Найо Марш - Рука в перчатке

Подняв голову, она обнаружила, что ее работодатель сидит за столом в каком-то подобии транса: с отрешенным видом и карандашом, застывшим над листом бумаги.

Мистер Пириод заметил ее взгляд и пробормотал:

— Вот, хочу написать несколько строчек моей дорогой Дезире Бантлинг. То есть так называемой Дезире Бантлинг. Вдове, как именуют ее в «Пресс». Вы ведь видели сообщение об Ормсбери?

Николя понятия не имела, какое горе постигло вдову леди Бантлинг — смерть мужа или развод, — и покачала головой:

— Не видела.

— Ох, эти письма с соболезнованиями! — вздохнул мистер Пириод с легкой ноткой самодовольства. — Трудная задача!

Наверху раздался знакомый голос: «…могу сказать только одно: я дьявольски жалею, что вообще обратился к вам с этой просьбой, черт бы вас побрал!»

Кто-то быстро спустился с лестницы и прошел по коридору. Хлопнула входная дверь. Николя увидела через балкон своего дорожного попутчика, который с багровым лицом шагал по дорожке, сердито размахивая котелком.

«Он забыл свой зонтик», — подумала она.

— О Господи, — пробормотал мистер Пириод. — Вот вам и неловкая ситуация, будь она неладна. Эндрю и его вспышки гнева. Вы, конечно, с ним знакомы.

— Только с сегодняшнего утра.

— С Эндрю Бантлингом? Дорогуша, он сын той самой леди Бантлинг, о которой мы говорили. То есть Дезире, сестры Ормсбери. Бобо Бантлинг — отец Эндрю — был первым из трех ее мужей. Старшая ветвь рода, седьмой барон. Унаследовал титула пэра… — Здесь последовал один из классических экскурсов мистера Пириода в генеалогию. — Моя дорогая Николя, — продолжал он, — надеюсь, вы позволите мне воспользоваться правом старого друга вашей семьи?

— Конечно.

— Спасибо. Так вот, Николя, вы должны знать, что в этом доме я живу не один. Нет! Мы делим его пополам. Я и мой давний друг по имени Гарольд Картелл. Мы заключили договор и надеемся, что он устроит нас обоих. Гарольд — отчим и опекун Эндрю. Он бывший адвокат. Думаю, нет смысла говорить о мамаше Эндрю, — добавил мистер Пириод, неожиданно употребив простонародное словцо. — Бедняжка и так слишком известна.

— И она действительно леди Бантлинг?

— Нет, Дезире незаконно носит титул, ведь она вступила во второй, совершенно нелепый брак.

— То есть на самом деле она миссис Гарольд Картелл?

— Уже нет. Все кончилось довольно быстро. Увы. Теперь она миссис Бимбо Доддс. Бантлинг. Картелл. Доддс. В таком порядке.

— Ах да! — Николя наконец вспомнила скандальную вдову.

— Вот именно. Как говорится, добавить нечего. — Мистер Пириод скорбно согнул плечи. — А Хэл Картелл был поверенным и душеприказчиком лорда Бантлинга и теперь стал распорядителем наследства Эндрю. Кстати, я сам являюсь вторым распорядителем и очень надеюсь, что это не доставит мне лишних хлопот. Ну вот, а потом, — бодро продолжил он, — то есть после смерти Бантлинга, Хэл Картелл стал официальным опекуном Эндрю. В то время Дезире находилась в весьма плачевном состоянии, и у Эндрю были все шансы остаться сиротой. Но тут на глаза вдове попался Хэл Картелл. Она, как говорится, проглотила его с потрохами — понимаете, о чем я? Тем более что ей всегда шел черный цвет. Но они совсем не подходили друг другу. Так или иначе, Гарольд остался опекуном и распорядителем имущества Эндрю, который вступит во владение наследством только в двадцать пять лет, то есть через полгода. Сейчас он служит в британской гвардии, но собирается уйти в отставку и заняться живописью, что звучит довольно неожиданно. Может быть, из-за этого они сегодня и поссорились. Очень жаль. Бантлинга всегда служили в гвардии. Если уж бедняге так захотелось рисовать, почему бы не сделать это своим хобби? Что бы сказал его отец! — Мистер Пириод махнул рукой.

— А почему Эндрю не стал лордом Бантлингом?

— Когда его отец женился на Дезире, он был вдовцом с ребенком. Титул, разумеется, унаследовал старший сын.

— Разумеется, — вежливо поддакнула Николя.

— Вы, наверно, удивляетесь, зачем я вдаюсь во все эти тонкости? Во-первых, потому, что они меня забавляют, а во-вторых, вам так или иначе придется участвовать в жизни этого дома, и поскольку я делю его с Хэлом Картеллом, мы будем… так сказать, пересекаться. На самом деле, — добавил он, нахмурившись, — мы пересечемся уже за обедом. К нам присоединится наша соседка Конни Картелл, сестра Гарольда. Со своей… э… протеже, так называемой племянницей, которую она, не знаю где, откопала. Зовут эту девушку Мэри Ралстон, но у нее есть странное прозвище — Моппет. Кажется, она приведет с собой друга. Не важно! Вернемся к Дезире. Она и ее Бимбо часто живут во вдовьем гнездышке в Бэйнсхолме, всего в паре миль от нас. Кажется, Эндрю там сегодня ужинает. Мать собиралась заехать за ним сюда, и я надеюсь, что теперь он не удерет обратно в Лондон: это было бы слишком неудобно и утомительно для него.

— Значит, миссис Доддс… я хотела сказать, леди Бантлинг, и мистер Картелл все еще…

— Ну да, конечно! Они по-прежнему друзья. Дезире никогда не помнит зла. Она вообще необыкновенный человек. Я ее искренне люблю, но у нее на все свои правила. Например, никто не знает, как она отреагирует на смерть Ормсбери — собственного брата. Думаю, когда Дезире приедет, лучше вообще не упоминать его имя. Проще ей написать… Но вам, наверно, уже надоели все эти скучные сплетни. К делу, дитя мое! К делу!

Они снова взялись за работу. Николя кое-как продвигалась с распечаткой и сортировкой записей, пока не наткнулась на обрывочный текст, напоминавший черновик письма. «Моя дорогая, — начиналось послание, — что я могу сказать? Только то, что Вы потеряли любящего брата, — дальше шел пробел, — а я старого и преданного друга». Письмо продолжалось дальше в том же духе, с большим количеством помарок и пустых мест. Можно ли поместить его в «Полное руководство по правилам переписки»? И действительно ли оно задумано как образец?

Она положила листок перед мистером Пириодом:

— Не пойму, куда это вставить.

Тот посмотрел на бумагу и густо покраснел:

— Нет-нет. Это не нужно. Спасибо. — Он сунул листок под свой блокнот и, тихо насвистывая, сложил написанное им письмо. — Ну вот, — произнес мистер Пириод с наигранной небрежностью, — можно его отправить.

Николя сделала себе пометку и вернулась к работе. Она почувствовала, что мистер Пириод нервничает. Последовала довольно нелепая пантомима, во время которой они три или четыре раза украдкой обменивались взглядами, притворяясь, что ничего не происходит.

Наконец Николя не выдержала:

— Простите. У меня есть дурацкая привычка таращиться на людей, когда я пытаюсь сконцентрироваться.

— Ах, дитя мое, ничего подобного! Это я веду себя непростительно. Дело в том, — он робко улыбнулся, — что у меня есть одна личная проблема, которой я хотел бы с вами поделиться.