Рекс Стаут - Даже в лучших домах

– По вашим словам, Вулф не звонил миссис Рэкхем?

– Нет.

– И он вовсе не выяснил, что доходы Рэкхема имеют криминальный источник?

– Господи, да миссис Рэкхем ушла из нашей конторы в пятницу после полудня. Неужели вы думаете, что в тот же вечер Вулф мог ей позвонить? Да он и пальцем не шевельнул, чтобы начать расследование, как и я, кстати. Вулф свое дело знал, но особым рвением отнюдь не отличался. – Я повернулся к Лине. – Я подумал было, что вас как следует поднатаскали, даже заподозрил руку профессионала, но теперь вижу, что заблуждался. Ясно, что такую ерунду могли придумать только вы сами. Это все, бесспорно, из-за вашего мла… О, простите, я забыл, что детскую тему при вас лучше не затрагивать… Одним словом, вы перестарались. Фабриковать улики в отношении подозреваемого в убийстве – занятие не для любителя. В жизни не слышал большей нелепости. Чтобы Рэкхем предпочел суд присяжных женитьбе на вас? А ведь это еще не все. Если следовать вашей логике, то как должны были поступить мы с Вулфом, после того как я позвонил ему и сообщил, что миссис Рэкхем убили? Ведь, кроме аванса, который она нам выплатила, нас ничего не интересовало. Почему же мы просто не передали дело в руки полиции? И еще: помните, как вели себя собравшиеся в тот вечер? Разве хоть что-то в поведении Рэкхема или его жены указывало, что супруги в смертельной ссоре? Не спрашивайте меня: я могу быть необъективен. Спросите остальных. – Покончив с ней, я обратился к Арчеру: – Я могу продолжать хоть целый час, но вряд ли это необходимо. Меня не удивляет, что вы клюнули на такую приманку. Уж слишком все походит на то, чего вы ждали как манны небесной. Вдобавок наша сестренка приправила свое заманчивое вранье такими смачными подробностями, как эта белиберда насчет меня и Рэкхема. Я не работал и не работаю на Рэкхема. И у меня нет его денег. Продолжать или хватит?

Арчер изучающе смотрел на меня:

– Значит, вы утверждаете, что мисс Дэрроу все выдумала?

– Да.

– Зачем?

– Не знаю, – пожал я плечами. – Хотите, попробую угадать?

– Да.

– Что ж, сначала самое вероятное. Вы обратили внимание на ее глаза? Они горят. Думаю, ей не терпится оказаться на вашем месте. Она была привязана к миссис Рэкхем, а получив в наследство двести тысяч, должно быть, перевозбудилась. Мозги немного сдвинулись набекрень. Она вбила себе в голову, что Рэкхем убил жену… А может, ее вдруг озарило… Однако со временем, когда стало похоже, что Рэкхема не притянут к ответу, она решила, что ее долг – или предназначение свыше, не знаю – вмешаться. Имея на руках двести тысяч, можно позволить себе такую забаву. Тогда-то она и начала заигрывать с Рэкхемом. Видно, рассчитывала увлечь его настолько, чтобы он потерял голову и, презрев осторожность, делился с ней всеми тайными помыслами. Тогда, убедившись в своей правоте, она смогла бы осуществить свою затею. Но время шло, а он и не думал ничем делиться. И у нее, возможно, возникла навязчивая идея. Либо же она попросту отчаялась, если судить по представлению, которое здесь закатила. Да, она себя убедила, что Рэкхем виновен, но недоставало доказательств его вины. И вот она решила, что, кроме нее, добыть такие доказательства некому. – Я нагнулся к ней. – Одного желания совершить благородный поступок недостаточно, глупышка. Желание желанием, но надо еще иметь представление о том, как это делается. Кстати, вам не пришло в голову, что ваша задумка выставляет меня дешевым жуликом? За что покорнейше благодарю. Искренне ваш и все такое прочее.

Она закрыла лицо руками, и плечи ее судорожно затряслись.

Арчер и Дайкс безмолвно следили за ней, а я – за ними. Прокурор нервно пощипывал нижнюю губу. Дайкс, стиснув зубы, качал головой.

– Предлагаю вам выяснить, – сдержанно произнес я, возвысив голос, чтобы звуки, издаваемые Линой Дэрроу, не мешали им внимать моей речи, – когда она придет в себя, не сообщил ли ей Рэкхем и в самом деле что-нибудь полезное. Например, я вполне допускаю, что ему и впрямь платили за содействие какому-то мошенничеству или вымогательству, как она утверждает. Если они, конечно, в действительности сблизились настолько, что Рэкхем делился с ней сокровенным.

Слуги закона не сводили с девушки глаз. Лина рыдала навзрыд, причем так заразительно, что я не удивился бы, если бы и они заплакали следом в три ручья. Я отодвинулся от стола и встал:

– Если узнаете что-нибудь полезное, не сочтите за труд позвонить. Я целый день буду в бегах, но мне передадут.

С тем я их и оставил.

Когда я вышел на улицу из здания суда, мои наручные часы показывали 11:17. Стоял теплый солнечный день, и на лицах прохожих появились благодушные улыбки. Я не улыбался. Несколько минут спустя Лина Дэрроу очухается. И независимо от того, что еще она наплетет, им может взбрести в голову вызвать для разговора по душам Барри Рэкхема, а такой поворот событий чреват чем угодно. Самое меньшее – проволочкой, что для моих натянутых нервов уже чересчур.

Я перебежал через улицу к ближайшей аптеке, нырнул в свободную телефонную будку и набрал номер Рёдера. Молчание. Пришлось двигать к тому месту, где я оставил машину, лезть в нее и рулить к шоссе на Нью-Йорк.

По дороге на Манхэттен я четырежды останавливался, чтобы позвонить Рёдеру, и с четвертой попытки, на Сто шестнадцатой улице, наконец дозвонился и сообщил, где нахожусь. Он спросил, чего хотели от меня в Уайт-Плейнсе.

– Ничего особенного. Просто задали несколько вопросов. Проверяли одну из версий. Я направляюсь в «Черчилль», чтобы подтвердить, что с сегодняшним мероприятием все в порядке.

– Нет. Другая сторона перенесла его на завтра. Договоритесь насчет завтра.

– А вы не смогли бы, со своей стороны, способствовать его переносу на сегодня?

– Это весьма затруднительно, а следовательно, нежелательно.

Я чуть пораскинул мозгами. Бог знает, чьи уши могут нас подслушивать и сколько их вообще.

– Имеется вероятность, – начал я, – что в «Черчилле» завтра освободятся апартаменты люкс. Поэтому я полагаю, что еще более нежелательно откладывать мероприятие. Не уверен, но у меня создается впечатление, что оно может состояться сегодня или же никогда.

Молчание. Потом:

– Сколько вам потребуется времени, чтобы добраться до офиса?

– Минут пятнадцать-двадцать.

– Отправляйтесь туда и ждите.

Я вернулся в машину, доехал до стоянки на Третьей авеню, в районе Сороковых улиц, оставил машину, прошел пешком до Мэдисон-авеню и поднялся в «1019». Немного посидел, постоял у окна, опять посидел и еще постоял. Звонить в телефонную службу я не хотел, опасаясь занимать телефон, но несколько минут спустя начал колебаться: вдруг Рёдер звонил, пока я был еще в пути. Раздираемый противоречивыми мыслями, я уже собрался потянуться к трубке, как вдруг раздался звонок. Я тигром прыгнул к аппарату.