Эрл Гарднер - Дело о хромой канарейке

Эмиль Скэнлон сказал ровным голосом:

– Но остается еще промежуток между одиннадцатью пятьюдесятью пятью и двенадцатью часами. Всего пять минут, но за это время запросто можно было выпустить десяток пуль.

– Я разговаривал по телефону, – повторил Дресколл.

– Да, – вместо Дресколла ответил Родней Кафф, – если нам разрешат вызвать свидетеля, мы подтвердим слова мистера Дресколла.

Скэнлон на минуту заколебался. Он посмотрел на заместителя окружного прокурора, потом на Роднея Каффа и снова на Овермейера.

Овермейер чуть заметно кивнул.

Эмиль Скэнлон громко произнес:

– Мы даем вам разрешение вызвать свидетеля. Правда, при этом мы отступаем от существующих правил, но это особое дело, и мы непременно должны выяснить, что же произошло.

Родней Кафф с трудом скрывал свое торжество, когда произнес:

– На данный момент это все, мистер Дресколл. Вы можете пройти на свое место, а я вызываю в качестве свидетеля Джексона Веймана.

Сухощавый человек лет сорока с небольшим поднялся и молча направился к выходу.

– Подождите! Это Вейман, – закричал Кафф, – он мне нужен как свидетель.

Полицейский офицер остановил Веймана возле самой двери, но тот повернулся и сердито произнес:

– Я пришел сюда не для того, чтобы давать свидетельские показания.

Под его левым глазом красовался огромный синяк, сам глаз налился кровью и воспалился. На лбу светилось несколько наклеек пластыря, на правой щеке тоже виднелся пластырь.

– Я требую, чтобы его вызвали как свидетеля, – сказал Кафф.

– Выходите и поклянитесь говорить правду, мистер Вейман, – приказал коронер.

– И не подумаю! Плевать мне на ваши распоряжения! Я не желаю выступать свидетелем, вы меня не заставите. Хорош же я буду на скамье для свидетелей!

Публика хохотала, радуясь незапланированному перерыву, а заодно нарастанию драматической обстановки. Когда шум утих, коронер спокойно повторил:

– Выходите и примите присягу, мистер Вейман.

– Я ничего не желаю говорить, – упрямился Вейман.

Добродушная улыбка по-прежнему кривила губы коронера, но глаза внезапно стали жесткими.

– Как мне кажется, мистер Вейман, вы допускаете огромную ошибку. Офицер, приведите его сюда!

– Пошли, парень. Вот сюда.

Вейман, не отличавшийся покладистым характером, вырвался из цепких рук полицейского и сильно толкнул его в грудь. Но в следующую секунду его уже схватили менее деликатно, заломили руку за спину и повели к возвышению для свидетелей на потеху всех зрителей.

Скэнлон распорядился:

– Попридержите его немного, офицер. Мне хочется ему кое-что объяснить… Так вот, мистер Вейман, это дознание. Прокурор имеет право вызвать повесткой любого человека и потребовать от него дать показания. Если вы не подчинитесь, то можете попасть в тюрьму. Я не люблю доставлять людям неприятности, но если вам что-то известно по делу, мы должны это узнать… Вы что, выпили?

Вейман фыркнул:

– Два стаканчика, разве это называется «выпить»?

– Поднимите правую руку и поклянитесь говорить только правду.

Офицер несколько ослабил хватку, и Вейман неохотно подчинился приказу.

Скэнлон жестом разрешил ему сесть на стул для свидетелей.

Родней Кафф выступил немного вперед:

– Мистер Вейман, вы помните автомобильную катастрофу, которая произошла перед домом Вальтера Прескотта?

– Ну и что?

– Вы живете рядом с Прескоттами?

– Да.

– Вы видели аварию?

– Да, видел.

– Где вы находились в тот момент?

– Стоял на Четырнадцатой улице.

– До этого вы где-то пьянствовали, потом подрались, не так ли?

– А это вас не касается!

Скэнлон ударил молотком, хмуро посмотрел на свидетеля, потом обратился к Каффу:

– Этот человек дает показания против воли. Мне не хочется его раздражать без необходимости. Какое отношение имеет его драка к данному делу?

– У этого свидетеля есть дурная привычка ввязываться в драки и затевать ссоры в нетрезвом состоянии. На этот раз его так поколотили, что он вынужден был обратиться к врачу, который сделал ему перевязку. Ему не хотелось идти домой, где ему попало бы от жены, и он стоял на Четырнадцатой улице совсем недалеко от того места, где произошло столкновение машин. Я хотел просто сказать, что он находился в это время на улице, и объяснить, почему так произошло.

– Ол райт, продолжайте. Я там был, – довольно миролюбиво сказал Вейман. – Что же из этого?

– Видели ли вы, что творилось в доме Вальтера Прескотта?

– Ну, я кое-что видел сквозь окна, выходящие на Четырнадцатую улицу.

– Вам был виден коридорчик с телефонным аппаратом?

– Да, он был мне виден.

– Вы видели, как мистер Дресколл звонил по телефону?

Наступила напряженная пауза. Потом Вейман неохотно подтвердил:

– Да, я видел, как там стоял мужчина и разговаривал. Однако он стоял к окну спиной.

– Так вы находились близ угла Эльзас-стрит в момент аварии?

– Да.

– Что делал Дресколл, когда произошло столкновение машин?

– Человек, которого я видел, находился все еще у телефона.

– Сколько времени он так простоял?

– Не знаю, минуты четыре или пять.

– Что сделали вы после аварии?

– Пошел поглядеть, а потом решил, что лучше не вмешиваться в эту кляузную историю. Вернулся назад, сел на тумбу и наблюдал, как они погрузили раненого парня в фургон. Вот именно этот человек в синем костюме выскочил из дома Прескотта. Он и помог шоферу управиться с пострадавшим. Потом он вернулся в дом, а фургон уехал.

– Что было дальше?

– Через несколько минут этот самый Дресколл снова вышел из дома. Но тут из-за угла вынырнула патрульная машина, ну и полицейские сцапали голубчика.

– Сколько времени вы еще оставались на прежнем месте?

– Совсем не оставался. Кому охота, чтобы полиция задавала тебе вопросы? Я смылся. Немного походил. Меня тянуло поспать, на душе было муторно. Потом я решил, что чему быть, того не миновать, все равно жена закатит сцену. Так что я вернулся домой.

– Когда это было?

– Не помню. Уже было поздно.

Родней Кафф с удовлетворением сел на место.

Коронер посмотрел на Овермейера. Тот поднялся, подошел к свидетелю и заговорил:

– Уверены ли вы, что видели у телефона именно мистера Дресколла?

Вейман пожал плечами:

– Телефон находится как раз напротив окна. Парень стоял, прижавшись плечом к оконному косяку. Мне был виден его затылок. У него были такие темные кудри, как у мистера Дресколла. Когда он вышел из дома, я разглядел его лицо. Это точно был Дресколл. Здесь я абсолютно уверен, а в отношении телефона почти не сомневаюсь.

– В тот момент вы были нетрезвы?

– Маленько выпил, да.

– Больше, чем сегодня?

Вейман усмехнулся:

– Больше.

– А во времени вы не сомневаетесь?