Патрик Квентин - Головоломка для дураков. Алый круг. Семеро с Голгофы (сборник)

При этом я вдруг подумал о том Голосе, который слышали мы. И понял, что он нам ни разу не солгал. Ведь он предупреждал и Геддеса. Объединил его с Лариби и Фогарти. А если кто-то хотел причинить ему вред, для этого открывалась превосходная возможность именно сейчас, когда в заведении властвовала неразбериха, когда кто угодно мог проникнуть куда угодно, а персонал оказался перегружен и откровенно растерян. Геддес же как раз спал в полном одиночестве.

Последние ярды коридора я преодолел уже бегом, распахнул дверь комнаты англичанина и включил свет. Мои глаза ничего не различали всего лишь секунду, а потом я увидел все даже слишком отчетливо.

Геддес по-прежнему лежал в постели, но уже не спал, как прежде. Недвижимо застыв на пороге, я словно снова услышал зловеще пророческие слова, услышанные им и повторенные мне на корте для сквоша.

«Фогарти стал лишь первой жертвой. На очереди вы, Лариби и Дулут».

Даже в состоянии глубокого шока я понимал, что Геддес был связан почти в точности, как Фогарти. Смирительная рубашка отсутствовала, но лежал он на животе с руками, каким-то образом зажатыми под тяжестью его тела. А вокруг шеи, натянутый внешне ужасающе туго, был обмотан хирургический бинт, причем другой его конец обвивал ноги. То есть его скрутили столь же жестоким, изуверским способом. А во рту, как и у Фогарти, вместе кляпа торчал скомканный носовой платок.

Несколько мгновений я мог лишь стоять, чувствуя, что всякая способность двигаться покинула меня. Но затем мне вдруг померещилось какое-то движение, легкое подергивание мышц шеи, постепенно закинувшейся назад под тяжестью ног. Глаза Геддеса выкатились и таращились в страхе. Но, слова Богу, это не были глаза мертвеца.

Моментально ко мне вернулось чувство реальности. Метнувшись к нему, я начал, как последний идиот, пытаться разорвать бинты. Но их прочность поразила меня. Мои дальнейшие попытки развязать узлы могли окончательно задушить Геддеса, но в итоге мне все же удалось освободить его от пут.

Он находился в совершенно невменяемом состоянии, не мог говорить, едва ли был способен пошевелиться. Я кое-как сумел уложить его на спину и начинал массировать наводившие ужас красные рубцы, успевшие образоваться вокруг шеи и запястий. И я еще долго сидел рядом, массируя его тело. Не знаю, много ли в том было толку, но я сам пребывал в полнейшей прострации и не мог придумать ничего лучше, даже не пытаясь найти кого-то себе в помощь. Повсюду установилась тишина – спокойствие места, навсегда покинутого последней живой душой.

Постепенно я ощутил пальцами, как тело Геддеса начало расслабляться. Затем он с огромным трудом сумел сесть и размял плечевые суставы. Его глаза снова ожили, и взгляд сразу упал на кипу валявшихся на полу бинтов.

Но при попытке заговорить слова не шли у него с языка. Я налил ему стакан воды, и это помогло. Он жадно выпил воду и прохрипел с кривой улыбкой на лице:

– Я всегда считал бинты средством оказания помощи людям. А оказалось, что они вполне годятся для пыток.

Мне и самому пришла в голову схожая мысль. Бинты неизменно представлялись мне чем-то тонким и непрочным, но, скрученные нужным образом, они становились крепкими, как стальные тросы.

Глядя на кипу, лежавшую на полу, я припомнил слова миссис Фогарти, сказанные в вечер танцев. Она вернула доктору Стивенсу предметы, найденные в сокровищнице мисс Пауэлл, и сказала тогда: «Вот некоторые вещи, пропавшие из вашего кабинета, доктор. Не хватает только еще пары бинтов и секундомера».

Что ж, теперь и бинты нашлись. Все еще плохо соображая, я стал размышлять, похитили ли их изначально для столь зловещего применения, как это было с секундомером и скальпелем? В таком случае все еще разгуливавший по лечебнице таинственный преступник уж точно нашел наилучшее применение способностям мисс Пауэлл.

По-прежнему передвигаясь с заметными усилиями, Геддес поднялся на ноги и доковылял до зеркала. Он принялся расческой приводить в порядок волосы, а я буквально засыпал его вопросами.

Разумеется, он ничего не помнил. Последним, что приходило на память, были кадры из фильма. Кажется, показывали еще бабуинов, сказал он. После этого – белое пятно, если не считать приснившегося ему кошмара, что его насмерть душит огромный питон. Именно после этого Геддес проснулся и обнаружил себя связанным и беспомощным. Таким же беспомощным, как обвитый кольцами питона в страшном сне.

– Должно быть, я очнулся всего за несколько минут до вашего появления, Дулут, – сказал он дрожащим голосом. – Вы спасли мне жизнь.

Мы кисло улыбнулись друг другу, почему-то оба смущенные. Но потом я понял, что он абсолютно прав. И мог только поражаться безжалостной эффективности методов, к которым прибегал злодей, затерявшийся среди нас. Лишь по чистой случайности благодаря исключительно везению я вовремя обнаружил Геддеса. Если бы беседа в кабинете Ленца продолжалась еще несколько минут, эта медленная и мучительная пытка стала бы смертельной во второй раз. И снова убийца располагал почти неограниченным временем, чтобы обеспечить себе алиби прямо под носом у находившихся в здании полицейских. Более того, как я внезапно совершенно ясно осознал, если бы англичанин не страдал каталепсией, делавшей его мышцы необычайно твердыми, он мог бы умереть еще до моего прихода.

– Мне, наверное, будет лучше позвать к вам мисс Браш или кого-то еще, кто сможет заняться вашими рубцами и синяками? – спросил я.

– Не надо. Я уже в порядке. – Геддес сел на кровать и стал разглядывать красные полосы на запястьях. – Мне хотелось бы сначала навести порядок в своих мыслях. Я понимаю, с какой целью тот дьявольский голос предупреждал меня, отчего им так захотелось разделаться со мной, но, черт возьми, почему меня просто не задушили сразу? Зачем устраивать такой странный и сложный трюк?

– Точно так же убили Фогарти. – У меня не было больше причин скрывать это.

– Неужели? – Англичанин уставился на меня с испуганным удивлением.

– Да. Но, ради всего святого, расскажите наконец, что вам стало известно, если вы сами подвергали опасности свою жизнь.

Взгляд Геддеса приобрел стальную твердость.

– Меня, вероятно, попытались убить, – медленно произнес он, – думая, что я знаю, кто расправился с Фогарти.

У меня мелькнул проблеск надежды.

– И вам действительно известно имя убийцы?

– Нет. В том-то и дело, что неизвестно, и как раз это бесит больше всего, – он даже выдавил из себя улыбку. – Я претерпел такие адские страдания совершенно зря. В субботу вечером после окончания танцев я захотел поговорить с Фогарти. Собирался попросить поменять время моих процедур с Билли Трентом. И пошел в кабинет физиотерапии наудачу: вдруг он там.