Энн Кливз - Немые голоса [litres]

Она прошла на кухню, и Вера последовала за ней.

— Может, попозже, дорогая. Сначала нужно поговорить.

Что-то в выражении лица Веры заставило девушку остановиться.

— Вы нашли его, да? Того, кто убил мою маму?

— Да, мы знаем, кто он. Он еще не арестован, но это лишь вопрос времени.

— Я его знаю? — Ханна посмотрела на нее, видимо чувствуя, что речь идет не просто об официальном сообщении об обнаружении убийцы.

Вера молчала. Эта девушка через столько прошла. Как она могла сказать ей, что убийца — мужчина, которого она обожала?

— Это Саймон.

— Нет! — Ханна сдавленно рассмеялась. — Это какая-то ужасная шутка, да?

Ее лицо посерело. Она пододвинула стул и чуть ли не упала на него.

— Это не шутка. Хочешь, чтобы я все рассказала? Может, сначала позвать к тебе кого-нибудь? Подругу? Учительницу?

В тот первый визит Вера задавала те же вопросы, и на помощь примчался Саймон. Ее рыцарь в сияющих доспехах. Ее жених.

— Расскажите. Я в это не верю, но расскажите.

— Она влюбилась в него. Твоя мать в него влюбилась.

Молчание. Этого Вера не ожидала. Она думала, что Ханна расплачется, будет все отрицать, злиться, может, даже вышвырнет Веру из дома.

— Ты не удивлена?

— Он ей нравился, — тихо сказала Ханна. — Это было видно. Но мы с Саймоном шутили на эту тему. Как не нравиться? Почему бы подтянутому молодому человеку не понравиться женщине средних лет? Но она ведь не стала бы ничего предпринимать. Моя мать была хорошей женщиной.

«И она старела. Часики тикали. Похоть — мощная сила. Когда в силу вступают гормоны, легко убедить себя, что ты влюблена. А любовь дает нам право делать то, что хочется. Любовь — почетное и смелое чувство, даже если трахаешь жениха дочери. Конечно, все это чушь, но нас так воспитали. И после того как всю жизнь была такой хорошей, искушение повести себя плохо становится слишком велико. Я могу все это понять».

— А что Саймон? Ему она нравилась?

— Да, он ей восхищался. Его отношения с собственной матерью складывались не очень хорошо, и я была довольна, что они так поладили с мамой.

— Они были любовниками, — сказала Вера. Пусть лучше девочка узнает все подробности от нее. Без сомнений, эта история выплывет наружу, даже если Элиота убедят признаться. — Это длилось несколько месяцев. Они встречались раз в неделю в Дареме. Она уезжала туда под предлогом визитов к Мэтти Джонс, но визиты длились недолго. Мэтти подтвердила это в разговоре с моим сержантом. А остаток дня они проводили в доме Саймона. Его купили ему родители. Инвестиция. Очень удобно. — Она посмотрела на Ханну. — Мы показали фото Дженни соседям. Кое-кто ее узнал. Они старались быть очень осторожными, но, к сожалению, сомнений нет. Однажды они не зашторили окна, и любопытная старушка увидела, как они целуются.

Эту операцию она тоже спланировала, сидя в своем кресле в «Уиллоуз» днем раньше, — обход домов на улице, где жил Саймон. У нее есть пара друзей в полиции Дарема, которые были у нее в долгу. И в уплату она попросила эту услугу.

— По четвергам, — медленно произнесла Ханна. — Мама всегда приходила домой поздно по четвергам. А с Саймоном мы в этот день не общались, потому что он говорил, что у него тренировка по гребле. После которой он, конечно, ходил с ребятами выпить в бар.

— Потом твоя мать, видимо, начала испытывать чувство вины, — произнесла Вера. — Мне кажется, не из-за самих отношений с Саймоном, а из-за того, что врала тебе. Она пыталась обо всем рассказать. — «Вот дура. О некоторых вещах лучше молчать» . — Саймон не хотел, чтобы ты узнала. Если он кого и любил, то тебя.

— И он убил маму, просто чтобы она мне не рассказала? — Ханна была в ужасе.

— О, милая, все ведь не так просто.

«И Саймон Элиот — совсем не простой молодой человек. Это человек с травматичными детскими воспоминаниями. Картинками в голове. Маленький брат, утонувший в вышедшей из берегов реке и исчезнувший из жизни семьи. Ни игрушек, ни одежды, ни фотографий. Наверняка у Саймона осталось чувство вины, непонимание, почему никто это не признает. Может, он считал, что сошел с ума? Наверняка бывали моменты, когда ему казалось, что вся эти история — плод его воображения. Возможно, сострадательная соцработница была именно тем, кто ему был нужен».

Ханна, не отрываясь, смотрела на Веру.

— Расскажите мне, — заявила она. — Я хочу знать.

— У Саймона была сестра по матери, — ответила Вера, — по имени Мэтти Джонс.

— Та женщина, которая убила своего ребенка?

— Та женщина. — Вера посмотрела на кафель на полу и заметила, что ее грязные сапоги оставили следы. Надо было снять их у двери. — У Вероники родился ребенок, когда она еще была школьницей.

— Но мама не стала бы ему об этом рассказывать! — почти взвизгнула Ханна. — Она ни с кем не обсуждала работу.

«Но с Саймоном Дженни Листер нарушала все правила».

— Может, она ему и не рассказала, — предположила Вера. — Может, он увидел в ее записях. В черновиках книги, которую она собиралась написать.

Они сидели молча.

— Ведь Саймон с Дэнни дружили, да?

Вера рассказала то, для чего приехала, но Ханна казалась такой спокойной и сдержанной, что она подумала, что может задать пару вопросов.

— Конечно, я же вам говорила.

— Близко?

— Да, мы все участвовали в «Фолкуоркс», проекте для молодых музыкантов в «Сейдже». Дэнни чертовски хорошо играл на скрипке. И на гитаре. Он не особо ладил с ребятами в школе — ему было комфортнее с парнями постарше, с кем он занимался музыкой.

— Несмотря на то что Саймон украл у него тебя?

— Я же говорила. Такое постоянно происходит. Ничего страшного. И Дэнни любил героев. Саймон старше, умнее.

«Но меня это сбило. Я видела в них не союзников, а соперников. И это привело меня к совершенно другим выводам».

— Где он? — вдруг спросила Ханна. — Где Саймон?

— В последний раз, когда я его видела, он хорошенько вымок. Переплывал пруд в Гриноу, пытаясь сбежать от нас.

— Там мы впервые занимались любовью, — сказала Ханна. — В сарае для лодок. В это же время года, но тогда было солнечно. Птицы пели в лесу. Он повез меня на лодке по пруду, и мы пили шампанское. — Она посмотрела в сад. Перед соседним домом Хильда развешивала простыни. Но Ханна была погружена в свои мысли и не видела ее. — Я всегда знала, что он травмирован. Иногда он замолкал, а иногда злился без причины. Но я думала, что смогу его исцелить. Собрать его по частям.

— О, дорогая, никто не смог бы этого сделать.

— Кроме моей матери, — сказала Ханна. — Наверное, она смогла бы.

— Нет! Она хотела все испортить! — раздался громкий визг, и у них обеих заколотилось сердце. Как будто кто-то закричал в церкви. Саймон, видимо, прошел через переднюю дверь. Вера была так сосредоточена на девушке, что не услышала его. Его темные волосы еще были влажными, но он уже переоделся в сухое.