Эрл Гарднер - Дело заботливого опекуна

– И ваша нога наткнулась на тело, которое лежало на земле?

– Не сразу, нет...

– Нет? Сколько же вам понадобится времени, чтобы отыскать его? 10, 20 секунд?

– Пожалуй, даже 30.

– И вы тотчас опустились на колени возле него?

– Да.

– Я буду считать с запасом. В 21.06 вы оказались на коленях около трупа... Вы согласны?

– Да.

– Что вы сделали после этого? Вы убедились, что он мертв. Для этого вам хватило 10 секунд?

– Приблизительно.

– А потом?

– Я поспешил, чтобы позвонить в полицию, но споткнулся обо что-то, лежавшее в траве. Нагнувшись, я понял, что это был револьвер, мой револьвер...

– Вы были уверены, что это именно ваш револьвер?

– Я был почти убежден в этом.

– И тогда?

– Тогда я понял, что попал в чрезвычайно щекотливое положение.

– Я бы сказал... как нельзя более щекотливое положение!!!

– Да.

– И вам захотелось немного подумать, прежде чем начать действовать дальше?

– Совершенно верно.

– И наконец вы решили как можно скорее покинуть место происшествия?

– Да.

– Как только было принято это решение, вы быстро вернулись в здание клуба, пробежали через него, вскочили в свою машину и рванули прочь на предельной скорости?

– Да.

– Мы знаем, что вы выехали в 21.22... Тело вы обнаружили в 21.06... Таким образом, между двумя этими событиями прошло 15 минут, целых 15 минут... мистер Даттон.

– Я не осознавал, что это продолжалось так долго. Я старался привести в порядок свои мысли.

– И утаить некоторые факты?

– Нет, вовсе нет.

– Вы должны отдавать себе отчет о том, что револьвер является важной уликой, не правда ли?

– О да, конечно!

– И тем не менее вы унесли его с собой и спрятали под сточной трубой... Можно сказать, что вы хотели скрыть эту улику.

– Да, пожалуй...

– В таком случае не притворяйтесь, будто вы не способны спрятать вещественное доказательство преступления. Именно поэтому я вас спрашиваю во второй раз, что вы делали в течение этой четверти часа?

– Я не знаю...

– Когда вы подобрали револьвер, вы подумали, что он ваш?

– Да.

– Почему?

– Да потому, что это был «Смит-Вессон» той же модели, какую я купил.

– А каким образом вы разглядели, что это «Смит-Вессон»? Я знаю, что небо было ясное, но все же?

– У меня был карманный электрический фонарик.

– Что? – вскричал Бергер таким тоном, как будто Даттон сознался в совершении преступления.

– У меня был карманный фонарик, – повторил Даттон.

– А почему вы до сих пор не сказали о нем?

– Потому что меня о нем никто не спрашивал.

– В самом деле? Существуют, видимо, и другие предметы, совершенно невинные, о которых вы не упомянули только потому, что никто вас о них не спросил?

– Но я не считаю, что ношение фонарика является чем-то противозаконным. А вы?

– Нет, но если у вас был электрический фонарик, то почему вы не воспользовались им, когда искали тело на земле?

– В этом не было необходимости, вот и все.

– Даже чтобы осветить человека, когда вы его нашли?

– Мне не нужен был свет, чтобы понять, что он мертв.

– Но для того, чтобы опознать его?

– Я не был знаком с Роджером Палмером и никогда его не видел, только говорил с ним по телефону.

– Вы просто предположили, что это был именно он?

– Да.

– Но это мог быть и кто-то другой?

– Да.

– И вы не проявили любопытства и не посмотрели на него при свете?

– Нет.

– Другими словами, вы знали, чей это труп, мистер Даттон, не правда ли?

– Нет, я только предполагал, что это он.

– Но когда вы нашли револьвер, вы осмотрели его с помощью фонарика, да?

– Да.

– Для того чтобы убедиться, что это действительно ваш револьвер? Вы посмотрели на его номер?

– Да, кажется, посмотрел.

– И вы заметили, что из него был сделан выстрел?

– Да.

– И что вы сделали?

– Я протер его носовым платком.

– Но таким образом вы стерли с него все отпечатки пальцев, в том числе и чужие, если они на нем были?

– Боюсь, что да.

– И после этого вы нам рассказываете, что не способны утаить улики?

– О, нет, великий боже!

– Тогда зачем вы обтерли этот револьвер?

– Я не хотел, чтобы на нем остались мои отпечатки.

– Почему?

– Я был испуган, я боялся, что меня обвинят в этом преступлении.

– Ах, вот как! Только тут вы поняли, что вас могут посчитать виновным? У вас не возникло такого опасения тогда, когда вы нашли свой револьвер рядом с трупом?

– Нет! Я подумал, что нужно немедленно предупредить полицию и принять все меры для того, чтобы сохранить отпечатки пальцев убийцы на оружии. Я хотел поспешить к ближайшему телефону и сказать: «Я предполагаю, что это мой револьвер. На нем должны быть мои отпечатки, но также отпечатки и убийцы!» Я не схватился бы за платок, чтобы стереть все отпечатки... я не стал бы прятать этот револьвер под трубой... я бы... но я потерял рассудок!

– Что вы сделали после того, как вытерли револьвер?

– Побежал к своей машине.

– Нет! По вашим же собственным словам, вы были там еще пятнадцать минут! Что вы там делали?

– Я вытирал револьвер!

– Энергично терли?

– Да.

– И дышали на него, чтобы получше снять отпечатки?

– По-видимому, да.

– Очень подходящее поведение для человека, который не хочет, чтобы его заподозрили в сокрытии улик!

Бергер горестно закрыл глаза, разведя руки и качая головой. Затем он направился к своему месту, но вдруг обернулся, как бы вспомнив что-то особо важное.

– Кстати, по вопросу о поручительстве, мистер Даттон! Вы нам сказали, что сумма наследства составляла 100 тысяч долларов, из которых вы передали наследнице 96 тысяч, а после всего этого осталось около 250 тысяч.

– Да.

– Вы продали акции «Стир Ринд Ойл», оставшиеся от мистера Эллиса, а затем перекупили их на собственное имя?

– Да. Когда мне показалось, что они могут подняться в цене.

– И сейчас эти акции стоят в несколько раз дороже, чем тогда, когда вы их покупали?

– Да.

– Но с какой целью вы записали их на свое имя?

– Дело в том, что это было мошенничество – эти акции все равно должны были продолжать падать!

– Не понимаю, – сказал Бергер. – Значит, если бы акции продолжали падать, вы собирались принять убытки на себя, но если бы они стали повышаться, вы вернули бы их, согласно поручительству, наследнице?

– Вроде так!

– Вроде так, – повторил Бергер саркастическим тоном. – И вы действительно вернули эти акции наследнице?

– Да.

– Благодаря этому она и стала обладательницей двухсот пятидесяти тысяч?

– В значительной мере так.

– Все это представляется мне в некотором роде финансовым жонглированием, но, поскольку я профан в этой области, не буду судить о вашей правомочности... Поскольку вы советник по вложениям капитала, у вас, вероятно, есть клиенты и кроме мисс Эллис?