Эрл Гарднер - Дело очаровательного призрака

– Мы намерены показать, дамы и господа присяжные заседатели, что обвиняемая, сгорая от ревности, вооружилась револьвером тридцать восьмого калибра и договорилась с Этель Белан, что будет жить вместе с ней в ее квартире номер триста шестьдесят, чтобы у нее имелась возможность шпионить за Сьюзен Грейнджер, занимающей триста пятьдесят восьмую квартиру. Целью этого было поймать Дугласа Хепнера – с которым, как утверждает обвиняемая, она вступила в законный брак, – в компрометирующей ситуации со Сьюзен Грейнджер. Элеонора Корбин заявила Этель Белан, что, если Дуглас Хепнер не достанется ей, он никому не достанется. В результате Дуглас Хепнер получил пулю в затылок, выпущенную из револьвера обвиняемой, а она сама тщательно все спланировала, чтобы представить, что страдает потерей памяти, и избежать ответа на неприятные для нее вопросы. Врач-психиатр, которого мы пригласим в качестве свидетеля, покажет, что потеря памяти симулировалась.

– Прошу прощения, ваша честь, – вмешался Мейсон. – Мне не хочется прерывать вступительное слово господина окружного прокурора, но защита выступит с протестом против любого заявления врача-психиатра, пытающегося представить себя умеющим читать чужие мысли. Психиатрия еще не настолько далеко продвинулась, чтобы специалист в этой области мог с уверенностью утверждать…

Гамильтон Бергер сделал в сторону Мейсона легкий поклон.

– Я снимаю свои заявления в отношении врача-психиатра, дамы и господа присяжные, – сказал окружной прокурор. – Мы просто пригласим психиатров в качестве свидетелей, покажем их квалификацию, выслушаем их, позволим адвокату защиты выступить с возражениями, а суд примет решение насчет приемлемости доказательств. Однако в настоящий момент я снимаю свои заявления касательно доказательств, представляемых психиатрами. Вкратце это все, что мы намерены показать. Я не хочу сейчас все подробно объяснять, а обрисую детали по мере рассмотрения дела.

Гамильтон Бергер умело использовал возражение Мейсона, чтобы представить свою версию только в общих чертах. Он поблагодарил присяжных и опустился на свое место.

Мейсон повернулся к Полу Дрейку.

– Пол, ты обратил внимание на то, что он определенно заявил, что пуля, обнаруженная в голове Дугласа Хепнера, выпущена из револьвера Элеоноры?

– Он в самом деле это сказал?

– Вставил в свое вступительное слово как малозначительный факт.

– Защита желает выступить с вступительным словом? – обратился к Мейсону судья Моран.

– Нет, ваша честь. Мы откладываем наше вступительное слово до более позднего времени. Не исключено, что мы полностью от него откажемся. Надеюсь, что дамы и господа присяжные понимают, что окружной прокурор должен доказать виновность моей клиентки вне всякого разумного сомнения, а если ему это не удастся, то мы воспользуемся подобной неудачей и не станем приводить никаких доказательств.

– Это ваше вступительное слово? – уточнил Гамильтон Бергер.

– Нет, просто заявление суду.

– Вы утверждаете, что не намерены представлять никаких доказательств?

– Если вы не представите достаточное количество доказательств, чтобы доказать вину моей клиентки вне всякого разумного сомнения, то по закону она считается невиновной.

– Достаточно, господа, – сказал судья Моран. – Я не намерен выслушивать пререкания сторон. Пожалуйста, обращайтесь в своих заявлениях к суду. Господин окружной прокурор, в настоящий момент защита отказывается от вступительного слова. Приглашайте своего первого свидетеля.

Гамильтон Бергер поклонился и улыбнулся. Ничто не могло испортить его прекрасного настроения.

– Я вызываю своим первым свидетелем Раймонда Орла, – объявил он.

Раймонд Орл принял присягу и сообщил, что является заместителем окружного коронера. Его вызвали в парк Сьерра-Виста, когда было обнаружено тело Дугласа Хепнера – примерно в пятнадцать минут десятого вечером семнадцатого августа. Он осмотрел труп и велел его сфотографировать. Орл идентифицировал несколько снимков, показывающих положение тела и места, где его нашли. К трупу не прикасались, пока его не сфотографировали, после этого его отвезли в контору коронера, где сняли одежду и произвели вскрытие. Труп несколько раз сфотографировали и в процессе вскрытия. Орл представил суду фотографии.

Гамильтон Бергер заявил, что эти снимки будут переданы для изучения адвокату защиты, но они слишком ужасны для показа присяжным, которые не привыкли видеть трупы во время проведения вскрытия, в отличие от адвоката защиты.

Орл сообщил, что в затылок усопшего вошла пуля, на теле имелось несколько синяков, а за исключением этого он не обнаружил никаких следов насилия. Патологоанатом извлек пулю из черепной коробки.

– У меня все, – сказал Гамильтон Бергер. – Не знаю, собирается адвокат зашиты проводить перекрестный допрос или нет.

– О, у меня есть несколько вопросов, – ответил Мейсон. – Что вы сделали с вещами усопшего?

– Их сложили и убрали в один из ящиков, специально предназначенных для этой цели, в конторе коронера. Они все еще там.

– Адвокат защиты имеет право осмотреть их в любое удобное для него время, – вставил Гамильтон Бергер. – Я попрошу свидетеля предупредить своих сотрудников, чтобы адвокату защиты предоставили эту возможность в любое время дня и ночи.

Окружной прокурор даже сделал легкий поклон в сторону Мейсона, словно ожидал услышать слова благодарности.

– А личные вещи усопшего? – продолжал Мейсон. – То, что находилось в его карманах.

Казалось, что Мейсон никак не отреагировал на слова Гамильтона Бергера.

– У меня составлен список всего, что находилось в карманах усопшего, – заявил Орл. Он достал из кармана блокнот и зачитал: – Записная книжка, водительское удостоверение, авторучка, четыре ключа, носовой платок, один доллар девяносто шесть центов мелочью, серебряный портсигар с шестью сигаретами.

– И все?

– Да, сэр.

– Где находятся эти вещи?

– В конторе коронера.

– Я хочу, чтобы они были приобщены к делу в качестве доказательств.

– Зачем? – удивился Гамильтон Бергер. – Это просто вещи, находившиеся в карманах усопшего. Они не имеют никакого отношения к делу.

– А вам откуда известно, что они не имеют никакого отношения к делу? – парировал Мейсон.

– Если вы хотите приобщить их как доказательства, то они будут частью версии защиты, когда вы ее представите, а мы не собираемся делать ничего подобного.

– Ваша честь, – обратился Мейсон к суду, – я прошу приобщить эти вещи к делу в качестве доказательств. Я считаю их важными, в особенности записную книжку.

– В записной книжке нет ни одной записи, – вставил Орл.