Елена Михалкова - Кто убийца, миссис Норидж?

Молчание становилось все более тягостным.

Наконец Клифорд поднялся из кресла.

– Я ухожу!

– А если инспектор Барни решит арестовать вас? – невинно поинтересовался Карл Боннэ.

Клифорд вытаращил глаза.

– С какой стати?

Карл выпустил несколько колец дыма. Казалось, его развлекает происходящее.

– Вы сами сказали – под подозрением двое. Вас не интересует, кто пытался подставить миссис Макнормик?

– Не удивлюсь, если это ваших рук дело! – огрызнулся Клифорд.

– Ха-ха! Мне-то это зачем?

– А почему вы сообщили, что я стал жертвой обмана, лишь после моего разговора с Гибсом? Хотели разозлить меня?

– Скорее, позабавиться.

– Смотрите, как бы это веселье дорого не обошлось вам!

Старый Фредерик решительно прервал брызжущего слюной Алекса:

– Мистер Клифорд, прошу вас! Нам всем нужно выпить и немного успокоиться.

Клифорд плюхнулся в кресло.

– Я-то спокоен, – пожал плечами Боннэ. – Смерть вашего привратника меня не касается.

– Неужели, сэр?

Юноша обернулся к гувернантке.

– О чем вы? – резче, чем требовалось, спросил он.

Миссис Норидж склонила голову набок.

– Вы ведь не полагаете всерьез, что Джошуа Гибса убили из-за того, что он нарушил обещание, данное каждому из писателей? Разумеется, это не так. Причина в другом.

Скульптор молча смотрел на нее, забыв о тлеющей сигарете в своей руке.

– Объяснитесь, миссис Норидж! – потребовал Патрик.

– Все дело в прошлом мистера Гибса, – спокойно ответила гувернантка. – Вчера он рассказал две истории. Я полагаю, его убили именно из-за них.

– Да это же были его фантазии! – воскликнул Боннэ. – Гибс врал!

Тлеющий огонек добрался до его пальцев, и Карл вскрикнул и затряс рукой.

– Теперь и я уверена в этом! – вдруг сказала Линда. – Все эти россказни – чистой воды выдумки. В них нет ни слова правды, как и в моих историях о Жаке.

Миссис Норидж покачала головой:

– Джошуа Гибс был не слишком хорошим человеком. Но не лгуном. Он всего лишь умалчивал о некоторых вещах.

Патрик подошел ближе:

– О каких же, например? И откуда вам об этом известно?

– Один из моих принципов – читать на ночь. В вашей библиотеке, мистер Эванс, есть книга об известных кораблекрушениях. В ней я наткнулась на главу о судне, которое называлось «Элеонора Рэй».

– То самое, о котором говорил Гибс!

– Оно действительно потерпело крушение, и в живых остался лишь один человек. В этом Гибс не солгал. Но он не упомянул о поистине удивительном факте, из-за которого «Элеонора Рэй» вошла в историю, хотя само по себе судно было самым заурядным.

– И что же это за факт? – не выдержал Клифорд.

Карл Боннэ перестал дуть на обожженные пальцы.

– Кок на «Элеоноре Рэй» был слепым, – сказала миссис Норидж.

Юноша поднялся. На его лице заиграли желваки.

– Вам не интересно, сэр? – спросила гувернантка. – Это ведь уникальный случай, единственный в своем роде. Моряки с других кораблей приходили посмотреть на слепого повара, который готовил не хуже, чем зрячие. Пишут, что он по запаху определял, не пересолено ли блюдо.

Нора широко раскрыла глаза.

– Постойте, мистер Боннэ… Но ведь ваш отец… Он был слеп!

– Вы сами сказали об этом! – подхватил Патрик.

Алекс Клифорд вскочил и закричал, тыча пальцем в скульптора:

– Так вот кто убийца! Гибс расправился с вашим отцом, и за это вы задушили его!

Карл Боннэ, не ответив, выбежал в коридор. Дверь за ним захлопнулась с таким стуком, что Бетси проснулась и залаяла.

– Угомоните собаку! – взмолилась Линда, хватаясь за виски.

– Он убийца! – надрывался писатель, перекрикивая болонку. – Хватайте его!

– Кто-нибудь, позовите же инспектора!

– Определенно, нужно выпить, – пробормотал старый Фредерик.

Но не прошло и минуты, как дверь вновь распахнулась, и красный, как мак, скульптор влетел в гостиную.

– Решили сдаться? – приветствовал его Клифорд.

Не отвечая, юноша бросил на стол старую фотографию.

– Черт побери, мой отец и в самом деле был слеп! Но он никогда не был коком и не служил на «Элеоноре Рэй»! Вот вам доказательство.

Он хлопнул ладонью, припечатывая снимок.

Все склонились над столом. Карл отошел в сторону.

На фотографии был запечатлен мужчина, сходство которого с Боннэ бросалось в глаза. Он стоял на фоне длинного кирпичного строения, возле которого горой были навалены шкуры.

– Мой отец был сборщиком падали, – с горечью сказал юноша. – Он перерабатывал ее в нашем сарае. Запах стоял такой, что наш дом обходили за две мили! Меня дразнили вонючкой, со мной не играл ни один ребенок. Когда отец ослеп, обоняние помогало ему находить трупы животных. Теперь вы понимаете, почему я не слишком люблю говорить об этом? Скульптор Боннэ – сын сборщика дохлятины! Да если об этом узнают, меня засмеют.

Он рухнул на стул и обхватил голову руками.

Старый Фредерик щедро плеснул в стакан виски и подвинул к нему.

– Мистер Боннэ, успокойтесь, – с жалостью сказала Нора. – Мы никому не расскажем об этом.

Но Алекс самодовольно осклабился.

– Вам, милый мой, следовало раньше задуматься о столь неприглядных фактах вашей биографии! – напыщенно заявил он. – А теперь скажу лишь одно – я не оставляю шутников вроде вас безнаказанными.

Нора растерянно взглянула на отца, однако старый Фредерик был занят тем, что старательно отмерял точную дозу выпивки для себя самого. Тогда миссис Эванс собралась с духом и бросилась на баррикады, невзирая на благоговение перед великим писателем.

– Мистер Клифорд, прошу вас… Это не наша тайна!

– Не вижу ни одной причины скрывать от общественности происхождение нашего благородного творца.

Последние слова Алекс произнес с невыразимым сарказмом.

– В таком случае, – вдруг объявил Патрик, насупившись, – я тоже не вижу ни одной причины скрывать, что именно вас я вчера видел у двери миссис Макнормик.

Линда впилась глазами в Клифорда и подалась к нему, точно хищная птица.

– Это правда?

Писатель отпрянул и замотал головой.

– Ничего подобного не было!

Нора от удивления выпустила собачку.

– Дорогой, в самом деле?

– Да. Я не хотел говорить. До последнего надеялся, что все это как-то рассосется само собой…

Патрик виновато развел руками.

– Это вы подбросили мне шнур! – зашипела Линда и бросилась на Клифорда.

Алекс отпрыгнул с неожиданным проворством, словно ему не в первый раз приходилось спасаться бегством от разъяренной женщины. Он кружил вокруг стола, а миссис Макнормик преследовала его по пятам. Рядом металась Нора, призывая к миру и стараясь не наступить на болонку. Миссис Норидж заняла позицию возле шкафа со старинным сервизом и застыла, как изваяние, охраняющее фамильные ценности.