Энн Перри - Палач из Гайд-парка

– Доброе утро, сэр! – окликнул Том незнакомца, не дойдя до эстрады ярдов десять. – Я хочу сказать, что вы не должны занимать эти стулья. Они для музыкантов, мы здесь репетируем. Сэр, вы слышите?

Но бродяга обмяк на стуле и так низко опустил голову, что ее не было видно.

– Эй, я вам говорю! – повторил Том Айлс и в два прыжка взбежал по ступеням на эстраду.

Но тут он споткнулся обо что-то и упал, больно ударившись. Сердце его бешено заколотилось, кровь застучала в висках, в горле сразу же пересохло, судорога свела желудок.

Медленно поднявшись на колени, он огляделся. Да, то, что было причиной его падения, что так молниеносно запечатлелось ужасом в его памяти, лежало у его ног. Человек, сидевший на стуле, был без головы, которая… лежала на полу, чуть слева от его ног. Том увидел лишь темные волосы, тронутые сединой, и поблагодарил Господа, что голова лежала лицом в пол.

Он стоял на коленях несколько минут, не в силах подняться. Руки у него дрожали так, будто он только что поднял что-то неимоверно тяжелое. Кружилась голова. Тошнило.

Надо встать и немедленно сообщить кому-нибудь. Поблизости должен быть постовой полицейский, надо найти его! Он должен встать, немедленно, сейчас, через минуту, две, лишь только пройдет эта слабость и успокоится его желудок.

– Арледж, сэр, – докладывал Телман, глядя на Питта. – Эйдан Арледж. – Он стоял, как положено при докладе, перед столом начальства. На часах было половина девятого утра, но длинное худое лицо Телмана носило все следы усталости. – Его нашли на оркестровой эстраде в Гайд-парке без четверти семь утра. Нашел трубач, пришедший на репетицию. Он пришел первым и увидел его.

– Как я полагаю, уже обезглавленного, – тихо промолвил Питт. – Раз вы немедленно докладываете мне.

– Да, сэр. Голова лежала у его ног, – почти с удовлетворением уточнил Телман. Губы его дрогнули, когда он встретился взглядом с шефом.

– Кто он? Что он из себя представляет? – спросил Питт.

– Высокого роста, внушительная внешность, лет пятьдесят пять или около этого. Худощав. По всему видно, джентльмен. Холеные руки; видимо, никогда не знали грубой работы.

– Как вы узнали его имя?

– При нем были визитные карточки в красивом серебряном футляре с инициалами. Полдюжины карточек.

– Адрес известен? – спросил Питт.

– Нет, только фамилия и имя. И ноты на карточке, непонятно зачем, – презрительно заметил Телман.

– Певец? – высказал предположение Питт. – Композитор?

– Только не из мюзик-холла, сэр, – сказал Телман с ироничным смешком. – Одет в дорогой костюм от лучшего портного – должно быть, с Сэвилл-роу, – и рубашку от Дживса.

– При нем были деньги?

– Ни полпенни.

– Ничего?

– Нет, ни фартинга, говорю вам; только носовой платок, карандаш и две связки ключей. Его, должно быть, ограбили. Никто не выходит из дома без денег – хотя бы на газету, кэб, коробок спичек… – Телман поймал на себе взгляд Питта и ответил ему таким же, но с вызовом. – Непонятно, почему не взяли визитные карточки. Словно хотели, чтобы мы знали, кто он. Вам не кажется это странным? Кстати, запонки тоже оставили.

– Возможно, им кто-то помешал, – задумавшись, произнес Питт. – Хотя зачем им футляр с монограммой и визитные карточки? Их ведь потом не сбыть.

– Разумно, – согласился Телман. – Я хочу сказать, разумно со стороны убийцы. Он хорошо знал, что для него опасно, а что нет. Но тогда встает вопрос: почему он не взял деньги, когда убил Уинтропа?

– Это наводит меня на некоторые размышления, – ответил Питт и, посмотрев в темные, кажущиеся плоскими, ничего не говорящие глаза Телмана, решил предупредить все критические замечания, которые уже рождались в голове подчиненного. На сей раз он первым выскажет свои догадки и предположения. – Я думал, что причиной убийства Уинтропа были личные мотивы; теперь же похоже на то, что действует маньяк.

– Выходит, что так, – согласился Телман и вскинул подбородок. Лицо его оставалось непроницаемым. – Может, на этот раз дело не касается высших кругов общества. Так, обычная полицейская работа, как вы считаете? Если наш маньяк, конечно, не джентльмен. – В глазах его блеснула ирония, но тут же исчезла. Он молча смотрел на начальника, ожидая, что тот скажет дальше.

– Маньяки могут быть в любом сословии, – согласился Питт, прекрасно понимая, что это не имеет отношения к тому, что сказал Телман. – Едва ли их так много среди джентльменов. Что сказал врач? Обнаружены следы борьбы?

– Нет, сэр. Никаких повреждений, синяков или царапин. Нанесен удар по голове, как и Уинтропу.

– Его одежда?

– Влажная в нескольких местах, кое-где испачкана землей, но нигде не разорвана, без пятен или следов крови – кроме как, разумеется, вокруг раны на шее, как вы понимаете.

– Следовательно, он тоже не оказывал сопротивления, – заметил Питт.

– Похоже, что нет. Вы откажетесь от этого дела, сэр?

Слова Телмана были двусмысленны, хоть и вежливы, а за ними виднелась истинная суть этого человека – вызов, насмешка, стремление поймать шефа на профессиональной ошибке, достаточно серьезной, чтобы тот потерял свое место. Оба знали это, хотя Телман стал бы с улыбкой все отрицать, если бы его в этом обвинили.

– Сделал бы это с удовольствием, – Питт ответил Телману таким же твердым взглядом. – К сожалению, я не уверен, что помощник комиссара позволит мне это. Лорд и леди Уинтроп, оказывается, люди довольно известные – так, во всяком случае, он считает – и заслуживают того, чтобы мы сделали для них максимум того, что можем, не только формально, но и фактически. Однако… – Он удобнее откинулся на спинку кресла и небрежно сунул руки в карманы. – И вас я не собираюсь снимать с этого дела. Вы играете в нем слишком важную роль. – Питт улыбался. – Сама идея отстранения офицера полиции от расследования, когда в стране совершается серия убийств, никуда не годится. В вашей записной книжке содержится уже немало фактов, пусть не очень важных или совсем не важных, но все они необходимы. Никогда не знаешь, что может пригодиться. Какой-нибудь пустяк может закончить всю картину.

Телман ошеломленно глядел на него.

– Понимаю, сэр, – промолвил он наконец с улыбкой, скорее похожей на оскал, нарушившей симметрию его длинного со впалыми щеками лица. – Надеюсь, я так или иначе решу эту загадку.

– Прекрасно. Разузнайте все, что можно, об этом Эйдане Арледже, кто он и нет ли здесь какой-либо связи с Оукли Уинтропом…

– Возможно, место убийства, – небрежно заметил Телман. – Маньяков не интересует, знакомы ли друг с другом его жертвы.

– Я говорил о связи, – поправил его Питт, – а не о знакомстве. Не похожи ли они друг на друга? Не одеваются ли одинаково и не ходят ли одной дорогой в одно и то же время? Есть у них общие привычки или интересы? Есть же какая-то причина, почему маньяк убил именно этих двух джентльменов, а не других, которых немало бывает в парке в это время.