Майкл Иннес - Смерть в апартаментах ректора

– Слотуайнер, – начал он, – мы вынуждены рассматривать вас как подозреваемого.

– Вы должны рассматривать все версии, сэр.

– Стало очевидно, что выстрел, слышанный мистером Титлоу и вами, был отвлекающим.

– Да, сэр. Я никогда не исключал эту возможность.

– В самом деле? В таком случае вы, возможно, представляете себе причину, по которой он был произведен?

– Я представляю себе более чем одну причину, сэр. Но одна из них обеспечит алиби мистеру Титлоу или мне, если исходить из виновности одного из нас. Полагаю, все дело сведется к поминутному выяснению обстоятельств.

Слотуайнер, если не обращать внимания на в высокой степени книжный стиль его речей, довольно достойно «отбивал подачи». Эплби решил действовать напрямую.

– Если ректор не был убит выстрелом, который слышали вы с мистером Титлоу, его, очевидно, убили не в кабинете, а в Садовом сквере, где шум машин мог заглушить звук выстрела. Исходя из этого, мне нужно просчитать временные интервалы. Вы можете сообщить что-то в свою пользу?

Слотуайнер задумался.

– Я понимаю, о чем вы, сэр. И считаю, что у меня есть, по крайней мере, частичное алиби. Позволю себе предположить, что для того, чтобы проследовать с ректором из кабинета в сквер, а затем вернуться с… с телом и костями, потребовалось бы семь-восемь минут, не так ли?

Эплби согласился. На самом деле он знал, что на это требовалось гораздо больше времени с учетом возвращения к профессорским апартаментам с креслом для мытья.

– Знаете, сэр, мне кажется, что я недолго находился в одиночестве в период с половины одиннадцатого. Миссис Хагг, кухарка, как выяснилось, занималась на кухне разгадыванием кроссворда. И она несколько раз поднималась ко мне в кладовку, чтобы посоветоваться. Хищник на букву «П» из четырех букв и все такое, сэр. Полагаю, вам следует ее подробно расспросить. Касательно периода до половины одиннадцатого (предположительно ректора уже не было в живых в то время, когда я обычно приносил ему напитки), боюсь, я ничего не могу сказать в свое оправдание.

– Не волнуйтесь, – тихо произнес Эплби. Он начинал верить в то, что Слотуайнер говорит правду. – Не беспокойтесь. Мне известно, что около половины одиннадцатого ректор был жив: он звонил по телефону. Вы ничего такого не слышали?

Слотуайнер немного расслабился.

– У меня, если можно так выразиться, сэр, от сердца отлегло. Однако мне ничего не известно о телефонном звонке: у ректора имелся параллельный аппарат, и он мог позвонить так, что я об этом понятия не имел. Ректор всегда говорил по телефону очень тихо, и из своей кладовки в конце коридора я бы не услышал ни звука. Когда я там работаю, я часто не обращаю внимания на разговоры в этой комнате. Однако я должен рассказать вам о том, что я действительно слышал. Я вспомнил об этом после нашего предыдущего разговора. По-моему, я слышал стук костей.

– Стук костей?

– Да, сэр. Незадолго до прихода мистера Титлоу я вышел из кладовки в коридор. И помню, что из кабинета раздавался какой-то странный шум. Было непохоже, чтобы ректор перемещал книги или двигал стулья, и я не смог определить, что это за звуки. Вы позволите, сэр?

После утвердительного кивка Эплби величавый и чопорный Слотуайнер словно преобразился. В мгновение ока он пересек комнату и собрал большую часть разбросанных костей. Завернув их в газету, он протянул сверток Эплби.

– А теперь, сэр, не откажите в любезности…

С этими словами Слотуайнер выбежал из комнаты, закрыв дверь. Эплби объял какой-то задорный интерес. Он дождался приглушенного крика и, развернув газету, вывалил кости на пол. Они упали с удивительно громким грохотом. В этот момент в кабинет вернулся Слотуайнер, явно возбужденный.

– Именно так, сэр, все и было! – воскликнул он.

Эплби задал главный вопрос:

– Вы можете сказать, когда именно это произошло?

– С большой долей уверенности, сэр, в пределах пяти минут. Это произошло между десятью сорока пятью и десятью пятьюдесятью.

Эплби на мгновение попытался представить себе следовавшие из этого выводы, насколько это было возможно, после чего вернулся к допросу Слотуайнера. Однако тот больше ничего не слышал и не мог пролить свет на события того трагического вечера. Когда Эплби перешел к более общим вопросам касательно отношений Амплби с другими членами Ученого совета, Слотуайнер отвечал очень сдержанно. Тема была весьма деликатной, однако в подобных делах Эплби никогда не позволял себе роскоши потворствовать этикету и тонким чувствам. И вскоре его настойчивость была вознаграждена. Слотуайнер, признав, что имел довольно точное представление о дрязгах, в последние годы раздиравших колледж Святого Антония, в конце концов поведал о сцене, свидетелем которой он стал совсем недавно. Амплби проводил у себя в кабинете нечто вроде совещания с Титлоу и Поуноллом. Слотуайнер не мог положительно утверждать, изобиловало ли оно какими-либо резкими и нелицеприятными выражениями. Однако во время встречи его вызвал ректор, который всегда старался играть роль радушного хозяина, и попросил принести чай. Атмосфера в кабинете показалась ему напряженной, хотя (и наверняка недаром) в его присутствии не было сказано почти ничего. Но когда чуть позже он открыл дверь, чтобы принести еще гренок с маслом, то услышал, что Поунолл говорил с таким необычным жаром, что дворецкий замер в дверях. Он слышал, как Поунолл сделал весьма примечательное заявление: «Господин ректор, вы должны радоваться, что для совершения убийства нужны два лица, ибо вы являетесь главной жертвой!» После этого Слотуайнер ретировался в кладовку вместе с гренками.

Эплби стало интересно, съел ли он их.

Второе и последнее утро Эплби в колледже Святого Антония началось, как и днем раньше, с визита инспектора Додда. Воры и взломщики сидели по камерам, схваченные на рассвете в мастерски устроенной засаде. Вследствие этого Додд находился в некоем радостном и несколько возбужденном состоянии. Он выказал участие и озабоченность касательно безопасности Эплби, осмотрел комнату на предмет исчезновения его вещей, а затем, сменив тему, поинтересовался академическими успехами инспектора: как ему нравились лекции и когда он получит диплом. Наконец, вдоволь пошутив, Додд спросил: «Кто убил доктора Амплби?»

Эплби осторожно ответил:

– Возможно, что и Рэнсом.

– Рэнсом?!

– Да-да. Рэнсом довольно долго слонялся вокруг нас с фальшивыми бакенбардами на лице. Именно он треснул меня по затылку той ночью.

– Вот! – с чувством воскликнул Додд. – Что я говорил об их заявлении, что он в Азии? Вся эта ученая братия одним миром мазана!

– С другой стороны, это мог быть Титлоу, очень даже мог.