Агата Кристи - Горе невинным

– Не кажется ли вам, что ваши утверждения бестактны, доктор Калгари? – возразил Лео.

– Нет, – ответил Калгари, – это правда. Версия о вломившемся в дом преступнике отпала, лучшей кандидатуры, чем Джако, нельзя было придумать, все сразу становилось понятным. Убогий, душевнобольной, не отвечающий за свои действия, трудный мальчик с преступными наклонностями! Каких только слов мы не используем, чтобы оправдать преступление. Вы сказали, мистер Эрджайл, что не осуждаете Джако. Добавили, что и мать, его жертва, тоже его не осудила бы. Лишь единственный человек его осудил. – Калгари поглядел на Кирстен Линдстрем: – Вы его осудили. Прямо и справедливо назвали его коварным. Это слово вы употребили. «Джако был коварным», – сказали вы.

– Возможно, – проговорила Кирстен Линдстрем. – Возможно… вполне возможно, что я это сказала. Это так.

– Да, это так, он был коварным. Если бы он не был коварным, не было бы и случившейся трагедии. Но, как вы знаете, – продолжал Калгари, – я засвидетельствовал его невиновность.

– Не на всякое свидетельство можно положиться, – пробурчала Кирстен. – У вас была контузия. А я-то знаю, какими бывают контуженые. Ничего не помнят, рассудок словно туман застилает.

– Так вот к чему вы пришли! – воскликнул Артур. – Вы считаете, что Джако действительно совершил это преступление, а потом каким-то образом обеспечил себе алиби? Правильно?

– Подробности мне неизвестны, но, видимо, все так и было. Я по-прежнему утверждаю: он это сделал. Несчастья, за этим последовавшие, и смерти… да, эти жуткие смерти… на его совести. По милости Джако случилось!

– Кирстен, ты же всегда любила Джако! – воскликнула Хестер.

– Возможно, – ответила Кирстен, – возможно. Но повторяю, он был коварен.

– В какой-то мере вы правы, – сказал Калгари, – но, с другой стороны, и ошибаетесь. Контузия или не контузия, но память у меня совершенно ясная. В тот вечер, когда была убита миссис Эрджайл, в указанное время я подвозил Джако на своей машине. У него не было ни малейшей возможности – повторяю эти слова со всей ответственностью, – не было ни малейшей возможности в тот вечер убить свою приемную мать. Алиби твердое.

Лео обеспокоенно заерзал в кресле.

Калгари продолжал:

– Вам кажется, что я без конца повторяю одно и то же? Не совсем так. Необходимо принять во внимание кое-что еще. Например, заявление помощника инспектора Хьюша, согласно которому Джако давал свои показания очень уверенно и бойко. У него все было тщательно подготовлено и придумано, словно он знал, о чем ему придется рассказывать. Сопоставим мнение помощника инспектора Хьюша с мнением доктора Макмастера, долгое время изучавшего психологию преступников. В разговоре со мной он сообщил, что его не удивляли посеянные в душе Джако семена жестокости, но он был бы крайне удивлен, если бы Джако сам решился на убийство. По его мнению, в убийстве, о котором идет речь, Джако сыграл роль не исполнителя, а подстрекателя. И вот я подошел к тому моменту, когда должен спросить себя: знал ли Джако, что в тот вечер должно произойти преступление? Знал ли он, что ему потребуется алиби? Не потому ли он так тщательно продумал свои ответы? Если мои предположения верны и миссис Эрджайл была убита кем-то другим, но Джако знал о готовящемся убийстве, то его с полным правом можно назвать подстрекателем и соучастником преступления.

Калгари обратился к Кирстен Линдстрем:

– Вы согласны с этим, не так ли? Вы тоже так думаете или хотели бы думать иначе? Вы попытались внушить себе, что все-таки не вы, а Джако был убийцей миссис Эрджайл. Вы совершили преступление, находясь под его влиянием, и потому считаете, что всю вину можно возложить на него.

– Я? – пролепетала Кирстен Линдстрем. – Я? Что вы говорите?

– Я говорю, – решительно заявил Калгари, – что в этом доме был лишь один человек, который во всех отношениях мог быть сообщником Джако. И этот человек – вы, мисс Линдстрем! На совести Джако немало грехов. Он умел возбуждать страсть в пожилых женщинах и искусно этим умением пользовался. У него был дар вызывать сочувствие и доверие. – Калгари подался вперед. – Вы влюбились в него, не так ли? – негромко произнес он. – Он заставил вас поверить, что вы небезразличны ему, что он хочет жениться на вас и что, как только с этим делом будет покончено и он сможет бесконтрольно распоряжаться деньгами своей матери, вы обвенчаетесь и куда-нибудь уедете. Все верно, не так ли?

Кирстен в ужасе разглядывала Калгари. Она молчала и, казалось, потеряла дар речи.

– Это был жестокий и бессердечный акт, – сказал Артур. – В тот вечер Джако срочно потребовались деньги, над ним нависла опасность ареста и тюремного заключения. Миссис Эрджайл отказала ему в деньгах. Получив отказ, он обратился к вам.

– Думаете, – выдавила из себя Кирстен, – думаете, я взяла бы деньги миссис Эрджайл, вместо того чтобы дать ему свои собственные?

– Нет, – пояснил Калгари, – вы бы дали ему собственные деньги, если бы их имели. Но, думаю, у вас их уже не было. Хоть миссис Эрджайл и обеспечила вам приличную ежегодную ренту, но, видимо, к тому времени Джако уже пустил по ветру все ваше состояние. Когда миссис Эрджайл поднялась к своему мужу в библиотеку, вы вышли из дома к ожидавшему вас Джако и получили от него наставления. Сначала вы должны были принести ему деньги, а затем убить миссис Эрджайл, прежде чем она обнаружит пропажу и забьет тревогу. Дело, как он объяснил, пустяковое. Следует лишь ударить ее по затылку и выдвинуть все ящики, чтобы навести остальных на мысль о грабителе. Джако сказал, что это не вызовет боли и она ничего не почувствует. Себе же он организует алиби, а вам следует уложиться в определенные сроки – от семи часов до половины восьмого.

– Это неправда, – сказала Кирстен. Ее пробирала дрожь. – Вы сумасшедший, если такое говорите. – Казалось странным, что в ее голосе не чувствовалось возмущения. Слова прозвучали как-то устало и невыразительно. – Это неправда, – повторила Кирстен. – Но даже если бы в ваших словах была хоть капля истины, то неужели я допустила бы, чтобы его обвинили в убийстве?

– Да, вы предвидели такое обвинение, – сказал Калгари. – Как бы то ни было, но он внушил вам, что у него будет алиби. Вы, по-видимому, рассчитывали, что его задержат по обвинению в убийстве, а потом установят невиновность. Таков был план.

– Но он не сумел оправдаться, – заявила Кирстен. – Почему же я не выручила его?

– Вы бы выручили его, если бы не возникло некоторое осложнение. На следующее после убийства утро здесь появилась супруга Джако. О его женитьбе вы ничего не знали, женщине пришлось два раза повторить, что она жена Джако, прежде чем вы ей поверили. В одно мгновение рухнул ваш мирок. Вы узрели подлинную сущность Джако – холодного и бессердечного человека, использовавшего вас в своих целях. Вы поняли, что он заставил вас сделать.