Эрл Гарднер - Спальни имеют окна

– Да он в любом случае заслуживает казни, – сказала она, – как только подумаю о той девушке… Какая у нее красивая фигурка… и… я готова убить его собственными руками.

– Конечно, может быть, Боб и не собирался брать вас в долю, – сказал я, – но я почему-то подумал, что у него было такое намерение.

– Он обязан был это сделать, – сказал Лаури.

– Как я понимаю, – сказал я, – Боб Элджин был хорошо осведомлен об убийстве в мотеле. Он знал, кто туда выезжал и…

– Погоди-ка, – сказал Лаури, – уж не собираешься ли ты обвинить Боба? У него приличное заведение, и он его содержит в порядке. Не позволяет всяким там воришкам и гангстерам околачиваться в клубе. Изредка какая-нибудь бабенка может отхватить себе кусок пирога, но дальше этого дело не идет.

– Но он вел себя так, как будто ему все известно об этом деле. И он сказал, что мы с вами сможем его распутать. Может быть, я сказал ему слишком много?

– Возьми пистолет, детка, – сказал Лаури. – Я позвоню Элджину.

– А что ты ему скажешь? – сказала она. – Все, что ты сейчас слышал, – это пустые разговоры, ничем не подтвержденные.

Я увидел, что последняя фраза произвела на него впечатление. Он сел.

– Кажется, этот малый – очень ловкий враль.

– А чего вы ожидали? – спросил я. – Чтобы вам все это показали по телевидению? Я вам говорю, и этого достаточно.

– А что вы нам говорите? – спросила она. – Вы же еще ничего не сказали. Нельзя ли поподробнее?

– Хорошо, – сказал я. – Я расскажу. Том Дэрхэм и Боб Элджин участвуют в какой-то афере. Я не знаю, что это за дельце, но знаю, что оно выгодное. Лично мне, кстати, это глубоко безразлично. Не знаю, на что ставил Дэрхэм в этой темной игре, но знаю, что она имеет отношение к так называемому двойному самоубийству. Боб тоже в этом замешан. У меня есть шанс на спасение и возможность получить долю от восьмидесяти тысяч. Боб Элджин тоже проявил интерес к этому делу. Он велел мне прийти сюда… Хотя… Черт его знает… Может быть, он нас провел. И мне совсем не светит сидеть здесь и ждать, пока я попаду за решетку.

– Ты будешь сидеть еще очень долго, не здесь… но в других местах наверняка, – сказал Лаури.

– Нет, я не буду сидеть. Я уверен, что с меня снимут обвинение в убийстве. А дело это я все-таки завершу и свою долю получу.

– Уж не пытаешься ли ты убедить нас, что ты не убивал?

– Конечно, не убивал.

– Я иду звонить Бобу, и это решение окончательное. Возьми пистолет, малышка. – Лаури передал пистолет девушке. Она встала между мной и дверью. – Я оставлю дверь открытой, – сказал Лаури.

Он окинул комнату взглядом, еще раз оценивая обстановку, кивнул девушке и вышел.

Итак, девушка стояла между мной и полуоткрытой дверью с пистолетом в руке. Пистолет был нацелен на меня. Я видел, как от напряжения побелела кожа на суставах ее пальцев.

– Попробуй только шевельнись, – сказала она, – и я нажму курок, грязная скотина! А на вид такой приличный… Я действительно могу выстрелить…

– Я уже говорил: я никакого отношения к этому убийству не имею. В любом случае убийство было совершено не на сексуальной почве.

– А помада на носовом платке?

– Она меня поцеловала.

– А что вы делали в ее спальне?

– Разговаривал с ней.

– Но она была не одета.

– Она сама меня пригласила в спальню.

– Звучит правдоподобно.

Я потянулся за чашкой и незаметно наклонил ее, пролив кофе на скатерть.

Надо сказать, что инстинктивные реакции бывают очень сильными.

– Неуклюжая свинья! – закричала она. – Надо что-нибудь подложить под скатерть. Быстрей! Быстрей! Попадет на стол!

Я вытащил платок из кармана и сделал несколько неловких попыток промакнуть пролитый кофе.

– Не так! Не так! – кричала она. – Нужно под низ! Быстрей! Нельзя, чтобы попало на стол!

И тут она не выдержала… Пулей кинулась к столу… Как только она ухватилась за край стола, я тут же набросил ей на голову скатерть со всем содержимым; перегнулся через стол, схватил ее за запястье и вывернул руку; выхватил у нее пистолет и сказал:

– Ни звука. И быстро… веди меня к черному ходу! Побыстрей!

Она побелела от страха, и даже толстый слой румян не мог скрыть эту мертвенную бледность.

– Быстро вниз… и к черному ходу, – повторил я и потом добавил с дьявольской усмешкой: – Или ты хочешь, чтобы я затянул чулок на твоей белой шейке? Такой красивый чулочек… который перекроет доступ воздуха в легкие… Представляю, как ты будешь выглядеть, ты…

Это ее доконало. Она начала визжать.

Я тут же закрыл ей рот ладонью и сказал:

– Одно слово, и я затяну чулок на твоей шее. А ну-ка быстро к черному ходу!

Она вся тряслась от ужаса. Мне стало жаль ее. Я потрепал ее по плечу.

– Все это чушь, малышка, – сказал я. – Никакой я не убийца. И про это убийство ничего не знаю. Совсем ничего. У меня духу не хватает продолжать этот спектакль… Не хочу тебя терзать… Выводи меня отсюда через черный ход… пожалуйста.

– Не… не души меня. Я… сделаю все, что ты захочешь. Я…

– Не говори глупостей, – сказал я. – Я никогда в своей жизни никого не душил, но мне нужно выйти отсюда побыстрей, и я хочу захватить тебя с собой, чтобы ты не смогла предупредить Сэма. А теперь пойдем.

Она провела меня через черный ход на замаскированную деревянную лестницу. Я спрятал пистолет в карман. Где-то на полпути вниз я сказал:

– Можешь вернуться, малышка. Мне очень жаль, что пришлось воспользоваться именно таким способом… Но мне необходимо выбраться отсюда. Я и не думал, что радио может так неожиданно помешать моим планам.

– Ты не возьмешь меня с собой? Чтобы… ты меня не задушишь?

Я рассмеялся:

– Забудь об этом. Вот твой пистолет. Бери.

Я оттянул затвор, высыпал из магазина патроны и отдал ей вместе с пистолетом.

– Не стреляй, пока не вставишь патроны в магазин, – сказал я. – Ну и вообще хорошенько подумай… Зачем привлекать к себе внимание? Еще в газеты попадешь… Боб узнает, что ты здесь была… Ему это не понравится. Прощай, малышка.

Она колебалась какое-то мгновение, потом губы ее сложились в полуулыбку.

– Прощай, – сказала она. – Ты очень… чертовски сообразительный… И вообще ты славный парень.

Я сбежал вниз. Оглянувшись, я увидел, что она все еще стоит на лестнице и держит пистолет в одной руке, а патроны в другой.

Спустя полчаса после моего побега из квартиры Лаури я уже наигрывал мелодию на дверном звонке Клэр Бушнелл.

Она впустила меня.

– Я вернулся, – сказал я.

– Вижу. Вы весь день то появляетесь, то исчезаете.

– Угу. Читали свежие газеты?

Она покачала головой.

– Разговаривали с кем-нибудь?

Она опять покачала головой.

– Я делала маникюр.

– Ладно, Клэр. Давайте договоримся. Я работаю на вас, а вы даете мне приют.