Томас Хэнши - Человек из Скотланд-Ярда [litres]

– Я благодарна вам, это очень хорошо, что вы пришли, мистер Нэрком, – сказала она, двигаясь вперед с грацией, которую никакое возбуждение не могло ни развеять, ни ослабить, – врожденной грацией женщины, рожденной для своего статуса и обученной направляющей рукой Матери-Природы. – Я надеялась, что смогу украдкой прийти сюда, чтобы встретиться с вами тайно. Но, как я и писала, как бы тщательно я ни планировала эту встречу, у меня есть все основания полагать, что за мной следят. Мне нужно очень и очень спешить, и вы не должны удивляться, если мне станет необходимо бежать без предупреждения. Поверьте, я совершенно уверена, что достопочтенный мистер Феликс Кэррутерс уже преследует меня.

– Достопочтенная моя, дорогая леди Эссингтон, вы же не имеете в виду, что он… он Злой Гений… благослови Бог мою душу!

– Это может вас удивить, мистер Нэрком. Это почти ошеломило меня, когда я впервые начала подозревать. На самом деле, я пока ничего не могу сделать, кроме как подозревать. Возможно, именно он, возможно, эта отвратительная женщина, на которой он женился. Вы должны решить это, когда услышите мой рассказ. Я понимаю… – посмотрев на Клика, добавила она. – Вы не смогли пригласить детектива-полицейского, чтобы выслушать то, что я должен сказать, но если вы и ваш друг внимательно выслушаете и передадите историю одному из них в свое время…

– Простите, ваша светлость, но мой спутник – лучший детектив Скотланд-Ярда, – вставил Нэрком. – Так что, если вы сразу изложите дело, он сможет дать вам совет.

– Детектив? Вы? – она на миг уставилась на Клика и с удивлением посмотрела на него, закусив губу. В ее глазах был настоящий ужас. Нельзя сказать льву, что другой лев – осел, даже если он маскируется под осла. По ее мнению, перед ней был человек высшего общества. Она много раз видела таких, как он, она знала их, она их понимала.

– Каким образом мог такой человек, как вы… – начала она, затем остановилась и слегка наклонила голову. – Простите, это было грубо. Ваши личные дела, конечно же, ваши, мистер…

– Ваша светлость, – проскрипел одним из своих голосов Клик. – Меня зовут Джордж Хэдленд!

И тогда Нэрком понял, что при всей ее грации и обаянии она не добилась от Клика доверия и симпатии.

– Спасибо, – кивнула леди Эссингтон, принимая это знакомство с изящным наклоном головы. – Без сомнения, мистер Нэрком дал вам некоторое представление о том, почему я советуюсь с вами, мистер Хэдленд; но так как времени очень мало, позвольте мне рассказать вам все как можно более подробно. Я уверена, вне всякой тени сомнения, что кто-то, кто заинтересован, тайно покушается на жизнь моего маленького внука; и у меня есть все основания полагать, что этот «кто-то» – это либо достопочтенный Феликс Кэррутерс, либо его жена.

– Но с какой целью, ваша светлость? Люди не совершают столь отчаянного акта, как убийство, без какого-либо мощного мотива, за которым стоит выгода или месть, ведь, как я слышал, ни дядя, ни тетя не могут выиграть от гибели своего маленького племяннника.

– Разве? – ответила она с отчаянным жестом. – Как мало вы знаете! Миссис Кэррутерс – амбициозная женщина, мистер Хэдленд, и, как и все женщины низшего класса, из которого ее вытащили, она стремится к титулу. Она была актрисой. Достопочтенный Феликс женился и забрал ее из театра. Отвратительно, что человек такого типа должен быть навязан обществу и общаться с приличными людьми.

«Ого! Так вот где собака зарыта?» – подумал Клик, но вслух сказал:

– Давно прошел день, ваша светлость, когда последователи Фесписа [7]должны извиняться за свое существование. В эти времена есть много дам со сцены, чьи жизни являются образцовыми и чьи имена вызывают только уважение и восхищение. И до тех пор, пока эта особая леди имела безупречную репутацию…

– Она? Да. В этом отношении никогда не было ни слова против нее. Иначе Феликс никогда бы не женился на ней. Но я верю, что люди этого класса должны оставаться в своем собственном кругу и не смешиваться с другими, для которых они не приспособлены. Миссис Кэррутерс амбициозная женщина, как я уже говорила. Она стремится и к титулу, и к богатству, и если маленький лорд Стратмер умрет, ее муж унаследует и то и другое. Конечно, этого достаточно для женщины подобного типа. Что касается ее мужа…

– Там, я боюсь, все ваши подозрения беспочвены, ваша светлость, – прервал Клик. – Мне сказали, что достопочтенный мистер Кэррутерс очень любит мальчика. Кроме того, он богат сам по себе, у него нет причин жаждать богатства маленького сына своего брата.

– Простите меня… Был богат – правильное выражение, а не «богат», мистер Хэдленд. Две недели назад, или около того, неудача компании «Даймонд Коаст Майнинг», дочерней компании «Вест Коаст», в которую была инвестирована большая часть его состояния и председателем которой он был, печально подорвала его ресурсы, и теперь у него нет ничего, кроме дохода от имущества племянника.

– Хм-м-м! Ах! Просто так! – сказал Клик, сжимая подбородок. – Теперь я вспоминаю, что заставило имя показаться знакомым, Нэрком. Я помню, как читал о неудаче и о той маленькой надежде, что что-то можно спасти. Тем не менее доход от имущества Стратмера огромен. А через заботу, в семнадцать или восемнадцать лет, которые должны пройти до того, как его маленькое светлость достигнет совершеннолетия…

– Он никогда не достигнет совершеннолетия! Он будет убит первым. Его сейчас убивают! – взволнованно вмешалась леди Эссингтон. – Мистер Хэдленд, помогите мне! Я люблю мальчика… он… ребенок моего собственного ребенка. Я люблю его так, как никогда не любила никого… Больше всего на свете. И если он умрет… Боже!.. Что мне делать? И он умирает. Я говорю вам, что он умирает. И они не позволят мне подойти к нему. Они не дадут мне его, эти двое! Если его крики ночью сокрушают мое сердце, я бегу в его детскую… А один или другой из них всегда рядом, и никогда ни на секунду они не позволят мне держать его в своих объятиях и быть с ним наедине.

– Ребенок кричит по ночам, ваша светлость?! Что это за крики? Крики от испуга или боли?

– От боли… от мучительной боли: эти крики расколют сердце камня, и хотя там никогда нет ни пятна крови, ни признаков насилия, дите заявляет, что кто-то приходит ночью и что-то вонзает в его шею. То, что по-детски он сравнивает с «длинной, длинной иглой, которая выходит из моей шеи и заставляет иголки колоть и колоть по всей моей руке».

– Так! Что? Давайте еще раз, пожалуйста! – встрепенулся Клик, прежде чем подумать; затем вспомнил себя и добавил извиняющимся тоном: – Прошу прощения у вашей светлости, но иногда и я могу быть немного взволнован. Что-то вроде иглы, попавшей ему в шею, да? И другие иглы, продолжающие ощущение вниз по руке?.. Хм-м-м!.. Был ли вызван врач?