какого полковника?

– О’Брайана, – пояснил Найджел.

– Ясно. Давайте-ка, пока снег окончательно не растаял, посмотрим, подходят ли они к следам. – Бликли обмотал ладонь платком и осторожно поднял штиблеты. Найджел потрогал подошвы. Они были абсолютно сухими. Вышли на улицу. Туфли в точности совпадали с оставленными на снегу следами. Иное дело, что припорошивший их снег не позволял определить какие-либо специфические особенности походки, за исключением того, что отпечатки носков были глубже, чем отпечатки пяток. Но суперинтендант счел, что это не имеет особенного значения, главное – следы и размер обуви совпадают.