Ричард Фримен - Поющие кости. Тайны д'Эрбле (сборник)

— Самый короткий путь — через луга, — подсказал Фокс. — Именно так побежали собаки.

Туда мы и отправились, возглавляемые Торндайком, который бережно нес футляр за ручку.

— Одного не понимаю: как Эллис угодил в эту историю, — недоумевал инспектор, шагая по лугу. — Они ведь с Праттом повздорили и избегали друг друга.

— А я понимаю, — отозвался Торндайк. — Вы сказали, что оба они служили в Портлендской тюрьме, причем в одно и то же время. Похоже, это убийство дело рук бывшего заключенного, которого узнал и шантажировал Пратт, возможно, вместе с Эллисом. Поэтому для нас так важны отпечатки пальцев. Если убийца сидел в тюрьме, его пальчики есть в Скотленд-Ярде. В ином случае нам от них мало проку.

— Это правда, сэр. Я так понимаю, вы желаете встретиться с Эллисом?

— Но прежде мне бы хотелось увидеть кошелек, о котором вы упомянули. Может быть, он дополнит картину.

Когда мы пришли в участок, инспектор отпер сейф и вынул оттуда сверток.

— Это вещи Эллиса. А вот его кошелек, — сказал он, протягивая Торндайку небольшой кошелек из свиной кожи.

Понюхав его изнутри, мой коллега протянул кошелек мне. Запах мускуса был достаточно отчетлив.

— Вероятно, все, что было в свертке, тоже попахивает мускусом, — предположил Торндайк, обнюхивая каждый предмет. — Однако пахнет только кошелек. Больше ни от чего такой запах не исходит. Возможно, меня подводит обоняние. А теперь я могу поговорить с Эллисом?

Взяв ключ, сержант пошел к камерам, откуда вскоре вернулся с узником — высоким плотным мужчиной, пребывающим в крайне подавленном состоянии.

— Не дрейфь, Эллис, — подбодрил его инспектор. — Доктор Торндайк приехал нам помочь, и он хочет задать тебе пару вопросов.

С надеждой взглянув на Торндайка, Эллис воскликнул:

— Да я ничего не знаю об этом деле, сэр, Богом вам клянусь!

— Ничуть не сомневаюсь, но мне бы хотелось кое-что от вас услышать. Начнем с кошелька: где вы его нашли?

— По пути в Торп, сэр. Он лежал как раз посередине дороги.

— Кто-нибудь еще там проходил? Вы кого-нибудь встретили по дороге?

— Да, сэр. За минуту до этого я встретил фермера. Не понимаю, как он мог не заметить этот кошелек.

— Вероятно, кошелька там просто не было. А изгородь там есть?

— Да, сэр, живая изгородь на невысоком валу.

— Ха! А теперь скажите, вы, случайно, не видели здесь кого-нибудь из ваших бывших подопечных? Проще говоря, какого-нибудь экс-заключенного, которому вы с Праттом чем-то насолили?

— Нет, сэр, клянусь. Но за Пратта не поручусь. У него редкая память на лица.

Торндайк на минуту задумался.

— А во время вашей службы были побеги?

— Только один раз. Сбежал заключенный по имени Доббс. Он прыгнул в море, когда был сильный туман, и считался утонувшим. Одежду его прибило к берегу, но тела так и не нашли. Потом о нем никто не слышал.

— Благодарю вас, Эллис. Вы не возражаете, если я возьму у вас отпечатки пальцев?

— О чем речь, сэр, — с готовностью согласился тот.

Потребовав штемпельную подушечку, Торндайк получил отпечатки пальцев подозреваемого и, сравнив их с теми, что были на футляре, не нашел между ними никакого сходства, после чего Эллис вернулся в камеру в чрезвычайно приподнятом настроении.

Сфотографировав отпечатки на футляре, мы отправились на станцию, забрав с собой негативы. Пока ждали поезд, Торндайк давал последние наставления инспектору.

— Учтите, что убийца мог вымыть руки, прежде чем показаться на публике. Осмотрите каждый пруд, канаву или ручей в окрестности: возможно, вы найдете там такие же следы, как и на аллее. А если найдете, исследуйте дно — возможно, он бросил нож в воду.

Фотографии, которые мы в тот же вечер доставили в Скотленд-Ярд, позволили опознать отпечатки: они принадлежали Фрэнсису Доббсу, бежавшему из тюрьмы. В Бейсфорд послали два его фото — в профиль и анфас — с подробным описанием примет. Спустя некоторое время личность подозреваемого была установлена — им оказался некий таинственный джентльмен, уже два года живший в Бейсфорде под именем Руфуса Пембе — ри. Однако найти его не удалось — ни в собственном уютном жилище, ни где-либо еще. Стало лишь известно, что на следующий день после убийства он обратил все свое движимое имущество в ценные бумаги на предъявителя, а затем бесследно исчез.

— Между нами говоря, он вполне заслуживает снисхождения, — заявил Торндайк, когда мы позже обсуждали раскрытое дело. — Это был явный шантаж, а убийство шантажиста, когда нет других способов защитить себя, вряд ли можно считать преступлением. Что касается Эллиса, то он в любом случае был бы оправдан, и Доббс-Пембери отлично об этом знал. Его бы судила выездная сессия суда присяжных, которая, как известно, собирается не чаще трех раз в год, а к этому времени все улики были бы утрачены. Надо отдать должное Доббсу — он весьма умен, решителен и находчив. И к тому же развеял миф о безошибочном чутье ищеек.

Существует мнение, что дети и животные обладают некими чудесными способностями, непостижимыми для разума взрослых и стоящими неизмеримо выше любых соображений, диктуемых здравым смыслом. Это суждение, объясняемое любовью к парадоксам и весьма популярное среди населения, в основном среди дам определенного круга, для миссис Томас Солли являлось непреложной истиной.

— Просто диву даешься, как они все понимают, эти малые дети и твари бессловесные, — рассуждала она. — А вот поди ж ты, все видят насквозь. Их не проведешь. Умеют отличить золото от грязи и сердца человеческие читают словно книжку. Чудеса, да и только. Видно, чутье у них такое.

Высказав этот бесценный перл философской мысли, она по локти погрузила руки в корыто с мыльной водой и с обожанием взглянула на своего постояльца, сидевшего у двери и державшего на колене толстого полуторагодовалого младенца.

На другом его колене примостилась красивая полосатая кошка.

Джеймс Браун, пожилой моряк, маленький и щуплый, имел вкрадчивые манеры, был учтив и слегка хитроват. Но, как все моряки, он любил детей и животных и умел располагать их к себе. Вот и сейчас, когда он сидел, перекатывая пустую трубку в беззубых деснах, младенец радостно улыбался и пускал слюни, а кошка, свернувшись пушистым клубком, мурлыкала и восторженно перебирала лапами, словно собиралась примерить новую пару перчаток.

— Должно, скучно вам будет на маяке, — предположила миссис Солли. — Трое мужчин и никого вокруг, даже поговорить не с кем. Господи, представляю, какой там кавардак, без женщин. Некому присмотреть и навести порядок. Да и делать весь день, поди, нечего. Темнеет ведь сейчас поздно. Ума не приложу, как вы там станете коротать время.