Патрик Квентин - Головоломка для дураков. Алый круг. Семеро с Голгофы (сборник)

Вся эта драма с исчезновением Дон и с пережитыми опасностями на время лишили меня возможности думать о чем-либо другом. Но как только я доставил дочери на подносе импровизированный обед, во мне вновь ожили инстинкты сыщика. Ведь все еще предстояло задать Барнсу тот имевший решающее значение вопрос, который столько значил в построенной мной версии.

Но вот теперь одной лишь беседы с Барнсом оказывалось мало. Буря, поглотившая старый погост, нарушила разработанный мной план разоблачения убийцы и привлечения его к ответу за содеянное. Когда я покидал женскую тюрьму, в моей схеме все выглядело четко продуманным. Теперь же обстоятельства складывались иначе. Настолько, что моя безукоризненная логика могла зайти в тупик без поддержки неопровержимыми доказательствами.

И если такое случится, инспектор Суини не посмотрит на меня в немом восхищении широко открытыми от изумления глазами, а рассмеется в лицо. А маньяк-убийца с мыса Талисман сможет мирно доживать свой век, выращивая розы в саду.

У меня появилось множество оснований для беспокойства. И простого выхода из положения пока не виделось. Но начинать, конечно же, следовало с Барнса. Я поспешно спустился вниз в поисках сержанта. В гостиной его не оказалось. Зато застал там повышенное оживление среди прочих. Супруги Фэншоу, Митчелл и Бак Валентайн собрались в комнате, беседуя между собой и облачаясь в плащи.

Я подошел к Митчеллу.

– Барнс еще здесь? Мне необходимо поговорить с ним.

– Его уже нет, – ответил Митчелл, влезая в рукава своего дождевика. – Он совсем недавно ушел. К нам прислали мальчишку-посыльного из городка. Буря смыла выступ погоста со всеми захоронениями. Гробы плавают в океане. Весь город мобилизуется на их спасение.

Обитатели Мыса Талисман, пытающиеся не дать пучине поглотить гробы со старого кладбища. Поистине, это было нечто неслыханное!

Митчелл справлялся с пуговицами плаща, а рядом уже нетерпеливо топтался в ожидании Бак.

– Мы с Баком отправляемся туда тоже, доктор Уэстлейк. Понимаете, речь идет о гробе моего отца. Он там среди прочих. Его унесло в море.

Бак бросил на меня многозначительный взгляд.

– Кое-кому следовало давно позаботиться о перезахоронении. Я говорил Митчеллу. А теперь придется вылавливать гроб старика среди волн.

Мимо нас прошли Фэншоу, оба одетые в новенькие непромокаемые куртки.

– И гроб моего отца тоже теперь где-то плавает, Уэстлейк, – бросил мне Вирджил. – Надо попытаться найти его.

Они вышли наружу под порывы ветра. Митчелл и Валентайн поторопились их догнать. Даже мистер Ашер спустился вниз в жутком черном плаще, застегнутом на все пуговицы до самого горла.

– Пойдемте, доктор Уэстлейк. Надо помочь. Все должны принять участие.

И до меня в моем растерянном состоянии только сейчас дошло, что подобная безумная охота на плавучие гробы и стала тем единственным шансом, который мне следовало не упустить. Ведь всего минуту назад я мысленно стонал, что моя версия раскрытия преступлений совершенно лишена доказательной базы!

Я понял, каким образом могут обнаружиться необходимые улики. Вполне могут…

В кресле лежал брошенный кем-то плащ. Втиснувшись в него, я бросился к двери. За мной через дюны вприпрыжку побежал Ашер.

Дождь к этому моменту почти прекратился, и ветер заметно утратил силу, превратившись в почти заурядный бриз. Прибой тоже выглядел уже не столь драматически грозным. Я впервые мог визуально оценить масштабы ущерба, нанесенного бурей. Основательно досталось от нее дюнам. Они превратились теперь в сплошную, совершенно ровную песчаную пустыню. Не осталось и следа от какой-либо растительности. Не виднелось ни веточки столь любимой мисс Хейвуд восковницы. А волны отныне накатывались на пляж примерно на сотню футов дальше прежней отметки самого высокого прилива.

Мыс Талисман уже никогда не станет прежним.

Я стремительно двигался вперед, пропуская мимо ушей лицемерные стенания Ашера, полностью погруженный в расчеты, принесет или не принесет мне нужные результаты новая попытка добыть доказательства.

Вскоре мы достигли того места, где совсем недавно находился выступ берега с церковью и окружавшим ее погостом. Разрушения, причиненные ураганом здесь, оказались даже более впечатляющими, чем я ожидал. Самого выступа больше не существовало – от него остались только холмики смешанного с грязью песка, а единственная, едва державшаяся стена служила напоминанием о высившейся раньше церкви.

Казалось, все население городка пришло посмотреть на драматическое представление – спасение гробов. В большинстве своем люди расположились вдоль низкой дюны, которая стала теперь самой крайней оконечностью пляжа. И они смотрели вниз, где в полосе прибоя более активные члены городской общины – рыбаки в непромокаемых комбинезонах и женщины из числа иммигранток в ярких цветастых платках поверх волос – копошились непосредственно в воде неподалеку от берега.

Картина в целом выглядела до странности нереальной. Волны накатывались и опадали, вздымая желтоватую грязную пену. Пляж был испещрен кучами вздыбленного песка и остатками растительности. Все здесь располагалось не там, где ранее находилось. К примеру, чахлая ель, которая стала прежде немым свидетелем ночных происшествий на погосте, перекатывалась на переломанных ветках под волнами прибоя, устремив к небу вырванные из земли корни.

И были на пляже спасенные гробы, выстроившиеся в черный ряд, окруженные жителями городка.

Остальные, которые только предстояло достать из моря, покачивались на волнах прибоя, добавляя увиденному зловещий гротеск.

В пестрой толпе я заметил Митчелла, Валентайна, обоих Фэншоу. Трудно было не увидеть и высоченную костлявую фигуру Барнса. Ашер, словно человек, оказавшийся в знакомой стихии, немедленно бросился в воду, чтобы присоединиться к охотникам за необычным уловом.

Я проложил себе путь мимо сгрудившихся в группы взволнованных жителей Мыса Талисман к тому месту, где уложили отнятые у моря гробы. Мой пульс сейчас вытворял несвойственные ему фокусы, то ускоряясь, то пропадая. Для меня столько было поставлено на карту и зависело от дальнейшего развития событий.

Жалкое подобие нового, временного кладбища, случайного пристанища для покойников уже окружили с благоговейным почитанием. Большинство собравшихся здесь и трепетавших от суеверного страха людей были выходцами из Португалии. Некоторые бродили между гробами, вглядываясь в таблички. Другие, уже нашедшие останки почивших родственников, пали на колени и истово молились.

Стараясь выглядеть одним из тех, кто разыскивает прах близкого, я продвигался вдоль ряда сильно поврежденных гробов. Большинство из них так долго пролежали в земле, что были почти забыты. В них не было ничего горестного или терзавшего душу. Они выглядели унылыми черными ящиками, не более того. Я вчитывался в фамилии, выгравированные на бронзовых или медных табличках, прикрепленных к крышкам. Всего их пока оказалось двенадцать. Ни одна из них ничего для меня не значила.