Владимир Шеин - Трясина (не) равнодушия, или Суррогат божества

Я позвонил Самсонову.

— Приветствую, Вячеслав, — бодро ответил Петрович на мой звонок, — какое ещё поручение следует выполнить?

— Фёдор Петрович, ты когда работал в системе, содержание приказов начальства тоже знал раньше его, этого самого начальства? — не остался я в долгу.

— Нет. Я всегда сам знал, что делать и в приказах не нуждался. Я даже могу угадать, что ты хочешь мне поручить.

— Да? — с сомнением спросил я.

— Да. Ты хочешь собрать информацию о Турчинове Сергее Витальевиче.

— Как?! Как ты узнал?

— Опыт и талант, талант и опыт, — со смехом ответил Самсонов, — а ещё Лёнечка.

— Болтун. — нелестно отозвался я о старом журналисте.

— Болтун, — повторил Петрович, — но он в чём-то прав. Следует проверить этого Турчинова, очень уж он хорош в роли подозреваемого на место злодея. Так что приезжай ко мне послезавтра, дам тебе рапорт о проделанной работе.

— Договорились. — я отключил телефон. Люблю я всё-таки работать с Самсоновым.

Как я не оттягивал необходимое, но работу работать надо. Время 12.30, значит пора собираться к Кирсановой. Медицинская страховка у меня есть, но будем надеяться, что она не понадобится. Спортивный клуб, адрес которого сообщила Кирсанова-младшая, был мне известен. Вернее, не клуб, а его владелец Петров Олег, который благодаря мне в 2009 году отправился в места лишения свободы на 9 лет за то, что серьёзно избил своего конкурента, отчего тот и умер. Ситуация там была неоднозначная, свою роль сыграло то, что Петров — мастер спорта по боксу. Кулаками он забил человека, вспыльчивый слишком. Диалога в то время у нас не получилось, расстались мы плохо, многое он обещал со мной сделать. Но, во-первых, времени прошло много, во-вторых, необязательно, что я Петрова встречу, и в-третьих, не факт, что его мне следует бояться больше, чем Кирсанову. В столь «радужном» настроении я и направился на встречу с Викторией, встречу, о которой она ещё не знала.

Когда подъехал по нужному мне адресу, я сразу понял, что надежды необязательно сбываются. Мой бывший «клиент» Олег Петров стоял у входа в свой клуб и беседовал с кем-то. Прятаться я не собирался, поэтому вышел из автомобиля и решительно направился ко входу, попутно доставая сигарету. Остановившись от Олега метрах в пяти, я закурил, всё ещё надеясь, что он не обратит на меня внимания. В этом я ошибся, так как, наоборот, привлёк его внимание.

— Здесь курить запрещено! — громко сказал он, направившись ко мне. — Табличек не видите!

— Вижу, вижу, — с улыбкой отреагировал я, — но сомневаюсь, что курение убьёт меня раньше, чем многое другое. Здравствуйте, Олег Петрович.

— Талызин! Чёрт, точно Талызин! — как-то уж очень весело отреагировал Петров. — Какими судьбами здесь? У меня чистое заведение, закон уважаем, так что ошибся адресом.

— К сожалению, нет.

— Да, это почему?

— Потому что, я уже давно не следователь, Олег. В клуб к тебе направляюсь по личным делам.

— И кем же сейчас трудишься? — удивлённо спросил Петров.

— Адвокат, уже как пять лет.

— Странно, что не слышал. Быстро вы следователи «перековываетесь» — с издёвкой отреагировал он.

— Не быстрее, чем вы, из уголовников в крупные бизнесмены — тоже круто.

— Я смотрю склонность к самоубийству у тебя Талызин осталась. — Петров посмотрел на сигарету в моих руках. — Действительно, кури, никотин не станет причиной твоей смерти. — и он с улыбкой протянул мне руку. — несмотря ни на что, рад тебя видеть.

— Взаимно, — я пожал ему руку, — откуда такая любовь?

— Брось, глупый я был тогда. Многое изменилось: за дело ты тогда меня прихватил. Своё я отсидел, теперь законопослушный член общества.

— Рад за тебя, хотя, не скрою, встречи с тобой опасался.

— И правильно делал. Встретились бы мы в 2015 году, когда я по УДО вышел. — Петров весело рассмеялся. — Ладно, забыли. Чего пришёл? Ты же спорт ненавидишь?

— Не люблю, — уточнил я, — не люблю. Пришёл, как всегда, по делу. С девушкой одной встретиться надо, занимается она у тебя.

— И кто же вызвал твой интерес? Другого места для встречи не нашлось?

— Не нашлось. — вздохнул я. — Виктория Кирсанова меня интересует.

— Вика? Смелый ты человек, если решил прийти к ней сюда в такое время. — он пристально посмотрел на меня. — Хотя в трусости я тебя никогда не подозревал. Надеюсь, не ты виноват в том, что у неё настроения нет. Она хорошая девочка.

— Не я, не я — успокоил я Петрова, — уволили её, вот и бесится.

— Понятно, тогда удачи тебе. — мы обменялись рукопожатиями. — Вика в третьем зале тренируется. Одна. Заходи, буду рад.

— Договорились.

Разговор с Петровым поднял мне настроение — люди, оказывается, умнеют. Правда, не все. Зайдя в клуб, я, следуя указателям, направился в третий зал. Когда я добрался до него, то увидел, что в зале, несмотря на его величину и расположенных в нём три ринга, пусто. Единственным спортсменом являлась моя незабвенная Виктория. Она целеустремлённо молотила грушу, хотя было видно, что усталость даёт о себе знать, удары были вяловатыми. Сама Кирсанова была вся в поту, учащённо дышала. Когда я подошёл к ней, я ещё не придумал, как начать с ней разговор.

— Чего припёрся?! — неожиданно обернулась ко мне Вика.

— Добрый день, — мягко начал я, — с тобой повидаться хотел. А ты пропала.

— Не со мной ты повидаться хотел, а информацию от меня получить. Ты, как и остальные, лишь используете меня! — несколько эффектных ударов по груше.

— Виктория, ты как всегда неправильно оцениваешь обстоятельства, слишком эмоционально оцениваешь. — я вздохнул и продолжил как можно мягче. — Действительно, мне нужна информация, но в первую очередь я беспокоился о тебе, когда узнал о твоём увольнении. Узнал я о нём лишь сегодня. До этого я тоже беспокоился — ты несколько дней не отвечала на телефон.

— Плохо беспокоился, долго искал!

— Вика, успокойся. Мы же с тобой друзья, нельзя сразу плохо думать о друге.

— Это ты думаешь, что мы друзья. Ошибаешься. — опять намекает на любовь.

— Ты успокоишься или нет? — я начал выходить из себя. — Я никогда не давал тебе повода усомниться во мне. В отличие от остальных я терплю твой несносный характер. Изволь и ты вести по-человечески. Я тебе никогда не лгал, сразу дал тебе понять, что мы можем быть только друзьями. Если тебя это не устраивает, я не виноват. Есть граница, за которую я не перехожу. Не устаивает — я сейчас уйду и больше тебя не побеспокою.

— Ладно, — как-то уж мягко ответила Кирсанова, после чего неожиданно заплакала, навзрыд, — уроды, скоты…

— Успокойся, — я подошёл и обнял её, — всё будет хорошо. Давай пари — в течение недели прибегут к тебе обратно, будут умолять вернуться. Ты сразу не соглашайся, недели две подожди, отдохни в это время, съезди куда-нибудь.