Элен Макклой - Удар из Зазеркалья

Она повернула голову и увидела перед собой смеющиеся, озорные глаза Раймонда Вайнинга.

— Вы слышали наш разговор?

— Я ни за что на свете не пропустил бы его мимо ушей. Она убеждена, что Еврипид в свое время был нашим Эдгаром Уоллесом или еще чем-то похуже!

— О Боже! Надеюсь, она не обратится к миссис Лайтфут с просьбой заменить «Медею» какой-нибудь чепухой, скажем, нашими современными шедеврами типа «Поллиана» или «Долговязый папашка»?

— Уверен, что именно этим она сейчас занята. Гизела и Раймонд посмотрели в ту сторону, где миссис

Чейз только что подошла к миссис Лайтфут. Они стояли в двух-трех метрах от открытого окна, где Алиса по-прежнему невозмутимо болтала с мужчиной, облаченным в твид. Подчиняясь какому-то смутному импульсу, Гизела спросила:

— Вы знаете человека рядом с ней?

— Упитанного приятеля Алисы? Это биржевой маклер Флойд Чейз, отец Бет. Бывший супруг Доротеи. Я уверен, что Доротея ни за что бы ни пришла сюда, если бы знала, что и он будет здесь. Все-таки он отец ребенка. Мне всегда жаль таких детей, как Бет, которым, словно челнокам, приходится сновать туда-сюда между родителями, объявившими друг другу войну.

— Было бы еще хуже, если бы она жила в одном доме с враждующими родителями, — возразила Гизела.

— Само собой разумеется, — улыбнулся Вайнинг какой-то издевательской улыбочкой. Видимо, он насмехался над самим собой и заодно над всем миром. — Но так рассуждать нельзя. Мы должны приводить какое-то рациональное оправдание брака, пусть хотя бы для блезиру, если его мистическое толкование ни к черту не годится. Таким образом, мы притворяемся, что все родительские ссоры оказывают благотворное воздействие на здоровье ребенка, в то время как прекращение перебранок путем радикального развода может пагубно сказаться впоследствии на его психическом состоянии. Только подумайте, как удобна такая позиция для людей, которые не могут позволить себе пойти на столь решительный шаг, как бракоразводный процесс. И они уже не просто несчастные люди, нет — теперь они чувствуют свое моральное превосходство.

— Да вы, я вижу, мизантроп.

— Вам, наверное, обо мне рассказывала Алиса.

— Вы имеете в виду Алису Айтчисон? Вы ее знаете?

— Очень хорошо. Когда-то мы с ней были помолвлены.

Он бросил взгляд через всю гостиную к оранжевому наряду, и дьявольская искорка заплясала в его глазах.

— Алиса обожает деньги. А у Флойда Чейза их куры не клюют. У меня их нет.

— Вы удивительно откровенны со мной.

— Всегда очень удобно говорить правду, когда тебе никто не верит. Все уверены, что вы что-то скрываете, изворачиваетесь, что-то искажаете, и стараются выудить из вас «реальную» истину. Вот почему я не люблю эти вечера с чаепитием. Я сейчас иду к своей машине. Не хотите пройтись со мной? Это недалеко.

— Нет, благодарю за приглашение, — Гизелу забавляла его неукротимая дерзость. — К тому же я люблю чай… И… — Гизела осеклась. Рядом с ней стояла Арлина.

— Простите меня, мисс фон Гогенемс, вас просят к телефону. Междугородная.

— Благодарю тебя. Кто это?

Коварное любопытство проглядывало через маску показного безразличия опытной прислуги.

— Это мисс Крайль.

Гизела поспешила к двери. Когда она проходила мимо окна, возле которого Алиса разговаривала с Флойдом Чейзом, та вдруг ее окликнула:

— Гизела! Познакомься с мистером Чейзом. Мисс фон Гогенемс.

Гизела извинилась:

— Я должна, к сожалению, бежать. Меня ждут у телефона.

