Эрл Гарднер - Перри Мейсон: Дело о нанятой брюнетке. Дело о неосторожном котенке [Литрес]

— Мейсон.

— Думаю… Мне кажется, что вы перепутали номер.

— Нет.

— Кто вы?

— Перри Мейсон.

— Я… Я вас не знаю.

— Мы можем продолжать разговор через дверь, но будет лучше, если я войду внутрь. Что вы предпочитаете?

— Делайте что хотите, — сказала она. — Я вас не знаю и позвоню в полицию, если вы не уйдете.

Мейсон повысил голос:

— Когда ваш муж напустил на вас детективов, и вы решили…

Они услышали звук поспешно отодвигаемой задвижки. Дверь резко распахнулись, и на Мейсона уставились полные возмущения глаза.

— Вы самый отвратительный из всех людей… — она запнулась при виде Пола Дрейка.

— Входи смелее, Пол, — предложил Мейсон.

— Да, приглашаю вас к себе, — язвительно сказала женщина. — Я рада видеть любого знакомого мистера Мейсона в любое время дня и ночи. Прошу. А может, вы останетесь на ужин?

Мужчины прошли в номер. Мейсон закрыл за собой дверь и снова начал говорить:

— Для нас всех будет лучше, если вы перестанете притворяться, миссис Ридли.

— На самом деле?

— У нас нет причин для вражды, — продолжал Мейсон дружелюбным тоном. — У вас неплохой темперамент, но когда вы злитесь, вы теряете чувство меры. Однако я заметил, что если вы замечаете: почва уходит из-под ног, вы можете успокоиться и действовать совершенно иначе. Из вас получился бы хороший адвокат.

— Правда? Вы даже не представляете, как вы мне польстили. А теперь скажите, что вы хотите на этот раз?

— У нас нет времени на приятные светские разговоры, — ответил Мейсон. — Мы хотим информацию. В полном объеме.

— От меня вы узнали все.

— Позвольте мне представить Пола Дрейка, главу «Детективного агентства Дрейка». Я нанял его для расследования этого дела.

— Как поживаете, мистер Дрейк? Приятно познакомиться. Я так много о вас слышала. Прошу чувствовать себя как дома. Наверное, хотите увидеть мой дневник? И ознакомиться с полным списком моих знакомых? А может, несколько интимных фотографий?

Игнорируя ее иронический тон, Мейсон сказал:

— Конечно, мы могли бы организовать эту встречу совсем другим образом, если бы это было так необходимо.

— Это шантаж?

— Можете понимать и так.

— Не терплю шантаж.

— И меня тоже, — спокойно сказал Мейсон. — Так что ваши чувства ко мне усиливаются в два раза. А сейчас, может, поговорим серьезно?

Она минуту внимательно смотрела на адвоката и неожиданно улыбнулась:

— Люблю борцов.

Мейсон молчал.

— Я знаю, что вы думаете, — продолжала Хелен Ридли. — Еще одна уловка, о которых вы только что говорили. Вы считаете, что я пробую каким-то новым способом отрезать вам дорогу к чему-то, чего вы добиваетесь. Но это не так. Просто я решила принять вашу игру.

— Тогда вы должны закатать рукава, — заметил Мейсон.

— Вы виделись с моим мужем?

— Да.

— Вы умеете определять характер человека?

— Мне часто приходится полагаться на это умение.

— Значит, вы знаете Орвила — беспокойный, болезненно ревнивый с собственническими наклонностями, воинственный, высокомерный, гордый, активный и энергичный, навязывающий свою волю и достигающий успехов. Внутри у него бурлит целый вулкан эмоций.

— Довольно большой список прилагательных, — заметил Мейсон.

— Это сложный человек. Он добивается успехов в бизнесе, потому что мало кто может сопротивляться силе, с которой он берется за дело, или постоянному натиску, с которым он действует позже. В нем нет спокойствия, и потому люди, с которыми он имеет дело, тоже не могут жить спокойно.

— Могу себе представить, что значит быть его женой.

— Не так трудно быть его женой — по-настоящему трудно перестать ею быть.

— Продолжайте.

— Этот человек очаровал меня — своей страстностью, своим постоянным желанием быть первым во всем. До этого я никогда не встречала кого-либо подобного. Уже одно это было плохим признаком, поскольку мне казалось, что я знаю все типы людей и могу классифицировать любого в течение пятнадцати минут.

— Мистер Ридли не поддавался классификации? — спросил Мейсон.

— Не в течение пятнадцати минут.

— Но теперь вы его уже классифицировали?

— Да.

— И он вам уже надоел?

— Это не совсем так. Мне кажется, что я никогда не любила его. Я была просто восхищена его драйвом. Как каждый, кто с ним встречался, я была поражена силой его характера. Он хотел меня с той самой минуты, как впервые увидел, а когда он чего-то хочет, то сразу же начинает убирать препятствия.

— Результатом стало ваше замужество, — сказал Мейсон. — Все эти ваши размышления появились после свадьбы.

— Нет, это попытка объяснить то, что произошло позже.

— А что произошло?

— Приблизительно шесть месяцев назад я влюбилась. Влюбилась по-настоящему, впервые в жизни.

— И что вы сделали?

— Я совершила самую большую ошибку, которую может совершить женщина.

— Но весьма распространенную, — заметил Мейсон.

— Вы меня совершенно не поняли, — нетерпеливо тряхнула она головой. — Я не это имела в виду. Я пошла к Орвилу и сказала ему, что встретила человека, который мне нужен, хочу развода и хотела бы обо всем договориться спокойно, без скандалов.

— Это и была ваша ошибка?

— Несомненно. Мне нужно было сказать Орвилу, что, выходя за него замуж, я не была уверена в том, что эта связь будет постоянной, я только сейчас поняла, как он мне нужен, я хочу остаться с ним до конца жизни, — и он сам бы постарался со мной расстаться. Конечно, я знала, что у него есть какие-то увлечения на стороне, трудно ожидать, что такой мужчина сможет долго удовлетворяться одной женщиной. Это не означает, что он не интересовался мной. Просто его страсть завоевателя давала себя знать при виде каждой новой женщины. Если бы я тогда действовала разумно, использовала понимание его характера, то была бы свободна.

— Следовательно, вы пошли к мужу и рассказали ему чистую правду? И что произошло?

— Если бы вы его знали, то сразу догадались бы о его реакции. Я была его женой, его личной собственностью, и он не намеревался от меня отказываться. Ведь он — великий Орвил Ридли. Я должна его любить. Я не могла любить никого, кроме него. Преступлением было думать, что, удостоенная его внимания, я могла позволить себе заинтересоваться другим мужчиной. И произошло то, чего и следовало ожидать. Он стал вдруг относиться ко мне враждебно, и так же враждебно он настроен к мужчине, который угрожает его собственности.

— Ему известно, кто этот человек?

Ее губы решительно сжались, она тряхнула головой.

— Этого Орвил никогда не узнает, — сказала она. — Не сможет узнать.

— Если вы просили его о разводе, — продолжал Мейсон, — и если вы ему откровенно сказали, что любите другого, то, как мне кажется, он должен был знать, о ком идет речь.