«Совершенно СЕКРЕТНО» - Коллекция детективов

В этот момент в комнату вошёл старичок. Его взгляд был прикован к телу, накрытому газетами, и пятнам крови на полу.

— Кто вы? — спросил инспектор.

— Я — С… Сэм Минго, помощник Мартина Орра, — пробормотал старик. — К… Кто… Я не верю…

Его прервало появление новых лиц. Детектив ввёл в лавку бледного дрожащего мужчину.

— Это Арнольд Пайк, шеф. Я вытащил его из постели.

Пайк производил впечатление человека недюжинной силы, но сейчас он был насмерть перепуган и растерян.

— Вы с мистером Орром и другими людьми играли вчера вечером в задней комнате в покер, — сказал инспектор Куин. — Во сколько вы закончили?

— В половину первого, — пробормотал Пайк.

— А во сколько начали?

— Около одиннадцати.

— Чем вы занимаетесь, мистер Пайк? — продолжал допытываться инспектор.

— Я — брокер, работаю на бир…

В этот момент детективы ввели в лавку ещё трёх испуганных мужчин. Переступив порог, они тут же уставились на газеты, прикрывавшие труп, пятна крови и разбитое стекло.

Низенький толстяк с блестящими глазами пробормотал, что его зовут Стэнли Оксмен и что он — ювелир и близкий друг Мартина Орра. Он же представил второго новичка — их общего друга, журналиста Лео Гарни. Третьим оказался Дж. Д. Винсент, который так же, как Арнольд Пайк, работал на Уолл Стрит.

Эллери подвёл к разбитому шкафу Сэма Минго.

— Все аметисты хранились на одном подносе? — поинтересовался Куин.

— Да. Вот смотрите …

— Минго, я хочу, чтобы вы здесь внимательно осмотрелись на предмет, всё ли на месте? — проворчал подошедший к ним инспектор Куин.

— Хорошо, сэр. — Минго начал медленно ходить по магазину и проверять содержимое шкафов и витрин.

— Похоже, мы напали на след, сынок, — хмуро проговорил инспектор Куин. — Здесь явно нечисто. Странно, что еженедельный покер прервался в половину первого. Они подрались.

— Кто с кем?

— Похоже, они все выпили во время игры. У Орра были туз с королём, дамой и валетом. Все, кроме Пайка, у которого были три шестерки, спасовали. Они долго поднимали ставки. Орр, конечно, выиграл. Пайк много проиграл и начал ворчать. Они с Орром обменялись несколькими обидными словами. Если бы не остальные игроки, они бы, наверное, подрались. Драки удалось избежать, но игра была прервана.

— Все ушли вместе? — поинтересовался Эллери.

— Да. Орр задержался, чтобы прибраться в задней комнате. Остальные вышли вместе и разошлись в разные стороны в нескольких кварталах. Любой из них мог вернуться и убить Орра, пока он возился в лавке.

— А что говорит Пайк?

— Что поехал домой и, конечно, лег спать, — пожал плечами инспектор.

— А остальные?

— Утверждают, что ничего не знали о том, что произошло ночью… Ну, Минго, что-нибудь пропало?

— Кажется всё на месте, — ответил продавец.

— Так я и думал, — удовлетворённо кивнул инспектор Куин. — Это убийство из зависти, сынок. Я ещё хочу поговорить с этими ребятами… Что тебя беспокоит?

— Да так, кое-что, — ответил Эллери, закуривая. — Почему, например, Орр ползал по магазину, будучи почти трупом? Зачем он разбил часы со стеклянным колпаком и достал аметист из шкафа?

После того, как инспектор отошёл, Эллери взял Минго под руку и попросил рассказать о разбитых часах.

— Ничего особенного. Им 169 лет, не особенно дорогие. Их изюминка — стеклянный купол. У нас таких часов больше никогда не было.

Эллери нагнулся над часами. Они стояли на круглой подставке из чёрного дерева сантиметров 25 в высоту. Купол вставлялся в бороздку, проходящую по верху подставки, и полностью закрывал часы. С куполом высота часов достигала почти 60 сантиметров.

— Эти часы когда-нибудь принадлежали Пайку, Оксмену, Винсенту, Гарни или Полу? — задумчиво спросил Куин младший.

— Нет, сэр, — покачал головой Минго. — Они у нас много лет, и никто их до сих пор не купил.

Друзья Орра тем временем пытались убедить инспектора Куина, что он напрасно подозревает кого-то их них и что их маленький вчерашний спор ничего не значил.

Куин мл. напрягся, когда услышал слова Гарни:

— … На прошлой неделе у Пайка был день рождения. Мы подарили ему подарки. По-вашему, это похоже на подготовку к хладнокровному убийству?

— А когда отмечали день рождения? — вкрадчиво поинтересовался Эллери.

— В прошлый понедельник, — хмыкнул Стэнли Оксмен. — И что из этого?

— Превосходно, — кивнул Эллери Куин. — Мистер Пайк, когда вы получили подарки?

— Уже после вечеринки, на вчерашнем покере. Мы не виделись всю неделю.

Все закивали, а инспектор озадаченно посмотрел на сына. Тот отозвал его в сторону и что-то прошептал на ухо. Куин старший сказал Пайку, что ему предстоит небольшая поездка с мистером Куином и сержантом Вейли. Остальным было велено ждать в лавке.

Эллери остановил такси, и они молча проехали с милю до дома, где жил Арнольд Пайк.

— Покажите мне, пожалуйста, ваши подарки, — попросил Куин.

На столе в кабинете стояли четыре коробки разной формы и изящная серебряная чашка.

— Вот они, — хрипло произнёс хозяин.

Эллери взял сначала серебряную чашку, на которой были выгравированы слова: «Верному другу Арнольду Прайсу, 1 марта 1876 — … Дж. Д. Винсент».

— Довольно мрачный юмор, — заметил он, — учитывая, что Винсент оставил место для даты вашей кончины.

Пайк начал что-то говорить, потом его губы задрожали, и он замолчал.

Эллери снял крышку с маленькой чёрной коробочки. В ней между двумя кусками пурпурного бархата лежал перстень с гербом царской России.

— Потрепанный старый орел, — вполголоса произнёс Эллери Куин. — Посмотрим, что написал наш друг князь.

На карточке, лежащей в коробочке, было написано мелким почерком по-французски: «Моему доброму другу Арнольду Пайку в его 50-й день рождения. Первое марта у меня всегда вызывает грустные размышления. Я помню 1 марта 1917 года, за две недели до отречения царя… тихий и спокойный день перед бурей. Но не грусти, Арнольд, веселее! Прими этот перстень, данный мне моим царственным кузеном, как знак моего уважения. Долгой тебе жизни! Павел».

Эллери никак не прокомментировал дарственную надпись. Он положил перстень с карточкой в коробку и взял следующий подарок в большой и плоской коробке. В ней лежал разукрашенный золотом портмоне из марокканской кожи с карточкой в одном из отделений.

«Через двадцать один год бурной жизни

Из мальчиков вырастают мужчины.

Они подпоясывают чресла для сражений

И выбрасывают свои детские игрушки.

Здесь лежит забавная игрушка

Для седовласого простачка,

Которому оставаться малышом

Ещё девять с половиной лет».

— Чудесные стихи, — рассмеялся Эллери Куин. — Ещё один непризнанный поэт. Такое мог написать только газетчик. Это Гарни?