Алису это немного позабавило:

— Вашему врачу-психиатру придется выложить приличную сумму за телефонные разговоры.

— На сей раз это Фостина.

— Неужели эта несчастная дура все еще тебя преследует?

Не отвечая на грубость, Гизела постаралась поскорее пройти мимо этой пары и поспешила закрыть за собой дверь в телефонной будке под лестницей.

— Хэлло!

Далекий, едва слышный голос ответил:

— Гизела, это ты? Говорит Фостина.

— Как ты поживаешь? Надеюсь, неплохо отдыхаешь?

— У меня все хорошо, — медленно, почти нараспев, произнесла Фостина, словно ей с большим трудом удавалось выговаривать слова. — Но я скучаю по тебе. Нет ли новостей?

— Новостей?

— Разговаривал ли доктор Уиллинг с миссис Лайтфут? Он обещал это сделать.

— Да, он был здесь сегодня утром. Но я его не видела. У меня в это время был урок.

— Что же ему сказали?

— Не знаю, но думаю, что он сразу, при первой же возможности сообщит тебе обо всем. Может, даже сегодня вечером.

— Хочется надеяться. Невыносимо ждать. Я так волнуюсь.

— Сколько ты еще пробудешь в городе?

— До пятницы. Потом поеду в Брайтси, в штат Нью-Джерси. У меня там свой коттедж. Не хочешь приехать ко мне на уик-энд?

— Я бы с удовольствием, но у меня приглашение на обед, как раз вечером в пятницу, — объяснила Гизела. — Может, ты останешься еще на денек в Нью-Йорке, и мы там с тобой встретимся!

— Но вечером в пятницу у меня назначено свидание с одним человеком там, в моем коттедже. Я хотела бы вас познакомить. Не могла бы ты приехать туда попозже, после обеда?

— Право, не знаю. Можно позвонить завтра? Когда тебе удобнее?

— Не нужно звонить, не беспокойся. Просто приезжай туда в любое время, когда сможешь — в пятницу, субботу или воскресенье. У меня нет других встреч, кроме одной этой в пятницу.

Ее голос стал еще более холодным и каким-то замедленным, словно в эту минуту она пребывала в летаргическом сне.

— Ну, придумай что-нибудь! — нетерпеливо посоветовала Гизела. — Если уж попала в Нью-Йорк, то попытайся устроить себе настоящий праздник. Тебе это просто необходимо. Поищи старых друзей.

— У меня их нет.

— Сходи в театр. Отправляйся по магазинам. Купи что-нибудь недорогое, то, что можешь себе позволить.

— Я постараюсь. До свидания, Гизела.

— До свидания.

Она повесила трубку, испытывая смутное чувство горькой вины. С глаз долой — из сердца вон. Последние несколько часов она постоянно думала о Фостине. А теперь вот эта маленькая далекая фигурка все уменьшалась в размерах, уходила куда-то за горизонт ее памяти. Миссис Лайтфут была права: с отъездом Фостины все об этих сумасбродных событиях в Бреретоне забудут через месяц. Это — один из тех незначительных, не поддающихся объяснению случаев, которые мы стараемся обойти стороной в своей повседневной, занятой жизни. Годы спустя кто-нибудь из нынешних учениц начнет рассказ перед сидящими вокруг костра в день Всех Святых друзьями: «Со мной в жизни никогда ничего странного не происходило, — вот только помню однажды, когда я была девочкой, я училась в школе. Этот случай так и не получил объяснения. У нас была одна молодая преподавательница по театральному искусству, она…»

Гизела вернулась в гостиную за чашкой чая, затем отошла с ней к окну, где стояла Алиса с Чейзом. Алисы уже не было, исчезли и Чейз с Вайнингом. Гизела подумала, что вся троица отправилась к машине Вайнинга, чтобы хлебнуть там что-нибудь покрепче чая. Это вполне в манере Алисы…