Агата Кристи - Цветок магнолии

Тео снова подумала: «Он рассказал не все. Что же он утаил, что это может быть?»

Машинально она погладила его черные гладкие волосы – как мать, которая утешает ребенка.

Ричард тихо пробормотал:

– Теперь, когда ты со мной, все будет хорошо. Ты меня не оставишь.

Дыхание его стало ровнее. Ричард уснул. Тео сидела молча, и рука ее все еще гладила его волосы.

А глаза смотрели прямо перед собой в темноту, ничего не видя.

– Ричард, тебе не кажется, – сказала Теодора, – что было бы лучше рассказать все?

Это было три дня спустя. Перед обедом они сидели в гостиной.

Ричард вздрогнул и покраснел.

– Не понимаю, о чем ты, – отозвался он.

– Разве?

Он бросил на нее быстрый взгляд.

– Разумеется, я не посвящал тебя… в детали.

– Но не кажется ли тебе, если ты хочешь, чтобы я тебе помогла, что мне следует знать все до конца?

Он ответил ей странным взглядом.

– С какой стати ты решила, будто я нуждаюсь в твоей помощи?

Теодора удивилась:

– Дорогой мой Ричард, я твоя жена.

Он улыбнулся неожиданно прежней обаятельной, беспечной улыбкой.

– Да, Тео, ты моя жена. Очень красивая, между прочим, жена. Терпеть не могу некрасивых женщин.

Он заходил по комнате, она знала эту его привычку и знала, так он ходит только тогда, когда его что-то тревожит.

– Не стану отрицать, ты права, – неожиданно сказал Ричард. – Есть, действительно есть кое-что еще.

Он умолк.

– Я слушаю тебя.

– Черт побери, с женщинами так трудно разговаривать! Вы всегда все переиначите. Странно, правда, а?

Тео не ответила.

– Видишь ли, – сказал Ричард, – закон есть закон, а жизнь есть жизнь. Вполне возможно, что я совершил… э-э… поступок, с точки зрения нравственности честный и правильный, но с точки зрения закона, скажем так, недопустимый. В девяти случаях из десяти это идет как по маслу, но на десятый… я оказался на крючке.

Тео поняла. «Странно, я не удивилась, – подумала она. – Неужели я давно знаю, что Ричард нечестен?»

Ричард продолжал. Объяснял он пространно. В длинных, цветистых фразах Тео едва улавливала смысл. Она поняла, что речь идет о земельных участках в Южной Африке. Но кого и как он обманул, Ричард так и не сказал. С точки зрения нравственности, заверил он, все в порядке и даже более чем, но с точки зрения закона, да, не будем закрывать глаза, здесь есть к чему придраться, и потому ее мужу теперь грозит судебное преследование.

Продолжая говорить, он то и дело бросал на жену быстрые взгляды. Он нервничал и суетился. И подыскивал оправдания, словно не замечая того, что заметил бы и ребенок. Наконец, оборвав себя на полуслове, он вдруг неожиданно замолчал. Может быть, причиной тому была печаль на лице Тео. Он упал в кресло возле камина и закрыл руками лицо.

– Это и в самом деле все, Тео, – сдавленно проговорил он. – Что ты теперь сделаешь?

Поколебавшись мгновение, она подошла, опустилась перед ним на колени и заглянула в глаза.

– Что тут сделаешь, Ричард? Что сделаешь?

Он привлек ее к себе.

– Ты все поняла? Ты меня не оставишь?

– Нет, конечно, дорогой. Нет, конечно.

Невольно, тронутый искренностью ее слов, Ричард сказал:

– Я вор, Тео. Если называть вещи своими именами, я вор.

– Значит, я жена вора. И мы либо утонем, либо выплывем вместе.

Они помолчали. Вдруг Ричард с прежней беспечностью произнес:

– Знаешь, Тео, я кое-что придумал, но об этом поговорим позже. За обедом. Пора идти переодеться. Надень, пожалуйста, то кремовое платье, ну ты знаешь, от Кейло.

