Джорджетт Хейер - Осторожно, яд!

– Чудовищное невезение. – Рэндол печально покачал головой. – Я имею в виду убийцу. Ну кто мог предположить, что дражайшая тетушка Гертруда невольно выступит в роли орудия, разрушившего схему самым тщательным образом спланированного убийства века?

– Да, ради благополучия семьи Мэтьюс было бы лучше, если бы правда так и не увидела свет божий, – поддержал Филдинг. – Они оказались в ужасном положении. – Доктор спокойно встретился с насмешливым взглядом Рэндола. – Даже я попал в неприятную ситуацию. Многие считают, что если я врач, то обязан с первого взгляда определить причину смерти мистера Мэтьюса и догадаться о присутствии некоего загадочного яда.

– О, такие разговоры неизбежны, – бодро заверил Рэндол. – Люди так подозрительны и, смею утверждать, придают до смехотворности большое значение флакону с тонизирующим средством, который так удачно и своевременно разбили.

– Удачно? – переспросил Филдинг. – Я вряд ли рискнул назвать это везением!

– Разве я сказал «удачно»? – удивился Рэндол. – Простите, оговорился. Разумеется, имелось в виду «неудачно и не ко времени».

– К счастью, тонизирующее средство изготовлено не в аптеке, – сообщил Филдинг.

– Этого и следовало ожидать, – кивнул Рэндол.

Челюсть доктора заметно выступила вперед.

– Более того, – продолжил он свою мысль, – никотин не относится к ядам, которыми бы воспользовался врач. Кому, как не вам, об этом знать, мистер Мэтьюс? Ведь вы в свое время изучали медицину.

Рэндол до сей поры в задумчивости разглядывал лобовое стекло, но слова Филдинга оторвали его от этого занятия.

– Завидная осведомленность! – криво усмехнулся он.

– Именно так, – подтвердил доктор. – Ваш дядюшка однажды упомянул об этом факте. Сказал, что вы были одним из самых перспективных студентов, но после смерти отца отказались от карьеры врача.

– А с полицией вы этой информацией успели поделиться?

– Нет, а зачем? – удивился Филдинг. – Не имею привычки вмешиваться в дела, которые меня не касаются.

– А напрасно. – Рэндол наклонился вперед и снова включил зажигание. – То-то суперинтендант Ханнасайд порадуется.

– Не имею желания кому-либо вредить, – пожал плечами доктор.

– Вы себе льстите, дорогой доктор, и очень сильно! – проворковал Рэндол. – Непременно поделитесь своими сведениями с суперинтендантом. Они скрасят его унылое существование и ни в коей мере не причинят вреда мне.

– В таком случае не стоит и трудиться. – Кивнув на прощание, Филдинг направился к дому, обитателей которого намеревался предостеречь от соблазна делать какие бы то ни было заявления прессе.

Вернувшись с дневного обхода, доктор обнаружил толпу репортеров, осаждавших его жилище, и это событие изрядно подпортило настроение. Выяснив, что его нареченная не понимает опасных последствий общения с прессой, доктор Филдинг в достаточно колкой форме намекнул о необходимости учесть его служебное положение и вести себя более осмотрительно. Миссис Мэтьюс устало улыбнулась и с видом умудренного жизнью человека заверила, что Филдингу нечего опасаться.

– Я лично встретилась с одним из репортеров, – важно сообщила она. – И надеюсь, дала ему понять, какие непростые времена мы переживаем. Мы поговорили – Господь послал мне нужные слова, – и думаю, он все понял и устыдился.

– Послушай, мама, ведь ты не делала какого-либо рода заявлений? – явно нервничая, поинтересовался Гай.

– Милый мальчик, я же сказала, что ничего подобного не говорила.

Гай не стал развивать опасную тему, а доктор Филдинг, покидая Мэтьюсов, не преминул упрекнуть Стеллу, которая вышла его проводить:

– Послушай, Стелла, ты должна была помешать встрече матери с этим типом! Если тебе по душе подобного рода известность, то мне общественный резонанс ни к чему. Эта история и так доставляет кучу неприятностей.

– Надо понимать, главная неприятность заключается в том, что ты помолвлен со мной, – тихим твердым голосом произнесла Стелла.

– Что толку это обсуждать? – рассердился Филдинг. – Наши отношения не способствуют моему благополучию, но тут уж ничего не поделаешь.

– Почему же? – Стелла посмотрела в глаза жениху. – Еще не поздно все изменить.

– Милая моя девочка, только не думай, что я хочу отказаться от данного слова, – стал оправдываться Филдинг.

В этот момент в прихожей появился Гай, и объяснение пришлось прервать. Гай был расстроен не меньше доктора и предложил пари, что матушка наговорила репортеру уйму высокопарной ерунды, которая приведет к ужасным последствиям для всего семейства.

Опасения Гая в полной мере оправдались. На следующее утро вышел в свет очередной номер «Дейли репортер», на первой странице которого красовался жирный заголовок, фотография «Тополей» и самой миссис Мэтьюс, выходящей из зала судебных заседаний по окончании коронерского расследования. Спустившись к завтраку, Гай застал тетю и сестру за чтением вслух отрывков из четырех иллюстрированных газет. Возмущение обеих не знало границ.

– «Драма, разыгравшаяся в провинции! Сестра убитого отказывается говорить о загадочной смерти брата!» – с придыханием читала Стелла. – «Мы считаем, что лучше хранить молчание, – заявляет миссис Зои Мэтьюс, элегантная белокурая вдова, причастная к загадочному отравлению в Гринли-Хит, которое безуспешно пытается раскрыть Скотленд-Ярд». Маме понравится эта статья. Нет, Гай, ты только взгляни на мамино фото!

– Послушайте, послушайте! – взывала дрожащим голосом Харриет. – В жизни не слыхивала ничего подобного! «В траурном одеянии, – интересно, какое одеяние он ожидал увидеть! – очаровательная миссис Зои Мэтьюс, вдовствующая золовка Грегори Мэтьюса, которого загадочная смерть настигла в собственном доме в Гринли-Хит неделю назад, приняла меня вчера в своей залитой солнечным светом гостиной». Ха, ее гостиная! Не сомневаюсь, Зои сказала репортеру, что гостиная принадлежит ей одной. Что до солнечного света, так за весь день туда не пробивается ни один лучик, и всем это известно! «Во взгляде прелестной вдовы затаилась печаль и тревога». Ну, как вам это нравится?!

Побледневший от смятения чувств Гай поспешил к тетушке и, наклонившись, стал читать через ее плечо возмутительную статью:

– «Надо помнить, что, несмотря на все беды, жизнь продолжается… Невосполнимая утрата представляет для нас не меньшую загадку, чем для Скотленд-Ярда». Господи, мама не могла наговорить столько глупостей!

– Еще как могла и наговорила, – огрызнулась мисс Мэтьюс. – Ничего иного я от Зои и не ожидала. «Между деверем и мной установилось чувство глубокой привязанности и взаимопонимания!» Ой-ой-ой, будто бы! И ни слова о моих чувствах и переживаниях! «Спокойная и уравновешенная». Уравновешенная!!! Бесстыдная и наглая – вот точное определение! Ох, нет сил читать дальше!