Филлис Джеймс - Комната убийств

— Доводилось ли вам или леди Холстед встречаться с кем-нибудь из этих друзей? — спросил Дэлглиш.

— Нет. Предполагаю, что они были случайными нахлебниками, а не друзьями. Она никогда о них не рассказывала. Даже живя в Англии, мы редко ее видели.

— Думаю, она не приняла мой развод с ее отцом, — сказала леди Холстед. — А потом, когда он погиб в авиационной катастрофе, во всем обвинила меня: будь мы вместе, он не оказался бы на том самолете. Она обожала Руперта.

— Так что, боюсь, рассказать мы можем очень немногое, — сказал сэр Дэниел. — Мне известно, что одно время она пыталась стать поп-звездой и истратила на уроки пения кучу денег. У нее и в самом деле был агент, но из этого ничего не вышло. Еще до ее совершеннолетия мы смогли убедить ее пойти в школу, в Суотлинг, на год. Ее образование было весьма беспорядочным: одна школа за другой. У Суотлинга хорошая репутация. И естественно, она там не осталась.

— Не знаю, известно ли вам, что Кэролайн Дюпейн, одна из попечительниц музея Дюпейна, входит в правление Суотлинга? — спросила Кейт.

— Вы имеете в виду, что Селия пришла в музей, чтобы встретиться с ней?

— Мисс Дюпейн говорит, что нет, да и не похоже. Однако таким образом она могла узнать о музее.

— Наверняка кто-нибудь видел, как она приехала. И не мог не заметить, кто был с ней.

— В музее не хватает работников, поэтому Селия и ее убийца могли попасть туда незамеченными, — сказал Дэлглиш. — Возможно, убийца смог уйти в пятницу вечером. На данный момент мы этого не знаем. Доктор Невил Дюпейн был убит в ту же пятницу — возможно, здесь есть связь. Однако сейчас ничего нельзя утверждать с уверенностью. Расследование только началось. Мы, конечно, будем держать вас в курсе. Кое-каких результатов мы ждем этим утром. А причина смерти ясна — это удушье.

— Пожалуйста, скажите мне, что все произошло быстро! — сказала миссис Холстед. — Прошу вас, скажите, что она не страдала!

— Думаю, все произошло быстро, леди Холстед.

Что он мог еще сказать? Зачем взваливать на нее все, что выпало на долю ее ребенка?

— Когда выдадут тело? — спросил сэр Дэниел.

— Вскрытие состоится завтра. Я не знаю, когда выдадут тело.

— Похороны мы устроим скромные, — сказал сэр Дэниел. — Это будет кремация. И мы были бы благодарны вам за любую помощь в удерживании на расстоянии зевак.

— Мы сделаем все, что в наших силах. Лучший способ уберечься от посторонних — по возможности сохранить место и время похорон в секрете.

— Но, дорогой, — обратилась к мужу леди Холстед, — мы не можем вот так просто ее убрать, словно она была никем! С ней захотят попрощаться ее друзья! Нужно по крайней мере устроить панихиду в какой-нибудь симпатичной церкви. Лучше всего в Лондоне. Псалмы, цветы, что-нибудь красивое в память о ее жизни — такую службу, которую люди не забудут!

Она выжидательно поглядела на Дэлглиша, будто он сразу должен был начать искать подходящее место, священника, органиста, хор, цветы…

— Селия и близко не подходила к церкви, — заметил ее муж. — Если смерть вызвала большой шум и была достаточно драматичной, церковь уместна. Я сомневаюсь, что здесь имеет место нечто подобное. У меня нет желания давать шанс фотографам.

