Патрик Квентин - Головоломка для дураков. Алый круг. Семеро с Голгофы (сборник)

Но я лишь пробурчал:

– Все просто прекрасно, мистер Митчелл.

Уложить Дон спать не составило труда. Она начала клевать носом, еще не допив третий стакан молока. Я немного посидел в ее комнате, наблюдая, как рыжевато-русая головка все глубже погружается в подушку, а дремотное бормотание про рыбу и Бобби Фэншоу переходит в равномерный детский сон.

Освобожденный от родительских обязанностей, я спустился по широкой лестнице, застеленной сильно вылинявшей ковровой дорожкой. Когда же я добрался до вестибюля, открылась дверь крошечного общего кабинета, и на пороге возникла женская фигура. Это была последняя из давних любительниц «Талисман-инн» и ее восьми нынешних обитателей – мисс Хейвуд.

Она единственная из всех постояльцев пользовалась душноватым кабинетом и вообще принадлежала к редкому типу людей, которым еще нужны кабинеты в маленьких сельских гостиницах. Высокая, грациозная, хотя и неопределенного возраста, мисс Хейвуд, несомненно, обладала той привлекательной внешностью, которая пережила свой расцвет в раннюю эпоху немого кино, а теперь уже давно вышла из моды. Свои нестриженные темно-русые волосы она собирала в «артистический» греческий узел у основания лебединой шеи. И одевалась в свободного покроя платья-блузоны, в каких ходят на чтения стихов в богемные кафе. Насколько я понял, мисс Хейвуд занималась живописью. У нее для каждого находилось доброе слово, хотя в целом она вела образ жизни замкнутой в себе интеллигентной леди.

Но даже в этой женщине присутствовали некие таинственные черты. Порой в глазах вспыхивал странный свет, который показывал, насколько обманчивым может быть ее пропитанный запахом лаванды, безыскусный, на первый взгляд, облик, а лицо по временам приобретало сходство с маской. И когда она улыбалась, как делала, например, сейчас, улыбка затрагивала только губы.

– Добрый вечер, доктор Уэстлейк. Как вижу, наша маленькая компания распалась сегодня раньше обычного.

И мисс Хейвуд промелькнула мимо меня облаком батика. Я вышел на террасу. Она совершенно опустела. Мэрион Фэншоу, очевидно, отправилась к своему талантливому, хотя и не слишком верному мужу, а мистер Ашер удалился с Ветхим Заветом к себе.

Можно лишь гадать, как проводили время на пляже Нелли Вуд и Бак Валентайн, если они вообще оставались вместе. Одновременный уход мог оказаться лишь вызывающей выходкой для остальных.

Я посмотрел в темноту пляжа сквозь окно террасы. Ничего не было видно, кроме клубящегося тумана, и не слышно, кроме хлюпающих звуков прилива. И снова образ китайского фонарика у только что разрытой могилы навязчиво всплыл в памяти, словно наваждение. Следовало ли мне сообщить об увиденном официальным властям? И если да, то кому именно?

От усталости я не мог раздумывать слишком долго. Выйдя из пустой террасы, отправился в свой номер, разделся, нырнул под одеяло, почти мгновенно заснув.

Прошло, видимо, совсем немного времени, когда меня разбудил громкий стук. Я стряхнул с себя сонливость. Теперь стало ясно, что стучали именно в мою дверь. Затем отчетливо раздался голос мистера Митчелла:

– Доктор Уэстлейк, доктор Уэстлейк, вы не спите?

Я хмуро усмехнулся и включил лампу на тумбочке рядом с кроватью. Митчелл, все еще полностью элегантно одетый, стремительно вошел.

– Ах, доктор Уэстлейк, прошу прощения, что потревожил, но вас просят к телефону внизу.

– К телефону?

Поскольку друзей в округе у меня не было, я с тревогой подумал, что звонок междугородный и хотят сообщить неприятные новости о моих оставленных на время пациентах.

– Да. Звонит доктор Гилкрайст. Говорит, дело весьма срочное, иначе я бы и не подумал вас будить.

– Гилкрайст? – воскликнул я.

Доктор Гарольд Гилкрайст был местным врачом, который делил свое время между небольшой практикой и посещением женской исправительной колонии в Халинге, расположенном в нескольких милях дальше вдоль побережья. Там он числился медицинским консультантом. Человек амбициозный и умный, застрявший в силу обстоятельств в крошечном городке, он воспринимал меня как символ большого, манящего внешнего мира. Я знал, что совсем недавно он вернулся в страшном разочаровании из Бостона, предприняв неудавшуюся попытку устроиться в крупную больницу. По-видимому, его все-таки приняли туда, и теперь он спешил сообщить о своем успехе.

Наскоро запахнувшись в халат, я последовал за Митчеллом в темный и пустой вестибюль. Телефон находился в отдельной кабинке у левой стены. Я зашел внутрь, плотно закрыв раздвижную дверь, чтобы пресечь любые попытки Митчелла подслушать наш разговор.

Трубка попросту свисала на проводе. Я взялся за нее.

– Уэстлейк, это вы? – прохрипел голос Гилкрайста, обычно звучавший приятно и добродушно. – Вам нужно немедленно приехать. Произошло нечто ужасное. Мне нужен взгляд коллеги, мнение еще одного врача.

– Послушайте, – начал я. – В конце-то концов, у меня отпуск. И я не намерен куда-то тащиться посреди ночи, чтобы осмотреть чужого пациента, если только…

– Пациента? Это не пациент, Уэстлейк. Здесь… Сумасшествие какое-то. Произошло убийство!

– Убийство? – бессмысленно, как попугай, повторил я.

– Да, убийство. Причем самое невероятное, жуткое преступление, с каким я когда-либо сталкивался. Вам нужно приехать сейчас же.

– Но…

– Я звоню вам с поста береговой охраны. А труп здесь рядом у подножия скалы, которая называется «Голова монаха». Знаете такую?

– Конечно.

«Голова монаха» была огромной, причудливой формы одинокой и величавой скалой, которая наподобие дьявольской скульптуры возвышалась на пляже примерно в полумиле от гостиницы.

– Со мной Барнс – сержант Барнс из городской полиции. Это он сначала позвонил мне. Я уже вернусь к трупу, когда вы доберетесь сюда. Только, умоляю, побыстрее, Уэстлейк!

– Но…

– И никому в гостинице пока ни слова о случившемся, – снова перебил меня Гилкрайст, прежде чем я смог хоть как-то отреагировать на сообщение. – Нам не нужно, чтобы кто-то вертелся под ногами. Будем держать все в секрете, сколько сможем.

– Хорошо, – ответил я. – Прибуду к вам скоро. Но скажите мне хотя бы, Гилкрайст, кто это? Кого убили?

Но ответа на столь важный для меня вопрос не дождался – услышал только щелчок, когда на другом конце провода положили трубку.

Уже окончательно проснувшийся, я выскочил из будки. Мистер Митчелл смотрел на меня выжидающе.

– Доктор Уэстлейк, искренне надеюсь, что ничего слишком серьезного не…

– Вы же знаете Гилкрайста, – прервал я его. – Всего лишь небольшая проблема.

Затем бегом устремился мимо управляющего вверх по лестнице в свой номер. Влез в старый шерстяной свитер и в плотные брюки, а сверху надел ветровку, все еще влажную после рыбалки.