Юлия Ефимова - Русская тайна Казановы

– Я знаю, где бриллиант Баута, – Янис подошел к столу.

– А вторая новость? – поинтересовался Станислав Сергеевич, проигнорировав первую.

– А вторая разбилась о ваши схемы, – ответил Янис, по-прежнему разбираясь в показаниях домочадцев.

– Ну и где хотя бы Баута? – произнес следователь, всем своим видом показывая, что не верит Янису.

– Я вечером вам все расскажу, вы ведь задержитесь у нас? И еще мне необходимо, чтобы вы спросили у Федора, кто покупал голубей в первый раз и кто во второй, а также где их покупали и сколько. Вот мой номер телефона, как узнаете, позвоните сразу, а я пойду проверю одну свою версию.

– Вы немного зарвались, – в этот раз жестко сказал представитель закона.

– Я уже вечером распутаю вам преступление, – попытался смягчить его гнев Янис, тоже сменив тон с шутливого на серьезный.

– Меня не интересует ваш Баута, в первую очередь я здесь, чтобы найти убийцу, – оборвал его Станислав Сергеевич, стараясь вернуть статус-кво.

– Это звенья одной цепи. Найдем Баута – поймем, кто убил, – рассуждал Янис. – Кстати, вот этот человек врет, – он показал пальцем на одну из линий.

– Навряд ли, здесь все сходится, – засомневался следователь, забыв разногласия, и вновь погрузился в схему.

– Здесь не сходится все, и я этому гарантия, – сказал, ухмыляясь Янис. – Но я удивлен так же, как и вы.

Он уже покидал кабинет, когда услышал недовольное бурчание Пражского:

– Вас тоже еще надо проверить.

Кире было странно смотреть на человека, которому она привыкла подчиняться, привыкла смотреть на него восхищенно, да что там, последние два года он был центром ее вселенной. И вот сейчас, после этой зависимости, смотреть и ничего не чувствовать… вот совсем ничего, в том числе и отвращения, было очень странно. Просто застывшая пустота внутри. Чтобы не зацикливаться на своих ощущениях, Кира уставилась на его бороду. Только сейчас она поняла, как ей не нравятся мужчины с бородой, пусть и профессорской. В ней были какие-то частицы пищи и чего-то еще. Отдельные волосинки пытались влезть в рот и нос, и от этого зрелища Киру и вовсе затошнило.

– Вот так эта девица оказалась у меня дома, – спокойно закончил Савелий свой рассказ, и Кира с удивлением поняла, что совсем не слушала его.

Где-то, в какой-то научной статье, она читала, что мозг постоянно пытается защитить своего хозяина и поэтому ограждает его от ненужной или вредной информации.

– Ты не хочешь сбрить бороду? – вдруг спросила Кира не к месту.

– Ты же знаешь, я столько ее отращивал, она придает мне уверенности и важности, – растерянно и оттого честно ответил Савелий.

– Уверенности и важности мужчине придают мозги и воспитание, борода здесь абсолютно ни при чем, даже профессорская, – сказала Кира.

Она поражалась себе. Как она могла не замечать таких мелочей и ловить каждый взгляд этого человека? Хотя, возможно, только сейчас она осознала, что все, что она делала в жизни, она делала, чтобы заслужить похвалу отца. Поступила в институт и стала физиком, как и он, затем преподавателем кафедры и даже под начало Савелия, в его научную лабораторию при университете, пошла тоже ради папы. Ужас накрыл Киру с головой, до нее только сейчас дошел смысл всей ее такой еще недолгой жизни. Даже Савелия она выбрала по критерию, чтобы он понравился отцу. Сразу вспомнился случай: последний год школы и мальчик, что носил ей цветы и звал гулять на море. Однажды отец вызвал ее в свой кабинет и не терпящим возражения голосом сказал: «Он тебе не подходит. Неблагополучная семья, экзамены провалит, и поэтому у него один путь – в училище или на рынок. Выбирай: пойдешь с ним или попытаешься сделать из себя человека?» Кира тянула с ответом, не спеша отрекаться от любимого, но тогда отец применил тяжелую артиллерию. «Хотя я на тебя и не ставил. Вырастет Злата, вот тогда буду радоваться и гордиться». Злата, к слову, даже не пошла после школы учиться дальше, но отец действительно гордился ей больше, чем Кирой, которая тогда все же бросила мальчика. Маме она сказала, что это он резко и без объяснений прекратил с ней общение, и еще долго плакала ночами в подушку от бессилия.

– Что делать, у нас на следующей неделе защита гранта. Мы в финале, он у нас почти в кармане, и мы не можем провалиться, – Савелий, видимо, посчитав, что с объяснениями покончено, вернулся к теме, которая его действительно волновала. – Это все ты, решила взбрыкнуть. Где твоя интеллигентность? Что за бабское поведение – назло любимому человеку, не разобравшись в ситуации, стереть документы?

– Я все верну, – спокойно сказала Кира, и правда уже немного стыдясь своего поведения. – У меня дома на компьютере есть вся информация. Когда я составляла заявку, то сделала копию.

– Ну вот, слышу слова адекватного человека. Только, по-моему, с твоими дебильными родственниками я могу не попасть в Москву к нужному сроку, – Савелий не просто говорил, он обвинял Киру во всех смертных грехах.

– Прекрати так общаться, – перебила его Кира, и он удивленно уставился на нее. Видимо, такая Кира ему вовсе не нравилась, и он взвешивал в своей голове, что же случилось и как теперь себя вести.

– Я тебе говорил, что твоя подруга на тебя плохо влияет. Что у тебя с прической? Женщина-вамп не твое амплуа, устроила цирк какой-то.

– Нам срочно нужно в цирк, – прозвучало над головой бодрое предложение, и Кира обернулась.

На крыльце стоял довольный Янис. Его лицо по-прежнему было ярко-красным, кожа слезала пластами, но почему-то именно его появление заставило Киру улыбнуться.

– Зачем нам в цирк? – вдруг послышался из кустов голос Вали, и следом появилась голова, не заставив себя долго ждать.

– Валентина, вы, как всегда, подслушиваете, – сказал, словно похвалил ее, Янис, – я горжусь вами. Знаете, на самом деле с вами бы я в разведку пошел. Вы беспринципная и упорная, когда вам это надо, и не боитесь испачкаться, как некоторые, – он показал в сторону Киры, – и в прямом, и в переносном смысле.

Валентина сейчас действительно отряхивалась от сухих листьев.

– Ну в цирк, так в цирк – сказала Кира, вставая со скамейки. Ей надоел этот разговор и хотелось поскорее уйти.

– Вот, слышу деловой разговор, – подхватил ее под руку Янис, направляясь к калитке. – Валя, вы с нами?

– Это вы со мной, – пробубнила Валентина. Ей не понравилось, что ее вопрос остался без ответа. – Правда, цирк я не люблю.

– Это потому, что вы слишком серы и пессимистичны, – сказал Янис. – Цирк – это праздник, а праздник невозможно не любить.

– Это я серая? – возмутилась Валентина, но договорить ей не дал Савелий.

– Кира, мы с тобой не закончили, – возмутился он. – Не могу поверить, что ты так себя ведешь.