Он не мог продемонстрировать свое главенство более красноречиво. Жена посмотрела на сэра Дэниела, потом опустила глаза и покорно сказала:

— Если ты так решил, дорогой…

Вскоре они ушли. Сэр Дэниел попросил, точнее, потребовал держать его в курсе расследования. Внизу повторился тот же ритуал, что и при прибытии. Все было узнано, все сказано. Сэр Дэниел проводил полицейских до лифта и затем доехал с ними до первого этажа. Дэлглиш подумал, что за такой почтительностью скрывалось желание сказать что-нибудь с глазу на глаз, но Холстед молчал.

В машине Кейт сказала:

— Мне интересно, сколько у нее времени ушло на этот макияж и ногти. Та еще горюющая мать, правда?

Дэлглиш смотрел на дорогу перед собой.

— Если для ее самомнения важно встречать день накрашенной, с ухоженными ногтями, если для нее это столь же привычно, как душ, с какой стати отказываться от этого? Чтобы выглядеть подавленной, как того требуют приличия? Богатых и знаменитых тоже убивают, как и любого из нас: привилегированность не дает иммунитета от семи смертных грехов. Нам следует помнить, что им тоже свойственны человеческие чувства, в том числе и скорбь.

Он говорил спокойно, сам себе, однако Кейт слышала его иначе. Дэлглиш редко критиковал, и все же когда это происходило, ей хватало соображения не объяснять и не извиняться. Она сидела красная, охваченная ощущением собственного ничтожества.

Адам продолжил, при этом его голос стал мягче, будто предыдущих слов не было:

— Я бы хотел, чтобы вы с Пирсом поговорили с леди Суотлинг. Выясните, не собралась ли она рассказать о Селии Меллок больше, чем Кэролайн Дюпейн. Суотлинг и Дюпейн, конечно, предварительно посоветовались. С этим мы ничего поделать не можем.

У Кейт запищал мобильный.

— Это Бентон-Смит, сэр. Ему только что позвонили из магазина благотворительных распродаж в Хайгейте. Похоже, они нашли эту сумочку. Пирс и Бентон-Смит уже на пути туда.

Помещение, в котором леди Суотлинг приняла Кейт и Пирса, было, несомненно, ее офисом. Царственно замедленным жестом она указала на диван и сказала:

— Пожалуйста, садитесь. Могу ли я вам что-нибудь предложить? Кофе? Чай? Мне известно, что вы не склонны выпивать на службе.

Кейт в ее тоне послышался намек, будто вне службы у полицейских принято напиваться до состояния столбняка. Не дав Пирсу заговорить, инспектор ответила:

— Спасибо, не надо. Мы не собираемся вас надолго отвлекать.

Офис сбивал с толку. У этой комнаты было двойное предназначение — непонятно, какое главное. Сдвоенный стол перед южным окном, компьютер, факс и тянущиеся вдоль левой стены металлические шкафы с папками играли роль собственно офиса. Правая сторона комнаты обладала домашним уютом гостиной. В изящном камине горел газ, давая мягкое тепло, дополняющее работу радиаторов. На каминной полке стояла вереница фарфоровых фигурок, а над ней висел масляный портрет. Женщина восемнадцатого века, с поджатыми губами и сверкающими глазами, в сильно декольтированном платье из дорогого синего атласа, держит в длинных пальцах апельсин — так осторожно, будто ждет, что он сейчас взорвется. У дальней стены стоял буфет со всевозможными фарфоровыми чашками и блюдцами, розовыми и зелеными. Правая сторона комнаты создавала определенное впечатление, выгодно выделяющее леди Суотлинг.

Хозяйка офиса взяла инициативу в свои руки. Не успели Кейт или Пирс открыть рот, как она уже говорила:

— Вы здесь, конечно, в связи с трагедией в музее Дюпейна — смертью Селии Меллок. Естественно, я хочу помочь вам в ваших поисках, если смогу; только непонятно, в чем именно может заключаться моя помощь. Мисс Дюпейн наверняка сказала вам, что Селия оставила школу весной прошлого года, отучившись лишь два триместра. У меня нет никакой информации о ее дальнейшей жизни и занятиях.