Эрл Гарднер - Спальни имеют окна

– Нет, – сказал Селлерс.

– Вот и я так думаю. Я рада, что вы подтвердили.

– Продолжайте.

– Они съехали около часа ночи. Сказали, что не станут спать в гостинице, где произошло убийство. Поехали куда-то вниз по шоссе. Я уверена, что они ничего приличного нигде не нашли.

Я взглянул на Селлерса.

Селлерс сказал:

– Дайте мне сведения об этой компании… кто они… как зарегистрировались… номер машины и…

Женщина начала перелистывать журнал.

– Не сейчас, – сказал Селлерс. – Я вернусь через несколько минут. А вы за это время подготовьте для меня все материалы. Выпишите на отдельный листок. Я вернусь и заберу.

Селлерс взял меня за руку и вывел наружу.

– Может быть, начнешь говорить, Дональд? – спросил он.

Я покачал головой.

– Начинай, – сказал Селлерс. – Тебе лучше быть чистеньким в этом деле.

– Не могу, – сказал я. – Это именно то дело, которое я расследую в данный момент.

– Ну надо же! Он расследует! Да ты знаешь, что я уже все перепроверил! И с Бертой разговаривал по этому поводу.

– Я продолжаю настаивать, что я веду это дело. Клиентка заплатила двести долларов. Она хотела… – И я остановился.

– Ну, ну, продолжай, – сказал Селлерс.

Я покачал головой и сказал:

– Я не могу злоупотреблять доверием клиента. Прежде чем сказать что-то, я должен получить разрешение на это.

– Ты можешь помочь нам, Дональд. Я хочу поскорее выяснить ситуацию и закрыть дело.

– Нет, Фрэнк. Не проси меня. Я уже сказал, что веду это дело.

– Ну да! Ведь я знаю, что ты сам подцепил эту девчонку. Берта мне все рассказала. Если и дальше будешь пороть эту чушь, то потеряешь патент. Уж больно ты прыткий, любишь срезать углы. А Берта все-таки честный игрок, и я постараюсь освободить ее от такого партнера, как ты.

– Я же сказал тебе, Фрэнк, что как раз сейчас веду дело. Оно имеет отношение к Доуверу Фултону, но никак не связано с убийством.

– Ты обязан сотрудничать с полицией. Не забывай.

– Послушай, Фрэнк, это самоубийство, несчастная любовь. Они оба чокнутые. Предпочли такой выход из положения… Это их личное дело. Что касается полиции, то дело закрыто. Ты знаешь это не хуже меня.

– Но здесь есть некоторые неясности. И начальство требует, чтобы их прояснили.

– А здесь нечего прояснять. Они мертвы. Обычное двойное самоубийство.

– А машина? И вообще все это запутано. И я хочу распутать.

– Если бы я рассказал тебе все, что знаю, дело не стало бы менее запутанным.

– Кто твой клиент? На кого ты работаешь?

Я покачал головой.

– Подожди здесь, – сказал Селлерс.

Я видел, как он направляется в офис. Через пять минут он вышел, на ходу складывая лист бумаги.

Он сел в машину и сказал:

– Ладно. Прогуляемся по другому адресу.

На этот раз мы поехали в Сан-Роублз. Дом 6285 по Ориндж-авеню был послевоенной постройки. Его слепили из тех материалов, которые были под рукой. Такие домики обычно строят на юге. Он был опрятный снаружи. Но перед строителями, по-видимому, встала проблема стоимости одного квадратного метра, вот они и постарались сделать как можно меньше этих квадратных метров. Лет пятнадцать назад такой миниатюрный домик, наверное, сочли бы за архитектурную новинку и использовали бы как кукольный, правда, большого размера, или как агентство по продаже недвижимости. Теперь же он стоит двенадцать тысяч семьсот восемьдесят пять долларов. В нем были две спальни и ванная.

Мы прошли через маленькую калитку. Селлерс позвонил.

Женщина, открывшая нам дверь, плакала. Увидев нас, она попыталась взять себя в руки. Ее ожидало нелегкое будущее, и теперь она в каком-то полубессознательном состоянии старалась приспособиться к новым обстоятельствам, которые она не могла предусмотреть.

– Знаете этого человека? – спросил Селлерс.

Она покачала головой.

– Извините за вторжение, – сказал Селлерс, – но мы хотим войти.

Миссис Фултон посторонилась и открыла пошире дверь.

– Где дети? – спросил Селлерс.

– У соседей, – сказала она. – Здесь все время толпятся люди, и мне показалось, что лучше их увести отсюда.

– Я с вами согласен, – сказал Селлерс. – Мы вас задержим ненадолго.

Он уселся в удобное кресло, скрестил ноги, расстегнул куртку, сунул большие пальцы в проймы жилета и сказал:

– Прошу без увиливаний. Вы абсолютно уверены, что никогда раньше не видели этого человека?

Она посмотрела на меня и опять покачала головой.

– И вы никогда не нанимали его для слежки за вашим мужем?

– Нет, боже упаси! Конечно, нет. Мне и в голову не приходило, что что-то неладно.

– Вы думали, что он задерживается в конторе?

– Нет, не в конторе, а вообще работает где-то.

– Он к вам не переменился за последние две недели?

– Нет, что вы! Напротив. Он стал еще более внимательным. Всего несколько дней назад я думала, как мне повезло в жизни… Он сделал комплимент по поводу моей внешности и… ну… кажется, это было вчера…. Как бежит время.

Селлерс посмотрел на меня.

– Как у вас со страховкой? – спросил я.

– Что за странная идея, Умник? – сказал Селлерс.

– Ничего странного. Ты уже столько времени терзаешь бедную женщину, что я подумал, не пора ли для разнообразия сделать что-нибудь полезное.

– Хорошо, я обдумаю это, – сказал Селлерс.

– Всего несколько месяцев назад, – сказала миссис Фултон, – я заставила мужа застраховаться. Стоимость жизни быстро растет, и он, к сожалению, ничего не смог отложить. Поэтому я велела ему застраховаться, чтобы хоть как-то обеспечить наше будущее… если… ну… если с ним что-нибудь случится. Он оставил завещательное распоряжение на сорок тысяч долларов: на имя детей по пятнадцать тысяч долларов на каждого, чтобы в случае чего дать им возможность закончить обучение в школе, и на мое имя – десять тысяч долларов.

– Правильно сделали, – сказал Селлерс.

– Когда это было? – спросил я.

– Прошлой осенью… А теперь я позвонила в страховую компанию, и мне сказали, что страховой полис считается недействительным в случае самоубийства, если не истек годичный срок со дня заключения договора. Мне вернут только первый взнос. Вот и все деньги, какие у меня есть.

– А дом? – спросил Селлерс.

– Мы отдали за него большой залог. Конечно, нам могли бы вернуть какую-то часть залога. Но на это уйдет время. И… мне же нужно где-то жить. И дети…

Она запнулась и задумалась над ситуацией, в которой так неожиданно оказалась.

– Что же мне делать? Как же мне жить сейчас? Боже мой! У меня же нет никаких доходов! Никаких! Никаких! – Ее охватила настоящая паника.

– Не волнуйтесь, – сказал Селлерс.

– А что, эти полисы, – спросил я, – они только по страхованию жизни?

– Да. Они обеспечивают двойную компенсацию в случае гибели. В автомобильной катастрофе или… где-нибудь еще в таком же роде. Вы знаете, я ночами не спала – все думала, что будет со мной и с моими детьми, если вдруг… если что-нибудь… И когда он застраховался, у меня камень с души упал… А теперь… Они не хотят платить.