Найо Марш - Прелюдия к убийству. Смерть в баре (сборник)

– Селия! Не по телефону!

– Меня не волнует то, что может случиться со мной. Ты бросил меня в беде. Все остальное не важно.

– Что ты имеешь в виду? Это неправда.

– Отлично. Прощай, Билли.

– Подожди! Тебе велели быть в ратуше сегодня вечером?

– Да. А тебе?

– Тоже. – Темплетт провел рукой по глазам и спешно проговорил: – Если хочешь, могу подвезти тебя туда.

– У меня есть своя машина. Не стоит беспокоиться.

– Я заеду за тобой в девять часов.

– И высадишь меня через пару минут?

– Это не совсем справедливо. О чем, по-твоему, я подумал, когда…

– Ты, очевидно, не веришь мне. Это все.

– Боже мой! – с досадой проговорил доктор. Но холодный голос его прервал:

– Хорошо! В девять. Почему он хочет всех нас собрать в ратуше, как ты думаешь? Он собирается кого-то арестовать?

– Не знаю. А ты как думаешь?

– Не представляю.

Часы пробили девять, когда полицейская машина подъехала к ратуше. Аллейн и Фокс вышли в сопровождении сержанта Эллисона и двух мужчин в форме защитного цвета. В тот же самый момент Найджел подъезжал к месту назначения на своем автомобиле в компании сержанта Ропера. Они все вошли через заднюю дверь. Старший инспектор включил свет на сцене и в комнате отдыха.

– Итак, положение дел таково, – приступил Аллейн к делу, – два ряда ступенек отделяют комнату отдыха от сцены. Мы опустим занавес, Фокс, вы можете остаться на сцене. Вы тоже, Басгейт, оставайтесь на сцене, и чтобы вас не было слышно. Вы знаете, когда спускаться и что делать?

– Да, – нервно ответил Найджел.

– Эллисон, вы лучше идите ко входной двери, а остальные смогут расположиться в гримерных. Они пройдут через комнаты отдыха и не заметят вас. Ропер, вы идете на улицу, чтобы направлять всех к задней двери. Затем войдете сами. Но тихо, если не хотите, чтобы я оторвал вам голову. Остальные могут оставаться в гримуборных, пока труппа не соберется целиком. Когда все будут здесь, я закрою двери на сцену. Пианино на том же месте, Фокс? А ширма? Хорошо. Опускайте занавес.

Занавес опустился в три шумных толчка, подняв облако пыли.

Декорации Дины, хоть и заштопанные, были выполнены с большой изобретательностью и выглядели как настоящие. На общем фоне явно выделялись стулья и другие вещи миссис Росс. Лампы освещали ситец и фарфор. Ярко освещенная сцена как будто пребывала в состоянии ожидания. На круглом столе Аллейн положил анонимное письмо, прелюдию до-диез минор, «Венецианскую сюиту», кусочки резины в коробке, лук, мыльницу и чайник. Затем он накрыл эту необычную коллекцию тканью.

Фокс и Эллисон принесли еще стулья из гримерных и поставили на сцену одну из парафиновых ламп.

– Восемь стульев, – посчитал Аллейн. – Все верно. Мы готовы? Думаю, да.

– Что-нибудь еще, сэр?

– Ничего. Помните о своей задаче. Оставьте свет в комнате отдыха. Кажется, он уже идет. Уходите.

Фокс пошел в уголок суфлера. Найджел вышел через противоположную дверь и сел в тени авансцены так, чтобы его не было видно.

Эллисон спустился вниз в зрительный зал, двое мужчин в одежде защитного цвета исчезли в гримерных, а Ропер, тяжело дыша, отправился к задней двери.

– Шоковая тактика, – проговорил Аллейн. – Черт, как же я ненавижу все это. Выглядит как самый настоящий эксгибиционизм со стороны полиции. Но другого выхода нет.

– Я не слышу машину, – прошептал Найджел.

– Она едет.

Все вслушивались. Ветер завывал, и дождь стучал в ставни.

– Я не смогу больше думать об этом месте, – признался журналист, – не вспомнив этого шума.

– Погода сегодня хуже, чем обычно, – заворчал Фокс.

– Внимание, – сказал Найджел.

И все услышали, как машина остановилась на дороге. Хлопнула дверь. Было слышно, как гравий заскрипел под чьими-то ногами. Донесся голос Ропера. Открылась задняя дверь. Сержант, неожиданно превратившийся в мажордома, громко объявил:

– Мистер Джернигэм-старший, сэр.

И вошел эсквайр.

– Итак, вы понимаете, – произнес Аллейн, – что моей целью было выяснить, не являлся ли шантаж главной целью ее визита.

Лицо эсквайра вдруг зарделось.

– Не могу поверить.

– Принимая во внимание сведения, имеющиеся у полиции…

Джернигэм-старший сделал неуклюжий жест правой рукой, стоя в центре сцены, под беспощадным светом. Казалось, он напуган, но настроен очень решительно. Аллейн взглянул на него и продолжил:

– Видите ли, мне кажется, вы знаете, что она хотела вам рассказать.

У Джернигэма отвисла челюсть.

– Я не верю вам, – проговорил он хриплым голосом.

– Тогда позвольте мне сказать, в чем, по моему мнению, заключалась ее власть над вами.

Голос Аллейна звучал тихо и бесстрастно. Джернигэм слушал, разглядывая пол. Затем он посмотрел на инспектора так, будто хотел перебить, но, вдруг передумав, принялся грызть ногти.

– Я даю вам возможность, – добавил Аллейн, – если вы теперь захотите мне рассказать…

– Нечего мне вам рассказывать. Это неправда.

– Миссис Росс не приходила к вам сегодня днем по поводу этой истории? Она ни о чем с вами не договорилась?

– Я не могу обсуждать этот вопрос.

– Даже, – спросил Аллейн, – учитывая те сведения, что имеются у полиции?

– Я ни с чем не соглашусь.

– Очень хорошо. Я боялся, что вы будете настаивать.

– В моем положении…

– Именно из-за вашей ситуации я предоставил вам эту возможность. Больше я ничего не могу для вас сделать.

– Никак не могу понять, зачем вам нужно это общее собрание.

– Шоковая терапия, сэр, – ответил Аллейн.

– Я… я не одобряю.

– Если вы хотите, сэр, могу представить вам свой отчет, а вы подадите формальную жалобу в Скотленд-Ярд.

– Нет.

– Это ничего не изменит, – заметил инспектор, – думаю, остальные уже прибыли. Это ваше последнее слово?

– Мне больше нечего добавить.

– Очень хорошо, сэр.

Ропер постучал в одну из комнат отдыха.

– Да! – отозвался Аллейн.

– Они здесь, сэр. Все собрались.

– Хорошо, Ропер. Пусть войдут.

Мисс Прентис вошла первой, за ней последовала Дина, затем пастор и Генри. Аллейн попросил мисс Прентис сесть на самый удобный стул, который он поставил около суфлерской будки. Она смутилась, но старший инспектор был столь вежлив, что Элеонор оказалась там прежде, чем успела это осознать. Она сразу же посмотрела на пастора, который сел справа от нее. Дина расположилась справа от своего отца, а Генри – рядом с ней. Эсквайр украдкой посмотрел на Аллейна.

– Присаживайтесь, пожалуйста, сэр, – предложил ему детектив.

– Что? Да-да! – судорожно произнес эсквайр и сел рядом с Генри.

Вошла миссис Росс, одетая в черное с серебром. Странная, экзотическая фигура в этой обстановке. Она поприветствовала всех: