Максвелл Грант - Зеленоглазый [litres]

Свет, отбрасываемый ею, был приглушенным, но в нем можно было разглядеть, что Генри Арно теперь исчез, уступив место Тени.

Белые руки задвигались в луче света, они словно жили своей жизнью. Белые руки – под черными, как ночь, рукавами. Сильные, хотя и узкие, и изящные, кисти. Под кожей двигались стальные мышцы. Эти руки в черных перчатках уничтожили всю банду в Сан-Кью. На среднем пальце правой руки сверкал огромный камень. Странный, жутковатый на вид – он переливался разными цветами – от интенсивно алого до темно-пурпурного. Это был редкий камень – жиразоль, или радужный опал. И Тень всегда носил его в виде перстня на руке. В нем словно была заключена таинственная сущность человека по имени Тень.

Руки занялись работой. На столе возникли карандаш и бумага. Они обвели кружком, написанное на бумаге: «В ящике. Смотрите. Литера „А“. Зеленоглазый».

То были последние слова Стивена Лэрда. Возможно, просто бред умирающего. Карандаш Тени гулял вокруг них. Что-то вычеркнул, приписал. Получилось: «В ящике „В“».

Оставалась загадочная «литера „А“». Тень еще раз написал эти слова. Произнес по слогам:

– Ли-тер-а.

Еще раз написал. Задумался. Повторил несколько раз – быстрее:

– Литера, литера, литера…

Что же это может напоминать?

И вдруг рука вывела сама собой: «Театр»! Да-да, именно эти слова силился произнести умирающий, а кондуктор не расслышал хорошенько и немного присочинил.

Значит, загадочная литера «А» – просто миф. Что же имеется вместо этого?

«Ложа „В“ в театре».

Так, теперь остается лишь загадка Зеленоглазого. О чем говорят эти слова Лэрда? Над столом вспыхнул свет. Это означало, что работа Тени закончена. Но новых слов на листе не возникло.

Фигура, одетая в черное, неслышно встала и подошла к открытому окну. Несмотря на всю разницу между этим номером и старым, в «Альдебаране», объединяло их одно – вид из окна. Теперь Тень смотрел прямо на Чайнатаун, где яркие огни плясали над зданием театра «Мукден», и самыми ослепительными были два, в центре, напоминающие зеленые глаза.

Зеленые Глаза!

Они посылают сообщение – для кого-то другого, не для Тени! Но он это сообщение получил. Огни, словно огромные глаза, глядят сквозь тьму и шлют сигнал.

И сигнал этот – человеку, который, подобно Тени, живет таинственной жизнью, возможно скрываясь под чужим именем. Его личность скрыта за завесой тайны.

В темной комнате отеля раздался тихий, зловещий звук. Это был смех Тени. И ответ на вызов, который дерзко посылали Зеленые Глаза.

В ТЕАТРЕ «МУКДЕН» ДАВАЛИ гала-представление. Вся элита Чайнатауна была в сборе. Дело в том, что в Америку недавно вернулся Фу Чау, один из наиболее прославленных драматических актеров. Еще во времена царствования вдовствующей императрицы этот знаменитый театральный деятель был признанным королем сцены.

Цены подскочили до уровня цен на премьеру в «Фоли». Кроме китайцев, на представление прибыли и американцы.

Джозеф Дарли и Клив Бранч тоже были тут. Лимузин Дарли доставил их и еще двоих друзей в театр, где уже были забронированы четыре кресла.

Внутри театр «Мукден» напоминал американское развлекательное учреждение, да и вообще был, скорее, американским, нежели китайским по своему устройству. Места, забронированные Дарли, оказались у прохода. Клив заметил с обеих сторон ложи, но лишь те, что вверху, были заняты, видимо, из-за недостаточной ширины сцены. Даже с обычных мест, сбоку, не все было видно, а уж из боковых лож – и подавно.

Впрочем, и внизу театр был заполнен не весь. Клив решил, что виной тому – высокая цена билетов. Позднее цены на выступления Фу Чау упадут, тогда их смогут посетить и менее богатые китайцы.

Начался спектакль. Клив впервые находился в китайском театре, его необычайно интересовали костюмы и жесты актеров. На сцену вышли женщины в роскошных одеяниях. Дарли объяснил, что это – переодетые мужчины. В Китае долгие годы было табу на женскую игру на сцене, и здесь этот обычай также соблюдали.

Трагическая жестикуляция и певучие голоса, звучащие речитативом, казались однообразными и монотонными.

Клив разглядывал море человеческих лиц в зале. Почти все желтого цвета. Интересно, пришел ли нынче на спектакль Лин Су? Видимо, нет. У него нет времени на театры, ибо все мысли его поглощены идеей новой империи.

Центральная часть театра была ярко освещена, а по бокам царил полумрак. Все глаза устремлены на сцену. Поэтому никто не замечал движения, происходившего вдоль стены.

А там, меж тем, скользила высокая, темная фигура. Она добралась до занавеса и нырнула в один из проходов между ложами.

Тень остановился у входа в ложу «В». Поднял штору, очутился в ложе – глубокой, с высокими и прочными перилами, и замер в углу.

Тень находился в театре «Мукден» – в том самом месте, о котором говорил Стивен Лэрд!

Он ждал в темноте, готовясь к тому, что произойдет. Каков был его замысел, об этом знал только сам Тень.

А на сцене продолжался спектакль. Фу Чау вышел в костюме манадарина. Это был высокий, хорошо сложенный китаец, и один лишь его вид вызвал восторг у зрителей. Играл он не в пример лучше других актеров. Но Клив все равно устал от монотонного голоса и был рад, когда монолог закончился.

Да и Джозеф Дарли, похоже, разделял чувства Клива. Он приглушенным голосом обратился к спутникам:

– Хотите встретиться со знаменитым актером?

Они с радостью согласились. Дарли объявил, что это можно устроить.

– Игра Фу Чау на сегодня закончена. Я прежде с ним встречался. Так что сейчас отправлюсь за кулисы и организую с ним встречу. Скоро вернусь.

Он встал и быстро пошел по проходу до занавесей, прикрывающих боковые ложи.

Клив наблюдал за ним и увидел, как тот скрылся за ними. Затем снова начал со скучающим видом разглядывать сцену. Вечер выдался утомительный, решил он.

Представление почти завершилось, когда вернулся Дарли. Он помахал им, призывая присоединиться.

– Пойдемте, он ждет нас, пройдем через ложи.

Они прошли за плотные гардины. Клив шел последним. На ходу он заметил внутренний вход в незанятые ложи. Вот они дошли до гримерной, где Дарли представил их Фу Чау.

– Мне нравится приезжать в Америку, – сказал на отличном английском языке актер. – Здесь меня встречают лучше, чем в родной стране. Там они привыкли к моей игре. А для здешних людей она внове.

Для Клива краткий визит показался столь же неинтересным, как и само зрелище, но он не стал ничего говорить. Вряд ли между актером и его делами в Чайнатауне существует связь.

Лин Су – Ву-Фан – Тигровый тонг. Вот что казалось ему куда важнее посещения гримерной театра «Мукден»! Эти мысли опять заставили его вспомнить о Тени. Покидая гримерную, он размышлял о таинственном незнакомце.