Эрл Гарднер - Спальни имеют окна

– Здесь, у меня в сумке.

– Давайте посмотрим.

Селлерс подогнал машину к бордюру. Айрин Фултон открыла сумку и протянула ему кошелек. Он задумчиво на него посмотрел и сказал:

– Это еще ничего не доказывает.

– Но и вы мне ничего не доказали, – огрызнулась она. – Разве мне мало своих неприятностей? А вы мне еще добавляете!

– Да, вы правы, – сказал Селлерс и включил скорость. Всю дорогу до Сан-Роублз он молчал. То и дело хмурился, ни разу не включил сирену и ехал так медленно, что мешал движению. Я даже побаивался, что дорожная служба может нас оштрафовать.

Миссис Фултон тоже молчала. Она была сурова и бледна и смотрела прямо перед собой напряженным взглядом. Она думала о страховке. И это были невеселые мысли.

Когда мы добрались до ее дома, Селлерс сказал:

– Мне нужно осмотреть ваш дом. Покажите мне, где у вас телефон и где детская спальня.

Они ушли, а я закурил сигарету. Селлерса не было минут десять. Когда он вышел, во рту у него торчал измочаленный огрызок сигареты.

Он сел за руль, хлопнул дверцей и, повернувшись ко мне, сказал:

– Черт тебя побери, Лэм! У меня бывают моменты, когда мне хочется врезать тебе как следует!

Я посмотрел на него с невинным видом.

– Но почему? – спросил я.

– Черт меня побери, если я знаю почему, – сказал он сердито, – и это меня чертовски раздражает.

Селлерс включил сирену, когда мы были на полпути к городу, и стал набирать скорость.

– Ты можешь меня подбросить в контору? – попросил я.

– Я еще не закончил с тобой.

– Куда же сейчас?

– Увидишь, – сказал он и резко нажал на акселератор.

Мы с воем промчались по воскресным улицам и лихо подкатили к гостинице «Бивербрук».

Полицейский в штатском, дежуривший в вестибюле, поздоровался с Селлерсом кивком.

Селлерс подошел к нему и спросил:

– Что он делает? Он у себя в номере?

Полицейский кивнул.

– Один?

– Да.

– Звонил?

– Да, в бюро обслуживания.

– А сейчас что делает?

– Напивается.

– Прекрасно. Это мне подходит, – сказал Селлерс и, дернув головой в мою сторону, предложил: – Пошли, Лэм.

Мы поднялись в лифте на одиннадцатый этаж. Селлерс уверенно пошел по коридору, очевидно, он здесь уже бывал; костяшками пальцев он постучал в дверь номера 1110.

– Кто там? – раздался голос из-за двери.

– Давайте открывайте, – сказал Селлерс нетерпеливо.

Послышалось какое-то движение, потом дверь открылась, и на пороге появился высокий худой брюнет, широкоплечий, стройный, очень загорелый, с широко расставленными серыми глазами и узким упрямым ртом. Он был одет в элегантный костюм, который подчеркивал его красоту. И он знал об этом.

На столе стояли бутылки. У мужчины были красные глаза, но неясно от чего: от злоупотребления спиртным или по другой причине.

– А-а! Досточтимый сержант Селлерс! – сказал он. – Криминальная полиция собственной персоной! Входите, Селлерс. А кто это с вами?

Селлерс не заставил себя уговаривать, ввалился в комнату, а я последовал за ним. Он ногой закрыл дверь и спросил отрывисто:

– Знаете этого человека?

Мужчина оглядел меня с ног до головы и покачал головой.

– Кто это? – спросил он.

– Дональд Лэм, детектив.

– А что ему нужно?

– Ему – ничего. Это мне нужно.

– А вам что нужно?

– Я хочу знать о нем все.

– Спросите у кого-нибудь другого.

– Почему вы нас не представите друг другу? – спросил я Селлерса.

– Я Стэнвик Карлтон, – сказал мужчина.