Тео вопросительно подняла брови:

– Дома?

– Да, да, я все понимаю. Но оно мне нравится. Будь хорошей девочкой, надень его для меня. Мне так приятно видеть тебя в нем.

Тео спустилась к обеду в платье от Кейло. Это было прозрачное платье кремового, с золотой нитью шелка, на светлой розоватой подкладке, придававшей ему теплоту. Низкое декольте глубоко открывало спину, подчеркивая красоту и белизну шеи и плеч Теодоры. В этом платье она и впрямь напоминала цветок магнолии.

Ричард одобрительно посмотрел на жену.

– Славная девочка. Знаешь, Тео, в этом платье ты выглядишь просто потрясающе.

Они сели за стол. Весь обед Ричард нервничал и, что в последнее время было на него не похоже, шутил, и по любому поводу смеялся, словно пытаясь отвлечься от снедавших его мыслей. Несколько раз Тео пробовала вернуться к дневному разговору, но муж упорно менял тему.

Потом вдруг, когда уже было она поднялась, чтобы отправиться спать, он неожиданно перешел к самому главному:

– Погоди. Мне нужно тебе кое-что сказать. Это как раз о том, о чем ты спрашивала.

Тео снова села.

Он быстро заговорил. Если только им чуть-чуть повезет, все можно уладить. Он отлично спрятал концы в воду. Но вот одни бумаги… если они попадут в руки… Ричард многозначительно замолчал.

– Бумаги? – недоуменно переспросила Тео. – Ты хочешь сказать, их нужно уничтожить?

Ричард скривился.

– Я, конечно, уничтожил бы их, если бы они были у меня. В том-то и дело, черт побери!

– У кого же они?

– У человека, с которым мы знакомы оба. У Винсента Истона.

Тео едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Она вовремя взяла себя в руки, но это не ускользнуло от внимания Ричарда.

– Я заподозрил, что они попали к нему. Потому и обхаживал его тут. Помнишь, я просил тебя быть с ним любезной?

– Помню, – сказала Тео.

– Подружиться с ним все же мне не удалось. Не знаю почему. Но ты-то ему понравилась. По-моему, даже очень.

– Да, это так, – очень ясным голосом сказала Тео.

– Отлично! – весело подхватил Ричард. – Очень хорошо. Теперь ты понимаешь, к чему я веду? Я уверен, если к Истону отправишься ты, если ты попросишь его отдать бумаги, он не сумеет отказать. Красивой женщине, видишь ли, отказать трудно.

– Я не могу, – быстро сказала Тео.

– Вздор.

– Об этом не может быть и речи.

Лицо мужа пошло пятнами. Он разозлился.

– Дорогая моя девочка… По-моему, ты не отдаешь себе отчета в том, до какой степени это важно. Меня, может быть, посадят в тюрьму. Понимаешь, крах, позор…

– Винсент Истон не станет использовать документы против тебя. Я уверена.

– Дело не в этом. Сам он вряд ли осознаёт, что у него в руках улика против меня. Но если кто-нибудь соотнесет эти бумаги с последними сделками… Там цифры. Ах, не будем вдаваться в подробности! Достаточно знать, что пока он не понимает, в чем дело, он может погубить меня невольно.

– Съезди к нему сам. Напиши ему, наконец.

– Ну вот как с тобой разговаривать! Нет, Тео, у нас только один выход. Только одна надежда. Ты. Ты мой козырь. Ты моя жена. Ты обязана мне помочь. Поезжай к Истону. Немедленно…

Тео не удержалась от вскрика:

– Не сейчас. Может быть, завтра.

– Господи, Тео, неужели ты не в состоянии смотреть правде в глаза? Завтра может быть уже слишком поздно. Если ты отправишься сейчас… немедленно… к Истону. – Он заметил, как она вздрогнула, и сказал примирительно: – Я понимаю, девочка моя, все понимаю. Все так отвратительно. Но это вопрос жизни и смерти. Тео, ты ведь не хочешь меня погубить? Ты сказала, ты сделаешь все, чтобы помочь…