Агата Кристи - Каникулы в Лимстоке. Объявлено убийство. Зернышки в кармане

Опередив других пассажиров, Ланс и Пэт вышли за служащим из самолета. Проходя мимо пары в последнем ряду, они услышали, как муж шепнул жене:

— Небось известные контрабандисты. Застукали на горяченьком.

— Уму непостижимо! — воскликнул Ланс. — Просто уму непостижимо. — Через стол он смотрел на инспектора Нила.

Инспектор Нил сочувственно кивнул головой.

— Токсин… тисовые ягоды… все это отдает какой-то мелодрамой. Для вас, инспектор, в этой истории ничего необыкновенного, наверное, нет. Так, обыденщина. Но для нашей семьи отравление — это какая-то дикость.

— То есть вам и в голову не приходит, — спросил инспектор Нил, — кто мог отравить вашего отца?

— Боже правый, нет. Наверное, недоброжелателей в деловых сферах у него хватало, многие с удовольствием пустили бы его по миру, разорили подчистую и тому подобное. Но отравить? Впрочем, что я знаю? Я много лет провел за границей, о домашних делах у меня смутное представление.

— Именно об этом я и хотел спросить вас, мистер Фортескью. Ваш брат дал мне понять, что вы с отцом многие годы не общались. Расскажите, если не возражаете, почему вы решили вернуться домой.

— Пожалуйста, инспектор. Я получил письмо от отца, это было… да, полгода назад. Вскоре после того, как я женился. В письме он намекал, что не худо бы забыть старые обиды. Предложил мне вернуться домой и работать в фирме. Но выражался при этом как-то туманно, и я не был уверен, что готов согласиться. Одним словом, я приехал в Англию в августе… да, в августе, три месяца назад. Мы встретились у него дома, в «Тисовой хижине», и он сделал мне, надо признаться, довольно соблазнительное предложение. Я ответил, что хочу подумать и посоветоваться с женой. К этому он отнесся с пониманием. Я вернулся в Восточную Африку и все обговорил с Пэт. Одним словом, отцовское предложение я решил принять. Надо было сворачивать дела в Африке, но я пошел и на это — обещал отцу, что все сделаю к концу прошлого месяца. И пришлю ему телеграмму с датой моего точного приезда в Англию.

Инспектор Нил кашлянул.

— Мне показалось, что вашего брата ваш приезд застал врасплох.

Ланс неожиданно ухмыльнулся. В его красивых глазах запрыгали чертенята.

— Боюсь, для старины Перси мой приезд как снег на голову, — сказал он. — Когда я заявился в Англию три месяца назад, он проводил отпуск в Норвегии. Подозреваю, старик специально подгадал время, решил встретиться со мной за спиной Перси. Больше того, я очень даже склонен думать, что отец сделал мне предложение после того, как в пух и прах разругался с беднягой Перси… он предпочитает, чтобы его называли Валь. Так вот, Валь, как я понимаю, пытался стариком командовать. А старик этого терпеть не может. Что именно они там не поделили, не знаю, но старик метал громы и молнии. И, видимо, ему пришло в голову, что, вызвав меня, он вставит бедняге Валю хороший фитиль. Кстати, он никогда не жаловал жену Перси, а мой брак пришелся ему по душе — он ведь большой сноб. Такая шутка вполне в его духе — притащить меня домой и поставить Перси перед свершившимся фактом.

— Сколько времени вы провели в тот раз в «Тисовой хижине»?

— Час-два, не больше. Остаться на ночь он мне не предложил. Думаю, эта встреча и мыслилась как тайный сговор за спиной Перси. И слуги, как я понимаю, не должны были болтать языками. Сошлись мы на том, что я подумаю, поговорю с Пэт, а потом напишу ему о своем решении, что я и сделал. Написал, когда примерно приеду, а вчера из Парижа дал телеграмму.

Инспектор Нил кивнул.

— Эта телеграмма удивила вашего брата до крайности.

— Могу себе представить. Но Перси, как всегда, остается в выигрыше. Я приехал слишком поздно.

— Да, — задумчиво произнес инспектор, — вы приехали слишком поздно. А в ваш прошлый приезд, в августе, — деловито продолжил он, — с кем-то из членов семьи вы встречались? Кроме отца?

— За чаем была моя мачеха.

— Раньше вы были знакомы?

— Нет. — Он неожиданно ухмыльнулся. — Старик всегда умел выбирать отменный товар. Она ведь как минимум на тридцать лет моложе его.

— Извините, что спрашиваю, но вас не покоробило от этого отцовского брака, вас или Персиваля?

Лицо Ланса отразило удивление.

— Вовсе нет, да и Перси, я думаю, тоже. В конце концов, наша матушка умерла, когда нам было… десять и двенадцать лет. Скорее надо удивляться тому, что он не женился гораздо раньше.

— Но жениться на женщине много моложе тебя — это довольно рискованно, — заметил инспектор Нил.

— Это вам сказал мой дорогой брат? Очень на него похоже. Туманные и грязные намеки — его стихия. Что, расклад именно таков, инспектор? Вы подозреваете мою мачеху в том, что она отравила моего отца?

На лице инспектора Нила не дрогнул ни один мускул.

— Говорить что-то определенное пока рано, мистер Фортескью, — дружелюбно сказал он. — Можно узнать, каковы ваши планы?

— Планы? — Ланс задумался. — Планы, по всей видимости, придется менять. Где сейчас моя семья? Все в «Тисовой хижине»?

— Да.

— Пожалуй, прямо туда и поеду. — Он повернулся к жене: — Пэт, ты лучше отправляйся в гостиницу.

— Нет, нет, Ланс, — запротестовала она, — я поеду с тобой.

— Не стоит, дорогая.

— Я так хочу.

— Лучше не надо, уверяю тебя. Поезжай в… господи, я так давно не останавливался в Лондоне… в «Варнс». В отеле «Варнс» когда-то было очень уютно и тихо. Надеюсь, там и сейчас так?

— Да, конечно, мистер Фортескью.

— Вот и хорошо. Пэт, я поселю тебя туда, если найдут свободный номер, а сам поеду в «Тисовую хижину».

— Но почему ты не хочешь взять меня с собой, Ланс?

Лицо Ланса неожиданно посуровело.

— Откровенно говоря, Пэт, я не уверен, что меня там ждет теплый прием. Меня ведь приглашал отец, а он умер. Кто там теперь хозяин, я не знаю. То ли Перси, то ли Адель. Короче, прежде чем везти туда тебя, хотелось бы посмотреть, как встретят меня самого. К тому же…

— Что «к тому же»?

— Я не хочу поселять тебя под одной крышей с отравителем.

— Что за ерунда!

— Когда речь идет о тебе, Пэт, — решительно возразил Ланс, — я не желаю рисковать.

Мистер Дюбуа был раздражен. Он гневно разорвал письмо Адель Фортескью на кусочки и выбросил в корзину для мусора. Потом, вспомнив об осторожности, выудил обрывки из корзины, чиркнул спичкой… и они превратились в пепел. Он пробормотал себе под нос:

— Что за идиотки эти женщины! Где здравый смысл, благоразумие, в конце концов…

Впрочем, мрачно подумал мистер Дюбуа, когда это женщины могли похвастаться благоразумием? Чего нет, того нет, этим их недостатком он сам не раз пользовался, но сейчас… как неблагоразумно! Сам он принял все меры предосторожности. Если миссис Фортескью позвонит, ей скажут, что его нет. Собственно, Адель Фортескью звонила уже трижды, а теперь еще и написала. Кстати говоря, письмо — это еще хуже. Чуть подумав, он подошел к телефону.