– А-а, – протянул я.

Селлерс подошел к столу и уселся в самое удобное кресло.

Я протянул Карлтону руку и сказал:

– Рад познакомиться с вами, мистер Карлтон.

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Дональд Лэм.

Мы пожали друг другу руки.

– Присаживайтесь к столу и выпейте чего-нибудь, Лэм. Пожалуй, я к вам присоединюсь. Все равно делать нечего. Ребята очень добры ко мне. Пожалуйста, делай что хочешь. Иди куда хочешь. Только не покидай город. Всякий раз, как я выхожу из этой проклятой гостиницы, какой-нибудь шпик обязательно следует за мной.

– Вы просто не понимаете, как вам повезло, – сказал Селлерс.

– Возможно, но мне бы хотелось, чтобы мне повезло гораздо меньше, если вы это называете везением.

– Вы могли бы быть за решеткой.

– За что?

Селлерс растерялся и никак не мог придумать за что.

– Я объект нездорового любопытства, – объявил Карлтон. – Я муж шлюхи. Шлюхи, запутавшейся в сетях недозволенной любовной интрижки и… убитой. Вы женаты, мистер Лэм?

– Нет.

– Тогда выпейте. И не женитесь никогда. Вы потеряете из-за нее голову. Посвятите ей всю жизнь. А потом выяснится, что ее убили в каком-то низкопробном мотеле. Выпейте. Бурбон? Виски с содовой? Пиво?

– Виски с содовой.

– А вам нельзя пить, – сказал Карлтон, обращаясь к Селлерсу. – Вы находитесь при исполнении служебных обязанностей. Как вам не повезло!

Нетвердой рукой он взял бутылку и плеснул виски в стаканы.

– Этот молодой человек вполне цивилизованный, – продолжал он. – Он пьет виски с содовой.

– Вы могли нанять его, чтобы он выслеживал вашу жену, – предположил Селлерс.

– Верно, – объявил Карлтон. – Я мог. Я мог сделать уйму всяческих вещей. И сейчас я могу сделать много чего. Я могу из простыни сделать парашют и выпрыгнуть в окошко. Хотите посмотреть?

Селлерс не ответил.

Карлтон усмехнулся и сказал:

– А у вас какая корысть в этом дельце, Лэм?

– Никакой, – сказал я. – Старая ищейка Селлерс таскает меня за собой и показывает людям. Наверное, хочет раскрыть какую-нибудь тайну.

– Не только хочу, но и могу, – сказал Селлерс, глядя на виски голодными глазами.

– Расслабься, Селлерс, и будь человеком! Хоть ненадолго, – сказал я. – В конце концов, нельзя же быть на посту двадцать четыре часа в сутки. А нынешнее расследование тебя совсем доконало.

– Кто сказал «доконало»?

– Я сказал. Перед тобой глухая стена.

Карлтон залпом выпил виски и заплетающимся языком сказал:

– Я не нуждаюсь в вашем сочувствии. Я хочу, чтоб меня оставили в покое. Я не знаю, за каким чертом я приехал в Калифорнию… нет, знаю… мне было грустно, я хотел увидеть свою жену… И я увидел ее… мертвую… в морге. Теперь все уже знают об этом. Прочли в газетах. Грязная, пошлая интрижка в каком-то дешевом мотеле… Боже мой! А я козел отпущения. Мне нужно устроить похороны, идти за гробом, слушать траурную музыку. Лучше бы я был…

– Успокойтесь, – сказал я. – И потише. У маленьких детей, вон там, большие уши.

– Ах вот как, – сказал Карлтон и, повернувшись к Селлерсу, добавил: – А я о вас совсем забыл.

– Когда-нибудь, Лэм, – сказал Селлерс, – я разорву тебя на куски, просто чтобы посмотреть – что там у тебя тикает внутри.

Селлерс тяжело поднялся, налил себе бурбона, потом добавил пива.