Неизвестен - Кинжал-предатель: Из секретной книги Джона Вильсона

Фред посмотрел ему вслед, а потом отправился к себе в комнату. Но через минуту он ее уже покинул и поднялся по лестнице, ведшей во второй этаж и башню. Наверху он растянулся и лег так, чтобы ему видно было, когда духовник выйдет из своей комнаты. Через несколько минут показался патер и не оглядываясь быстро спустился с лестницы в бельэтаж.

Фред пошел за ним.

Ни разу не оглянувшись, Керро подошел внизу в коридоре к последней двери, открыл ее и исчез.

Фред Вильсон, следивший за ним, остановился и стал прислушиваться.

Вдруг он услышал глухой сильный звук, как будто что-то тяжелое грохнуло о пол. Фред дольше не мог ждать. Он открыл двери и, имея в одной руке револьвер, а в другой электрический фонарь, он бесшумно и осторожно стал спусскаться вниз в погреб.

Он подвигался так несколько минут, как вдруг получил такой сильный удар в спину, что оступился и упал с лестницы в погреб.

При падении Фред так сильно стукнулся головой […] [16] Здесь и далее небольшие утраты в доступном нам экземпляре. плиту, что на мгновенье потерял сознание.

Все это произошло с такой быстротой, что […] засветить свой фонарь, как уже услышал […] погреба, запирается на ключ.

Теперь Фред отлично понял, с […] завлек его в погреб. Он […] так, что тот чтобы тем временем незаметно скрыться.

Фред поднялся по лестнице и […] бросился в комнату патера.

Как он и ожидал, Керро там не оказалось.

Через минуту Фред стоял у маленькoго окна башни и с хорошей подзорной трубой в руках озирал окрестности.

Вдруг он радостно вскрикнул. Он увидел патера.

Уже у самого конца дороги вдруг показался велосипедист, одетый во все темное, мчавшийся во весь дух и скрывшийся на повороте. Фред узнал в нем патера и спустился из башни к себе в комнату. Здесь со страшной поспешностью начал переодеваться и загримировал себя бродягой. Он одел совершенно разорванный костюм, а на парик старую, смятую шляпу. В этом наряде он поспешно вышел из дому.

Он направился по дороге в город и к громадному своему удовольствию увидел, что все его сторонятся.

Он скоро дошел до поворота и увидел на дороге следы от пневматической шины велосипеда. Он шел по этим следам минуть десять, когда уперся в одноэтажный маленький домик, в котором находилась таверна. Над дверьми красовалась вывеска с надписью: «Вильям Бэкер “Saloon”» [17] Салун, таверна (англ.). .

Здесь следы исчезли, но в коридоре стоял велосипед. Фред храбро зашел в таверну.

Еще когда он входил, он услышал, что в соседней комнате кто-то разговаривает по телефону. Теперь он узнал голос духовника, но не мог разобрать, о чем тот говорит и на каком он говорит языке.

Тогда он вынул из кармана кусок грязной бумаги и карандаш и записывал каждое слово так, как их у аппарата произносил патер.

Когда в таверну вошел патер, Фред молча сидел за стойкой и уперся глазами в стакан.

[…] бегло поглядел на бродягу, а потом подошел к […] попросил себе виски. Он cказал хозяину, что для него в скором времени прибудет письмо, и просил хорошо […]. Потом он уплатил, вышел, сел на велосипед и покатил по направлению к городу.

[…] Убедившись, что он пока незамечен, он прошмыгнул в дачу и пробрался незаметно к себе в комнату.

Быстро переодевшись, он отправился успокоить графиню, что предпринятые розыски обещают успех.

На лестнице он встретил патера. Оба остановились и стали смотреть друг на друга. Керро сунул руку в карман, где лежал револьвер. Фред проделал то же самое.

Фред наконец сказал хладнокровно:

— Оставьте свой револьвер, патер, ведь вы не привыкли открыто и честно бороться.

— Я вас не понимаю, — сказал Керро, пронизывая сыщика своим взглядом.

— Вы меня хорошо понимаете.

— Нет, я ничего не понимаю.

Фред прошел мимо патера и спустился с лестницы.

Керро на минуту остановился и, когда он заметил, что тот скрылся в комнате, где находились графиня и контесс Эдит, он последовал за ним.

Графиня весьма ласково встретила молодого сыщика.

— Ваш брат еще не вернулся из лесу. Мы должны будем без него обедать.

— Это, во всяком случае, его нисколько не огорчит, так как для него обязанность и дело на первом плане, — возразил Фред вежливо.

— Надеетесь вы устранить те ужасы, в которых мы живем?

— Да, я уверен в этом, — сказал сыщик твердо, — начало пока очень хорошее и дает основание надеяться, что с преступника или преступников маска будет сорвана в ближайшем будущем.

Монах иронически улыбнулся.

— Я была бы вам очень благодарна, — ответила графиня.

Контесс Эдит всецело присоединилась к словам матери.

Патер подошел к сыщику и сказал тихо и вкрадчиво:

— Я желаю вам полного успеха, будет большим счастьем, если вы избавите нас от тех ужасов, которые мы пережили за последнее время.

— Вы будете избавлены от них, будьте уверены, — заявил Фред Вильсон, пронизывая взглядом патера так, что тот не выдержал и отвернулся в сторону.

Графиня Тортони распорядилась назначенный на шесть часов обед отложить до 7 Ѕ ч. Она хотела обедать вместе с знаменитым сыщиком Джон Вильсон и надеялась, что он к тому времени придет.

Дамы сидели и разговаривали с Фредом, а патер молчаловил каждое их слово, как кто-то стукнул в двери.

На оклик графини, ожидавшей старую Катрину, в комнату вошел Джон Вильсон.

Артур Керро побледнел, как смерть. Он смотрел на Джона и не верил, думая, что это призрак.

Джон и Фред оба заметили это смущение и обменялись многозначительным взглядом.

Сыщик поклонился обеим дамам и сказал:

— Вот и я вернулся, сударыни.

— С успехом?

— Я доволен. Предпринял ли и ты что-нибудь, дорогой брат?

— Немного сделал, — ответил Фред, — но все-таки достаточно, чтобы и мне быть довольным.

— Это приятно.

— Нельзя ли узнать подробностей? — спросила графиня.

— Простите, но дело не подвинулось еще настолько, чтобы можно было о нем говорить. По окончании я с удовольствием расскажу вам все детали.

В эту минуту кто-то позвонил. Катрина пошла открывать и на подносе принесла письмо.

— Милостивый господин духовник, для вас письмо.

Керро бросился с места, схватил письмо и, не распечатав его, спрятал его в карман и поспешно вышел из комнаты.

Графиня и контесс Эдит с удивлением смотрели друг на друга.

— Удивительно, — сказала графиня, — как странно ведетсебя мой племянник с тех пор, как вы приехали.

— Не чувствует ли он за собой какую-нибудь вину?

— Ради Бога оставьте, — сказала графиня, — неужели вы допускаете эту возможность, а я уверена, что это абсолютно невозможно.

— Ничего невозможного нет, и по опыту я знаю, что самые опасные преступники имеют самый невинный вид.