Найо Марш - Прелюдия к убийству. Смерть в баре (сборник)

Инспектор не мог сдержать смех.

– Дина! Дина! – повторял пастор.

– Да, я действительно очень сожалею. А теперь, мистер Аллейн, я скажу вам, что, по нашему с Генри мнению, мисс Прентис немного не в себе. Это общеизвестный феномен старых дев. Она пыталась подавить свою женскую природу с помощью религии. Ничего с этим, папа, не поделать. Это так. Но кузина Джернигэмов потерпела неудачу. Она становится все более подавленной, а когда видит двух молодых здоровых людей, любящих друг друга, то просто приходит в ярость.

– Это я потерпел неудачу, – сокрушался священник, беспомощно глядя на свою дочь.

– Нет, не ты. Ты ангел, но старомодный.

– Мне было бы интересно узнать, – поинтересовался Аллейн, – а как ангелы долетают до наших дней?

Дина улыбнулась.

– Если бы вы слышали мисс Прентис! – произнесла она. – Она наговорила нам кучу самых ужасных вещей. Она предположила… о, это было за гранью. Все, что эта женщина нам говорила, было насквозь пропитано ядом.

– Никто из вас не пытался ее остановить? – спросил Аллейн.

– Пытались, – ответила Дина, – но напрасно. Высказав все, она плюнула и пошла вверх по дороге, а мы отправились по домам.

– А что мистер Джернигэм?

– Мне кажется, он пошел на Клаудифолд.

– По крутой тропинке? Он не пошел вместе с вами? – удивился инспектор.

– Нет, – ответила Дина. – Не пошел. А что в этом особенного?

– Никак не могу понять, – сокрушался пастор, – как эта история связана с трагедией?

– Обещаю вам, – успокоил его Аллейн, – что никакая информация, не имеющая отношения к делу, не будет обнародована. Мы не заинтересованы ни в чем, что не имеет отношения к самому происшествию.

– Что ж, это с делом никак не связано, – заявила Дина. – Для меня и Генри это не имеет никакого значения.

– Что ж, – мягко произнес Аллейн, – давайте беспристрастно все проанализируем. Чем вы оба занимались в субботу после полудня? Это было вчера.

– Мы оба были дома. Папа пошел спать, а я повторяла свою роль.

– Во сколько вы вчера вечером приехали в ратушу?

– Мы вышли из дома в шесть часов тридцать минут, – ответил мистер Коупленд. – И пошли по дорожке через наш сад и рощу.

– Там кто-нибудь был?

– Да. Глэдис Райт была там, правда ведь, Дина? Она одна из лучших наших помощниц – и отвечала за программки. Она стояла в вестибюле ратуши. Думаю, остальные девушки либо уже были там, либо приехали сразу же следом за нами.

– Вы сможете точно рассказать мне обо всем, чем занимались до момента трагедии?

– Конечно, смогу, – отозвался пастор. – Я убедился в том, что и копия пьесы, и велосипедный звонок, в который мне нужно было звонить, на своих местах. Затем я сел в кресло на сцене. Мне не хотелось мешать подготовке остальных, и нужно было следить, чтобы никто из зрителей не вошел за кулисы. Я был там, пока Дина не позвала меня, чтобы поговорить с мисс Прентис.

– Вы предполагали, что она не сможет играть?

– На самом деле нет. Наоборот, кузина мистера Джернигэма заверяла меня, что ее палец совсем не болит. Это было вскоре после ее прихода.

– Сложно ли вам было убедить ее не играть?

– Да, это оказалось непросто. Она была настроена решительно, но палец был в очень плохом состоянии. С такой рукой играть невозможно. Я сказал ей, что буду очень расстроен, если выступление все-таки состоится.

– За исключением описанной ситуации, вы ни разу не покидали сцену?

– До этого я подходил к телефонному аппарату, когда они пытались дозвониться в дом миссис Росс. Это было в половине восьмого вечера. Телефон в ратуше соединен с домашним. Наша горничная Мэри глуховата, и может пройти много времени, прежде чем она возьмет трубку.

– Мы все были не в себе, – сказала Дина. – Эсквайр, папа и я – мы все стояли у телефона и слушали указания мисс Кампанулы. Бедняжка. На эсквайре не было брюк, только розовые шерстяные кальсоны. Когда мисс Прентис проходила мимо и увидела его наряд, она закудахтала как курица и убежала. Но больше это никого не смущало, даже мисс Кампанулу. Мы все были очень взволнованы из-за опоздания других актеров. Папа уже намеревался идти домой, чтобы позвонить оттуда, когда мы наконец-то дозвонились до Мэри.

– Затем я вернулся на сцену, – пояснил пастор.

– Мне не удастся точно рассказать вам обо всех моих передвижениях, – сказала Дина. – Я была везде.

Она пристально посмотрела в окно:

– Вот и Генри идет.

– Почему бы вам не встретить его? – предложил Аллейн. – Расскажите ему, как я вас запугал.

– Вы меня не пугаете и не мучаете, но я все-таки встречу его, – ответила Дина.

Она открыла окно, перешагнула через низкий подоконник и вышла в сад.

– Она действительно хорошая девушка, – грустно проговорил пастор.

– Не сомневаюсь в этом, – поддержал его инспектор. – Мистер Коупленд, вы понимаете, в каком странном положении мы сейчас находимся? Если пуля предназначалась для мисс Прентис, то нам необходимо проследить за ее передвижениями. И если бы мы могли, то и за мыслями в течение последних дней. У нас необычная ситуация, так как есть живая жертва при совершенном убийстве. Вероятно, убийца может предпринять вторую попытку.

– Не может быть! Это ужасно!

– По словам вашей дочери, вам многое известно об этих двух женщинах, то есть и о фактической, и о вероятной жертве. Пожалуйста, расскажите мне хоть что-нибудь, способное пролить свет на этот запутанный клубок.

Пастор сложил руки и посмотрел на огонь.

– Не представляю, – сказал он инспектору, – чем бы я мог вам помочь. Ведь ни при каких условиях тайна исповеди не может быть нарушена. Тем не менее уверяю вас, что у меня нет ключа к разгадке.

– Я уважаю вашу позицию, – произнес Аллейн.

– Очень рад. Многие люди воспринимают таинство исповеди в англо-католической церкви как любительскую подмену римского ритуала. Но это мнение ошибочно.

Подумав немного, пастор добавил:

– Вы говорите, что убийца может снова нанести удар. Я не верю в то, что это возможно. Более того, я уверен, что этого не произойдет.

– Почему? – спросил удивленный Аллейн.

– Потому что я уверен в том, что убийца мертв, – ответил пастор.

Аллейн развернулся на стуле и некоторое время молча смотрел на пастора. Наконец он спросил:

– Вы считаете, что она сама это сделала?

– Я в этом уверен.

– С нетерпением жду вашего рассказа.

– Полагаю, я обязан высказать свое мнение. Мистер Аллейн, я, к сожалению, не очень волевой человек. Всю жизнь стараюсь избегать неприятностей. Но я всеми силами пытаюсь победить свою слабость. Я колебался там, где нужно было настаивать. Медлил и выжидал, когда нужны были оперативные действия. Из-за этих очевидных грехов бездействия я считаю себя частично ответственным за это чудовищное преступление.