Энн Перри - Грехи волка

У Эстер упало сердце, и она с трудом сдержалась, чтобы не выдать свои чувства или не расплакаться.

– Я уже разговаривал с мистером Рэтбоуном, – продолжал Аргайл.

Невероятным усилием его подзащитная справилась с собой и подняла на него спокойный взгляд.

– Он сообщил мне, что в вашу защиту намерена выступить мисс Найтингейл, – добавил Джеймс.

– О! – Сердце девушки забилось, и надежда внезапно вновь отозвалась в ее душе нелепой болью. Ей вдруг представилось возможным снова обрести все то, что было ей дорого и с потерей чего она уже смирилась, по крайней мере мысленно: людей, цвета, звуки, даже привычку думать о завтрашнем дне, строить планы на будущее. Она почувствовала, что дрожит, ее лежащие на столе руки затряслись, и, чтобы Аргайл ничего не заметил, ей пришлось сжать их с такой силой, что ногти вонзились в ладони. – Это хорошо…

– Это великолепно, – согласился юрист. – Но продемонстрировать достоинства вашей натуры будет недостаточно, если мы не сможем, кроме этого, показать, что кто-то другой имел и возможность, и причину убить миссис Фэррелайн. Однако при обсуждении этого вопроса с мистером Монком…

До чего нелепо, что при упоминании этого имени у сиделки стиснуло грудь и перехватило дыхание!

Словно ничего не заметив, Джеймс продолжал:

– …мы предположили, что мистер Кеннет Фэррелайн мог подделать счета фирмы, чтобы найти средства на содержание некоей особы, которую семейство, очевидно, сочло неприемлемой партией для него. Почему неприемлемой и насколько прочно он с ней связан – есть ли там ребенок или нет и чем она его удерживает, – нам еще предстоит узнать. Мне необходимо, чтобы мистер Монк немедленно все это выяснил. Если он столь искусен, как заверял меня мистер Рэтбоун, ему на это потребуется не больше двух дней. Хотя, должен признаться, я не понимаю, почему он не сделал этого до сих пор.

У Эстер подступил комок к горлу.

– Потому что, если вы не можете доказать, что он злоупотреблял средствами компании, тот факт, что он имеет любовницу, ничего не значит, – мрачно проговорила она. – Они есть у очень многих мужчин, особенно у молодых и благовоспитанных, не имеющих никаких иных пороков. По правде говоря, думаю, что это принято у большинства мужчин.

На лице Аргайла отразилось мимолетное удивление, а следом – явное одобрение ее прямоты и мужества, хотя он и не принадлежал к числу людей, чье одобрение легко заслужить.

– Вы правы, мисс Лэттерли, – согласился он с девушкой. – И доказать это предстоит мне. Требуется законное основание для проверки счетных книг компании, и чтобы найти его, я намерен вызвать Гектора Фэррелайна в качестве свидетеля. А сейчас нам с вами необходимо перебрать по порядку всех тех, кого мистер Гильфетер представит как свидетелей обвинения, и поговорить о том, каких показаний можно от них ожидать.

– Я готова.

Адвокат нахмурился:

– Мисс Лэттерли, вам приходилось бывать в уголовном суде? Вы держитесь так, словно неплохо знакомы с его процедурой. Ваше хладнокровие похвально, но сейчас не время вводить меня в заблуждение, даже из самолюбия.

Эстер слегка улыбнулась:

– Да, мистер Аргайл, я бывала там несколько раз, когда помогала мистеру Монку.

– Помогали мистеру Монку? – переспросил Джеймс. – Мне об этом не говорили!

– Не думаю, что это важно. – Сиделка скорчила легкую гримасу. – Вряд ли присяжные и публика сочтут это респектабельным, а тем более – смягчающим обстоятельством.

– Расскажите, – потребовал адвокат.

– Впервые я встретилась с мистером Монком, когда он расследовал убийство офицера крымской армии по имени Джослин Грей. Поскольку у мистера Грея были кое-какие финансовые проблемы с моим покойным отцом, я смогла оказать мистеру Монку некоторое содействие, – послушно начала объяснять Эстер, хотя голос ее немного дрожал. Даже странно, насколько дороги оказались для нее сейчас воспоминания о том времени. Их ссоры с Уильямом выглядели теперь случайными и едва ли не забавными эпизодами. Исчезли гнев и презрение, которые она испытывала к нему тогда.

– Продолжайте, – настойчиво попросил Аргайл. – Из ваших слов создается впечатление, что этот случай был не единственным.

– Так и есть. Мой опыт сиделки пригодился, когда мистер Монк расследовал обстоятельства, связанные со смертью дочери сэра Бэзила Мюидора, и понадобилось выяснить кое-что об этом человеке.

Джеймс вскинул брови:

– Чтобы помочь мистеру Монку? – В его голосе звучало откровенное изумление. – Не подозревал, что вы настолько ему преданы!

Краска бросилась в лицо Лэттерли.

– Дело не в преданности мистеру Монку! – резко возразила она. – Дело в стремлении к справедливости! Зато из преданности леди Калландре я выполнила ее поручение разобраться в ситуации, сложившейся в Королевском Общедоступном Госпитале, чтобы побольше узнать о смерти сестры Бэрримор. К тому же я была знакома с ней по Крыму и относилась к ней с большим уважением. А в расследовании смерти генерала Кэрлайена я принимала участие по просьбе его сестры, моей подруги. – Она говорила, глядя Аргайлу в глаза, словно призывала его оспорить справедливость ее слов.

Едва заметный румянец тронул его щеки, но в глазах пожилого адвоката играла улыбка:

– Понимаю. Значит, вы и в самом деле неплохо знакомы с порядком судебного расследования и с процедурой судопроизводства?

– Думаю, что да…

– Прекрасно. Простите, что вздумал поучать вас, мисс Лэттерли.

– Не за что, – любезно отозвалась девушка. – Давайте продолжим.

Весь следующий день с рассвета почти до полуночи Монк потратил на собирание сведений о Кеннете Фэррелайне и на составление записей о своих изысканиях для Джеймса Аргайла. В сущности, он считал эти поиски бессмысленными, но, коль скоро их от него потребовали, готов был их осуществить.

Для Рэтбоуна этот день оказался неудачным. Ему почти ничего не удалось сделать. Еще никогда он так не волновался за исход дела при полном бессилии повлиять на него. Снова и снова порывался он опять отправиться к Аргайлу и каждый раз, сознавая полную бесполезность подобного визита, с трудом воздерживался от него. Ситуация, когда он едва ли не бегал за другим адвокатом, причем в родной для того среде, уязвляла его гордость, и именно мысль о том, что Джеймс легко может заметить его переживания, в конечном счете остановила Оливера.

Он знал, что Калландра Дэвьет должна появиться в Эдинбурге к началу судебного процесса, открытие которого было назначено на следующее утро. Значит, ее прибытия следовало ожидать с сегодняшним поездом, если только она уже не приехала раньше его самого. К середине дня терпение адвоката иссякло, и, безо всякого аппетита поковыряв великолепный обед, он начал без толку мерить шагами комнату.