Агата Кристи - Каникулы в Лимстоке

Войдя в гостиную с шерри, я обнаружил, что Джоанна вновь принялась за свои дрянные проделки. Теперь в ней не было ни малейших признаков враждебности. Она съежилась в уголке дивана и, чуть ли не мурлыкая, задавала Оуэну вопросы о его работе: нравится ли ему быть врачом общего профиля и не предпочитает ли он какую-либо специализацию? Она думает, что врачебное дело – одно из лучших в мире.

Вы бы сказали, что Джоанна – очаровательная, божественная слушательница. Но после выслушивания такого множества будущих гениев, рассказывавших ей о своей непонятости, слушать Оуэна Гриффитса было для нее плевым делом. К тому времени, как мы принялись за третий стаканчик шерри, Гриффитс рассказал ей о нескольких непонятных случаях и ранениях в таких научных терминах, что никто не понял бы ни слова, кроме его коллег-медиков.

Джоанна выглядела понимающей и крайне заинтересованной.

Я на какое-то мгновение засомневался. Это было очень дурно со стороны Джоанны. Гриффитс был слишком хорошим малым, чтобы играть с ним так легкомысленно и небрежно. Женщины действительно дьяволы.

Впоследствии я оценил осторожный взгляд Гриффитса, его длинный, волевой подбородок и твердые, упрямо сжатые губы, и моя уверенность в том, что Джоанна сможет вертеть этим человеком, поугасла. Ну и в любом случае это дело личное – позволять женщине делать из вас дурачка. Пусть доктор сам поостережется.

Потом Джоанна сказала:

– Может быть, вы измените решение и останетесь у нас на обед, доктор Гриффитс?

Гриффитс слегка покраснел и сказал, что он бы с удовольствием, но сестра будет ждать его возвращения…

– Мы ей позвоним и предупредим, – быстро предложила Джоанна, тут же вышла в холл и позвонила по телефону.

Вернулась она улыбаясь и сообщила, что все в порядке.

И Оуэн Гриффитс остался на обед и выглядел вполне довольным. Мы говорили о книгах и пьесах, о мировой политике и о музыке, о живописи, о современной архитектуре.

Мы ни слова не сказали о Лимстоке, или об анонимных письмах, или о самоубийстве миссис Симмингтон.

Мы отбросили все это, и, я думаю, Оуэн Гриффитс был счастлив. Его темное, печальное лицо осветилось, и он высказывал интересные мысли.

Когда он ушел, я сказал Джоанне:

– Этот парень слишком хорош для твоих фокусов.

– Это ты так считаешь! – воскликнула Джоанна. – Все вы, мужчины, поддерживаете друг друга!

– А почему ты охотишься за его шкурой, Джоанна? Задетое тщеславие?

– Возможно, – сказала моя сестра.

В тот день мы были приглашены на чай к мисс Эмили Бэртон в ее комнаты в деревне.

Мы решили прогуляться пешком, поскольку я чувствовал себя достаточно сильным для того, чтобы на обратном пути самостоятельно вскарабкаться на холм.

Мы вышли с таким расчетом, чтобы иметь запас времени, пришли слишком рано, и открывшая нам дверь высокая, костлявая женщина со свирепым лицом сказала, что мисс Бэртон еще нет.

– Но она вас ожидает, я знаю, так что, пожалуйста, входите и подождите немного.

Очевидно, это и была преданная Флоренс.

Мы проследовали за ней вверх по лестнице; распахнув дверь, она провела нас в некое подобие уютной гостиной, хотя, возможно, бедновато меблированной. Некоторые из вещей, как я заподозрил, были доставлены сюда из «Литтл Фюрц».

Женщина явно гордилась комнатой.

– Здесь мило, не так ли? – требовательно спросила она.

– Очень мило, – мягко сказала Джоанна.

– Я устроила все так уютно, как сумела. Не совсем то, чего бы мне хотелось, и, уж конечно, не то, что мисс Эмили должна бы иметь. Она должна жить в собственном доме, как полагается, а не болтаться по комнатам. Я у нее девять лет была горничной.

Флоренс, весьма смахивающая на дракона, по очереди осмотрела нас обоих укоряющим взглядом. Я утвердился в мысли, что сегодня у нас несчастливый день. Джоанне досталось от Айми Гриффитс и от Патридж, а теперь нам обоим влетело от драконши Флоренс.

Джоанна, раздраженная несправедливостью, сказала:

– Ну, мисс Бэртон хотела сдать дом. Она сама обратилась к агенту по недвижимости.

– Она была вынуждена, – сказала Флоренс. – И она живет так экономно и осторожно. Но даже теперь правительство не хочет оставить ее в покое. Безжалостно требует одного и того же!

Я печально покачал головой.

– Во времена старой леди денег хватало, – продолжала Флоренс. – А потом все эти бедняжки умерли одна за другой. Мисс Эмили ухаживала за всеми по очереди. Она надорвалась на этой работе. Она всегда была такой терпеливой и безропотной. Но на нее всякое наговаривали, да еще и беспокойство из-за денег в довершение ко всему! Акции не приносят того дохода, который должны бы приносить, так она говорит; и почему я не должна ей верить, хотела бы я знать? Люди должны бы стыдиться самих себя. Обманывать леди вроде нее, которая ничего не понимает в цифрах и не может разобраться во всех этих фокусах!

– В общем-то любой может в этом разобраться, – сказал я, но Флоренс не смягчилась.

– Это верно для тех, кто вполне самостоятелен, но не для нее . Она нуждается в присмотре, и пока она со мной – я намерена следить, чтобы никто не обманул ее и не огорчил как бы то ни было. Я все сделаю для мисс Эмили!

И, вперив в нас долгий пристальный взгляд, чтобы ее мысль проникла в наше сознание, преданная Флоренс вышла из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь.

– Ты не чувствуешь себя кровопийцей, Джерри? – спросила Джоанна. – Я чувствую. Что с нами происходит?

– Мы, кажется, здесь не слишком-то к месту, – сказал я. – Меган от нас устала, Патридж не одобряет тебя, преданная Флоренс не одобряет нас обоих.

Джоанна прошептала:

– Хотела бы я знать, почему Меган уехала?

– Мы ей наскучили.

– Не думаю. Хотела бы я знать… Как ты думаешь, Джерри, может быть, это из-за того, что ей сказала что-то Айми Гриффитс?

– Ты имеешь в виду – сегодня утром, когда они говорили на крыльце?

– Да. Конечно, времени у нее было немного, но…

Я закончил фразу:

– Но эта женщина действует, как слониха! Она могла…

Открылась дверь, и вошла мисс Эмили. Она была розовая, немного задыхалась и выглядела возбужденной. Глаза ее были очень синими и сияющими.

Она смущенно прощебетала:

– О, дорогие, извините, я опоздала. Я делала покупки в городе, и пирожные в «Голубой розе» показались мне недостаточно свежими, поэтому я пошла к мистеру Лигону. Я предпочитаю покупать их в последнюю очередь, тогда можно получить свежайшую порцию, только что из печи, и не следует покупать их днем раньше. Но я так огорчена, что заставила вас ждать, – вот уж беспардонность…

Джоанна прервала ее:

– Это наша вина, мисс Бэртон. Мы пришли слишком рано. Мы пошли пешком, а Джерри теперь шагает так быстро, что мы приходим всюду слишком рано.